С часовым у ворот разобралась всё та же Суок. Она с легкостью перемахнула через невысокую стену из песчаника и метнула в охранника тяжёлую сулицу метров с десяти. Сила удара была такова, что ящеролюда метательное копьё не просто пробило насквозь, но ещё и пришпилило его к доскам ворот, как иголка бабочку к картону. Ещё одного сторожа мы встретили у главных дверей в хозяйский дом. Мы на него натолкнулись у самых дверей. Он при виде нас застыл на пару секунд, а потом открыл рот, чтобы подать сигнал тревоги. И прямо в него, в эту пасть, тифлингесса вонзила правый клинок. Пару мгновений ящеролюд смотрел на неё, а потом его глаза остекленели, и он стал заваливаться на землю.

— Грёбанный людоед, — сквозь зубы сказал Димон. Всё-таки, его сильно задели слова девушки про то, что аборигены видят в нас, людях, обычную пищу.

Больше никто и ничто не помешало нам попасть в дом. В первой же комнате мы нашли четырёх ящеролюдов с зеленоватой пеной на губах.

— Готовы, уроды, — не замедли прокомментировать друг эту картину.

— Не отвлекаемся, идём дальше.

Мы решили освободить пленников прямо сейчас. Но для этого требовалось убедиться, чтобы в доме не осталось врагов, способных нам помешать или сообщить властям про нас.

Ещё через пять минут, выходя из очередной комнаты, где валялись не то пьяные, не то отравившиеся (гадать никто не хотел, поэтому Суок каждому воткнула в грудь клинок) ящеролюды, мы наткнулись на одного, оставшегося на ногах.

Щёлк!

Щёлк!

В этот раз мы уже не тормозили и при виде врага сразу же надавили на спуски арбалетов. На такой крошечной дистанции, не превышающей семи шагов, промахнулся бы только слепоглухонемой паралитик. Два толстых и коротких болта вошли в грудь и живот ящеролюда по самые кончики.

Тот хрипло выдохнул и повалился навзничь, пуская голубые кровавые пузыри изо рта.

После выстрелов Суок метнулась к убитому, проверяя, не идёт ли за ним кто-то ещё. А мы занялись перезарядкой оружия. Благодаря тому, что я купил самые дорогие и мощные компактные модели, обладающие специальным рычагом для ускоренного взвода тетивы, она заняла какие-то секунды.

Большую часть врагов уничтожила тифлингесса. Её клинки вскрывали глотки, вонзались в грудь и пронзали животы пьяным, спящим и отравленным. Её силе и скорости местные не могли ничего противопоставить. И даже когда судьба свела нас с игроком, тот для рабыни превратился в грушу для битья. Всего лишь седьмой уровень и медный ранг с классом собирателя. Когда его голова запрокинулась назад, почти отсечённая молниеносным ударом клинка в горло, у меня в голове проскочила мысль, что его стоило захватить в плен и расспросить. Ну, да чего уж теперь сожалеть.

То, что на ногах оставалось крошечное число врагов, очень нам помогло. С другой стороны, под сердцем зудело неприятное чувство, когда приходилось добивать одурманенных ящеролюдов.

Ещё нам повезло, что на улицу не ускользнул ни один из тех, кто жил в доме. По-хорошему, следовало кому-то остаться снаружи с арбалетом и следить за воротами. Но Димон для этого был слаб. А если бы остался я, то и Суок не пошла бы в дом.

— Наверное, я должен чувствовать что-то… погано себя чувствовать, короче, — сказал Димон в самом конце, когда мы перестали встречать живых врагов. — А этого нет. Даже блевать не тянет. Только радость, что с людоедами разобрался.

— Не знаю, что сказать, Дим, — ответил я ему. — Лично мне неприятна вот такая бойня, — чуть помолчал, и добавил. — Но блевать тоже не тянет.

Тут из-за угла показалась Суок, которая разведывала путь в подвал.

— Никого. Даже охранника нет, — сообщила она. — Есть решётка, она закрыта на большой замок. Ломать его пока не стала.

— Значит, пошли сейчас ломать.

Оказавшись на месте, я увидел натуральную стальную гирю, продетую сквозь толстые и частые прутья решетчатой двери. Суок понадобилось больше десяти ударов тяжёлой кузнечной кувалдой, чтобы дужки замка хрустнули и вылезли из паза. Попутно со взломом выяснилось, что живых в доме не осталось. Иначе бы кто-то выглянул наружу, услышав шум, или попытался сбежать, решив, что мы увлеклись дверью в подвал.

Людей работорговцы поместили в двух тесных камерах, где парням и девушкам можно было только стоять или сидеть, поджав ноги к груди. Лечь не было возможности из-за тесноты. При виде нашей троицы среди них немедленно возникло оживление. В их глазах появилась отчаянная надежда,

— Народ, всё норм, мы за вами.

После этих слов моего друга на глазах у многих заблестели слёзы.

Замки на решётках были значительно меньше, чем на входной. Им хватило всего двух ударов кувалдой.

Кстати, в соседних трёх камерах мы нашли семерых ящеролюдов. Двое были прикованы к стене цепями.

— Пусть сидят, — ответил я на вопросительный взгляд Суок. — Нам они не мешают.

Всех спасённых, а их оказалось четырнадцать человек, мы провели в одну из больших комнат на втором этаже. Здесь лежали семь мертвецов в лужах голубой крови. Но земляне и глазом не повели на них. Кое-кто из них плюнул на трупы врагов.

— Сейчас мы всё уберём, — сказал я им. — И поможем вам.

Пока Суок и Димон вытаскивали в коридор мёртвых ящеролюдов, я покупал продукты и одежду для земляков. Ящеролюды не дали им даже драного лоскута, чтобы хотя бы девушки могли прикрыться. Зато синяки, кровоподтёки и солнечные ожоги имелись на их телах в великом множестве.

— Я Майкл Бенет, — ко мне подошёл один из парней и первым протянул руку.

— Илья, — представился я в ответ.

— Какие планы на всё это, — он покрутил в воздухе ладонью, — у вас?

— Попробуем пересидеть светлый день здесь. Ночью будем прорываться за стену.

— Сможем?

Я пожал плечами.

— Понятно. Ну, если не выйдет, то хоть умрём не в котле, — криво усмехнулся он. — оружие можно брать, если найдём в доме?

— Забирайте. Но наружу ни шагу.

— Да кто туда сунется в такую жару.

После еды рабов потянуло в сон. Очень быстро никого из них не осталось на ногах. Кто-то лёг на голом полу подложив под голову руку. Другие использовали циновки и коврики ящеролюдов, перевернув их или сложив так, чтобы скрыть кровавые пятна. Спустя несколько часов после восхода солнца, когда в комнате стало душно и жарко, я купил льда и деревянные корыта для него. Маленькое окошко в комнате загородил толстым войлочным ковриком. После всех этих манипуляций в комнате за полчаса атмосфера стала вполне комфортной.

В полдень мне стало скучно сидеть и смотреть на спящих. Оставив друга с ними, сам отправился с Суок обследовать дом. Заодно планировал продать всё, что найду, от глиняной миски до шкафа. Тем самым компенсирую все или хотя бы часть трат, что случились в этом мире.

Полчаса спустя мне пришла одна мысль, которую я решил незамедлительно проверить.

«Вы желаете продать мёртвое тело ящеролюда за один золотой меч?

Тело находится вне системы.

Да/нет».

— Хоть какая-то от вас будет польза, — сказал я себе под нос, одновременно соглашаясь с системным предложением.

За полчаса я продал все трупы, выручив свыше ста золотых монет. И ещё семнадцать с мелочью за продукты, утварь, разные тряпки и прочий скарб, который мы с Суок нашли в доме.

Потом я наведался в конюшню, где касался кольцом всего, что было не прибито. А прибитое, не хуже, чем в той расхожей шутке, отрывала Суок, после чего вещь отправлялась на рынок с моей помощью. Когда закончилось всё, что можно было продать, я с интересом посмотрел на ездовых ящеров. Те стояли в узких стойлах, привязанные за шею сразу двумя цепями, которые их как бы фиксировали на месте, давая небольшую свободу, чтобы можно было дотянуться до высокой кормушки и поилки. На меня и Суок они реагировали крайне злобно, так и старались ухватить зубастой пастью.

— Суок, держи, — я вручил девушке увесистую дубинку с оголовьем, обтянутым несколькими слоями кожи. — Глуши их, только не переусердствуй.