Пролог

Новый год – это тепло, семья, свет. Но только не для меня. На часах почти полночь, а Игоря всё ещё нет.

– Ань, у меня важные переговоры с китайцами, – сказал он несколько часов назад, словно между делом. – Нужно всё закончить до праздников. Подождите меня, я скоро буду.

Я, как всегда, поверила, и ждала. В последнее время ожидание уже стало нормой.

Настя давно уснула, не дождавшись папы. Её любимое платье со снежинками лежало на стуле, а маленькие тапочки с зайчиками стояли у кровати. На праздничном столе всё осталось нетронутым: оливье, нарезка, шампанское, которое я купила специально для того, чтобы мы вдвоём подняли бокалы ровно в полночь.

Весь вечер я ждала. Смотрела на телефон, проверяла сообщения, но ничего. Чем ближе было к двенадцати, тем сильнее росло чувство тревоги.

Я окинула взглядом стол, потом направилась в детскую тихо подошла к Настиной кроватке, поправила одеяльце. Внутри всё сжалось от обиды и бессилия. «Если он не может быть с нами, я сама пойду к нему», – подумала я. Собрала в контейнер оливье, взяла шампанское, накинула пальто и вышла из дома.

В офисе было тихо. Полночь уже близилась, вокруг ни души. На входе дремал охранник. Он сонно кивнул мне, пропуская к лифту. Я поднялась на нужный этаж, и вот уже передо мной кабинет Игоря. Дверь приоткрыта, свет горит.

Сердце забилось сильнее.

Я сделала шаг ближе, собираясь постучать, но вдруг услышала женский смех – звонкий, чуть раскатистый. Мой мозг отказывался принимать очевидное.

Я замерла, прислушалась. Дыхание сбилось, ноги словно приросли к полу. Сложно объяснить, как одно лишь предчувствие может так ранить.

Я заглянула внутрь.

Игорь. Мой Игорь. Мой муж. Он стоял спиной ко мне, чуть наклонившись к женщине. Она сидела на краю его стола, её юбка задралась так высоко, что это не оставляло места для сомнений. Игорь обнимал её за талию, второй рукой убирая прядь волос с её лица.

На столе рядом стояла бутылка вина, два бокала, конфеты…

Пакет с едой выпал из моих рук, ударился о пол. Этот звук заставил их обернуться.

– Аня? – нахмурился Игорь. В его голосе было раздражение, как будто я нарушила что-то важное.

Я смотрела на него не веря. Словно все происходящее было не со мной. Как мог мой любящий муж внезапно превратиться в это?

– Ты… Ты сказал, что работаешь, – прошептала я, чувствуя, как горло сдавливает обида.

– Я работаю, – его голос был спокойным, даже ленивым. – Ты не должна была сюда приходить.

Я сделала шаг вперёд, не веря своим ушам.

– Не должна была приходить? – голос дрожал, срывался. – Ты серьёзно? Ты изменяешь мне, а я, оказывается, не должна была этого видеть?

– Аня, перестань, – сказал он, всё так же спокойно. – Ты делаешь из мухи слона.

Я смотрела на него, словно пыталась понять, кто передо мной.

– Это, по-твоему, муха? Ты предал меня. Нас с Настей!

– Хватит драматизировать, – он нахмурился. – У тебя есть всё что нужно для беззаботной жизни. Квартира, еда, ребёнок. Чего тебе ещё не хватает?

Слёзы бесконтрольно потекли по моим щекам. Я просто не могла поверить в его слова. В то что он способен на подобную жестокость.

– Мне не хватает тебя, Игорь. Я твоя жена. Или ты забыл?

Он провёл рукой по лицу, как будто пытался взять себя в руки, и закатил глаза.

– Ты слишком все усложняешь, Аня. Это просто расслабление. Работа – это стресс. И вообще, это не твоё дело.

Его слова эхом отдавались у меня в голове. Я будто стояла в пустоте, где больше ничего не имеет значения.

– Не мое дело? – прошептала я.

– Ты моя жена, – пожал он плечами. – А значит, твоё дело – заботиться о доме, ребёнке и… просто жить своей жизнью. Оставь работу, и то что я тут делаю мне.

Я замолчала, глядя на него, как на чужака. Он говорил это так спокойно словно обсуждал что-то незначительное.

Я подошла ближе, чувствуя, как в груди поднимается гнев.

– Ты правда думаешь, что я смогу это пережить? Думаешь, я смогу закрыть на это глаза?

Он пожал плечами смотря на меня почти с издевкой.

– Ты не уйдёшь, Аня. Куда ты денешься, бросив все что я даю? Сможешь отказаться от всего?

Я посмотрела на него. Долго, до боли. Этот человек, мой муж, действительно верил в то, что говорил.

– Смогу и откажусь, Игорь, – сказала я наконец взяв себя в руки. – От всего, что ты мне дал. Потому что всё это ничего не значит. Всё, что было важно, ты уничтожил.

Я развернулась и вышла, слыша за спиной тишину.

На улице было холодно, воздух резкий, но внутри я не чувствовала ничего. Мужчина, которого я любила, уничтожил всё, что у нас было. Теперь мне нужно было начать все заново. Ради себя, ради Насти.

Добро пожаловать мои дорогие! Надеюсь на вашу поддержку и на то что книга вам понравиться! Тут не будет банальной измены, и все далеко не так как выглядит на первый взгляд!

– Мам, а почему папы ещё нет? Новый год же… – Настя сонно морщит носик, зевая, пока я пытаюсь натянуть на неё тёплый свитер поверх пижамы.

Её тонкий голос звучит как нож по сердцу, но я держусь. У меня ещё будет время развалиться, когда она уснёт в другой комнате, у мамы. Сейчас главное – собрать нас и уехать до того, как Игорь вернётся. Если вообще вернётся.

Я слишком много раз обманывала себя за эти часы. Убеждала, что вот-вот услышу звук ключей в замке, что он опомнится, бросит всё и побежит домой. Но он не пришёл. Не позвонил. Прошло уже больше часа, а он всё ещё “работает”.

Настя тянет меня за рукав. Её маленькие пальчики с трудом удерживают ткань моего свитера, глаза полузакрыты.

– Мам? – голос тихий, будто она боится что-то нарушить.

– Прости, малыш, но нам нужно к бабушке и дедушке, – говорю я как можно мягче, натягивая шапку ей на голову. – А папа… У него срочные дела.

Настя моргает, зевает так широко, что видно её крошечные молочные зубки.

– Хорошо… Но он ведь приедет?

Её вопрос застревает где-то внутри меня комом.

– Конечно, малыш, – я улыбаюсь, будто это очевидно, но мой голос предательски дрожит.

Настя кивает, принимая мои слова на веру, как дети принимают сказки. Она устало прижимается ко мне, а я закрываю глаза, чувствуя, как мир рушится под ногами. Моё солнце верит в папу, а я уже нет.

Малышка пахнет тёплым молоком и одеялом, её шапка сползает, обнажая волосы, которые мягкими прядями ложатся на мои руки. Настя доверчиво прячет нос в моём свитере, а я сдерживаю рвущийся наружу плач.

– Мам… можно я возьму зайку? – шепчет она, не поднимая головы.

– Конечно, бери, – отвечаю и ловлю себя на том, что глажу её по плечу так, будто прощаюсь.

Настя выскальзывает из моих рук, чтобы найти своего потрёпанного серого зайца. Её шаги едва слышны, она спотыкается о свои же тапочки.

– Нашла! – её голос звучит чуть бодрее, и она протягивает мне игрушку с такой гордостью, будто нашла потерянное сокровище.

Я надеваю ей куртку, застёгиваю молнию, и всё это время она держит зайца. Он висит у неё в руке, еле держась за оторванное ушко.

– Готова?

Настя кивает и вдруг тихо добавляет:

– Мам, папа точно приедет? Он ведь нас любит?

Её слова прожигают меня насквозь. Я глажу её по щеке, задерживаю руку на её мягкой коже и шепчу:

– Конечно, любит. Ты его самая любимая девочка.

Настя верит. А я больше не могу.

***

Я вызвала такси и забрала Настю, прижав её к себе так крепко, будто боялась, что она может исчезнуть. Она уснула почти сразу, едва мы выехали на тёмные улицы. Её крошечное тело стало тёплым и мягким, щёчка уткнулась мне в плечо, а серый заяц безвольно болтался в её маленькой ручке. Я смотрела на неё, стараясь не думать, что будет дальше.

Дом родителей стоял на окраине, в старой «хрущёвке», где стены всегда казались тонкими, а воздух зимой холодным даже внутри. Лифт, конечно, не работал. Я оставила сумки в подъезде, чтобы потом спуститься за ними, и пошла пешком на пятый этаж, чувствуя, как с каждым шагом мои ноги становятся тяжелее. Настя даже не пошевелилась – она спала так крепко, будто ничего в этом мире не могло её потревожить.