Настюша

Папа не пришёл на Новый год. Я ждала его. Очень ждала. Мы с мамой накрыли стол, зажгли огоньки, даже мой заяц был в своём лучшем платье. Я сидела у окна и смотрела, как все папы возвращаются домой с большими сумками. Они приносили подарки, а один папа даже нёс ёлку! Но мой папа так и не пришёл.

Потом мама сказала, что мы поедем к бабушке. Я радовалась, потому что там тоже вкусные печеньки и подарки, но всё равно думала: «А папа? Он нас там найдёт?». Мама сказала, что он работает. Но разве можно работать в Новый год? Это же праздник, и папа всегда говорил, что праздники – для семьи.

Прошло много дней. Мы с мамой остались у бабушки. Здесь весело, и дедушка всегда играет со мной в «строителей». Но папы так и не было. Я уже не знала, спрашивать ли у мамы, потому что каждый раз, когда я говорила про папу, мама начинала странно дышать и отворачивалась. Она говорила, что он нас любит. Но если он любит, почему он не приходит?

На площадке сегодня была девочка. Её звали Лиза. Она была немного старше меня и играла в песочнице. Мы строили замок, но она вдруг спросила:

– А твой папа где?

Я задумалась и ответила:

– Он… он работает. Он нас любит. Просто не может прийти.

Лиза посмотрела на меня так, как будто она что-то знает.

– Наверное, он умер, – сказала она просто, будто это ничего не значит. – Мой друг тоже так говорил, а потом его мама сказала, что папа умер.

У меня внутри всё похолодело. Нет, она не права. Папа не может умереть. Если бы он умер, мама бы сказала. Правда? Я уставилась на неё, не зная, что ответить. У меня в горле появился комок, а сердце стало биться так быстро, что я даже слышала его. Бум-бум, бум-бум.

– Нет, – сказала я твёрдо, хотя голос дрожал. – Он не умер. Мама бы сказала.

Но Лиза только пожала плечами и вернулась к своему замку.

Я ушла с площадки, не попрощавшись. Мне стало страшно. Очень страшно. А что, если она права? Мама ничего не говорит, потому что ей тоже грустно? А если он умер, почему никто мне не сказал? Я ведь уже большая. Я могу понять.

Когда я вернулась домой, мама сидела на кухне. Она улыбнулась мне, но я сразу поняла, что улыбка не настоящая. Она такая, когда мама грустит, но не хочет показывать. Я встала у двери и спросила:

– Мам, а папа умер?

Мама так быстро повернулась ко мне, что я испугалась. Её глаза стали большими, и она открыла рот, но не сказала ни слова. Просто смотрела на меня.

– Лиза сказала, что, если папа не приходит, он, наверное, умер. Это правда?

Мама подскочила, подошла ко мне и села на корточки. Она взяла меня за плечи, как будто боялась, что я убегу.

– Настенька, послушай меня, – её голос дрожал. – Папа не умер. Ты слышишь меня? Он жив. Просто… просто сейчас он не может быть с нами. Это сложно. Но он тебя очень любит. Очень-очень.

Я смотрела на неё, пытаясь понять, правду ли она говорит. Она держала меня так крепко, что это даже немного больно. Я кивнула, но внутри всё равно было холодно. Если он жив, то почему его нет? Почему он не звонит, не приходит?

Мама обняла меня, и я почувствовала, что её плечи дрожат. Она сказала, что я её самая сильная девочка, что мы справимся. Но я не хочу быть сильной. Я хочу, чтобы папа пришёл домой. Чтобы он обнял нас и сказал, что всё хорошо.

Но он так и не пришёл, а это значит что он все-таки умер…

Аня

Когда Настя задала мне этот вопрос, у меня внутри всё оборвалось. – Мам, а папа умер?– В её голосе не было сомнений. Она была абсолютно серьёзна, как будто эта мысль уже давно жила в её маленькой голове. Я не могла дышать. Казалось, стены давят со всех сторон. Как мой ребёнок мог подумать такое?

Я опустилась перед ней на колени, схватила её за плечи, почти судорожно. Мои руки дрожали.

– Настенька, что ты говоришь? Папа жив! Ты слышишь? Он жив и он любит тебя!

Но она смотрела на меня большими глазами, в которых было столько недоумения и грусти, что я почти не выдержала. Она продолжала:

– Лиза сказала, что, если папа не приходит, то он, наверное, умер.

Кто эта Лиза? Почему она посмела так говорить? Гнев, ужас, бессилие – всё смешалось в моей голове. Я обняла Настю так крепко, как будто хотела защитить её от всего мира, и прижала к себе её маленькое тёплое тело. Она была такой хрупкой, такой беззащитной.

Позже я укладывала её спать, но не могла выкинуть из головы этот разговор. Она заснула, обняв своего серого зайца, а я осталась рядом, смотрела, как она дышит, и чувствовала себя самой ужасной матерью на свете. Если мой трёхлетний ребёнок может подумать, что её отец умер, значит, я где-то очень сильно ошиблась. Я не защитила её от этой боли. И всё это из-за него. Из-за Игоря.

Я старалась не думать о нём, но это было невозможно. Гнев сжигал меня изнутри. Как он мог так поступить? Где тот Игорь, который крутил Настю на руках до смеха, пока она визжала от восторга? Где тот отец, который ночью читал ей сказки, даже когда был уставшим?

Я вспомнила одну из тех ночей. Настя тогда никак не хотела засыпать. Она была совсем крошкой, ей было меньше года. Я лежала на кровати, совершенно измученная, и шептала:

– Игорь, я больше не могу, ты можешь уложить её?

Он улыбнулся и взял её на руки. Она тут же перестала плакать. Он ходил с ней по комнате, напевая что-то тихое и незнакомое, пока я не уснула. Когда я проснулась, он всё ещё сидел с ней в кресле, уже спящей, и гладил её крошечную ладошку.

– Она чудо, – шепнул он тогда. – Мы с тобой самые счастливые.

А теперь? Теперь он даже не вспомнит о её дне рождения. Я с трудом узнаю его. Может быть, он всегда был таким? Может, он только притворялся? Идеальный муж, идеальный отец. Я не могу понять, кто он теперь. Как он мог оставить нас с Настей, зная, как она его любит? Это была не просто измена. Это было предательство.

Проснувшись рано утром, я почувствовала странную тревогу. Что-то было не так. Я пошла к Насте и, едва прикоснувшись к её щеке, поняла – она горит.

– Настя! – позвала я, но она не открыла глаза. Она только что-то пробормотала и повернулась на бок.

Я быстро побежала за градусником. Температура – 39,8. У меня началась паника. Я сразу вспомнила все страшные истории, которые когда-либо слышала. Что, если это что-то серьёзное? Что, если я не успею? Я набрала маму, которая была в отъезде, она сказала, чтобы я срочно звонила врачу. Я так и сделала.

Когда приехал врач, я сидела рядом с Настей, не отпуская её руку. Она была горячая, как печка, но я не могла отойти. Мне казалось, что, если я отпущу её даже на минуту, всё может стать ещё хуже. Врач сказал, что это, скорее всего, вирус. Нужно сбивать температуру, много пить, и обязательно наблюдать за состоянием. Он был спокоен, а я нет.

Настя открыла глаза только через пару часов. Она посмотрела на меня, слабая, но всё же улыбнулась.

– Мам, а ты не уйдёшь?

– Конечно, нет, моя хорошая. Я всегда буду с тобой.

И тут я поняла. Настя потеряла веру. Она больше не чувствует себя в безопасности. Это я должна была её защитить. Это я должна была объяснить ей, что она не одна, что она всегда будет любима. Даже если Игорь решил исчезнуть из нашей жизни, я не позволю ему разрушить её. Она заслуживает счастья, несмотря ни на что.

Я наклонилась и поцеловала её в лоб. Она снова уснула, а я сидела рядом, понимая только одно: я больше никогда не позволю ей чувствовать себя ненужной. Мы справимся. Ради неё я стану сильной.

Мне холодно. Очень холодно, даже под одеялом. Оно тяжёлое, и кажется, что давит на меня. Я хочу позвать маму, но не могу – голова такая тяжёлая, что я не могу её поднять. Я просто лежу и смотрю на зайца. Он тоже смотрит на меня. У него большие ушки, но он ничего не слышит. А я слышу всё. Слышу, как мама ходит туда-сюда, что-то шуршит. Она плачет? Наверное, нет. Мама же говорит, что всё хорошо. А вдруг она врёт?

Лиза сказала, что, если папа не приходит, значит, он умер. И мама врёт, потому что ей грустно. Может, это правда? Может, мама просто боится мне сказать? Я не хочу, чтобы папа умер. Я хочу, чтобы он пришёл. Почему он не приходит?