Тополиная улица,

15 июня 1996 года, 16.44

Фургоны выплывают из тумана, словно металлические динозавры. Окна опускаются. Вновь открывается люк в борту розового «Паруса мечты», ветровое стекло синего фургона «Свобода» Баунти соскальзывает вниз, за ним торчат три серых ствола.

И вновь гремят громовые раскаты, на сей раз рукотворные. Теперь грохот от выстрелов намного сильнее. Колли Энтрегьян, лежащий лицом вниз у двери между кухней и гостиной Биллингсли, первым отмечает этот факт, но вскоре это доходит и до остальных. Каждый выстрел напоминает разрыв гранаты и сопровождается долгим протяжным звуком, чем-то средним между жужжанием и свистом. Два выстрела из красной «Стрелы следопыта», и от трубы дома Колли Энтрегьяна остается лишь розовая пыль да куски кирпича, разбросанные по крыше. Выстрел подбрасывает вверх синий пластик, которым Питер Джексон и Биллингсли укрыли тело Кэри Риптона, а следующий разрывает заднее колесо велосипеда Кэри. Впереди «Стрелы» катит серебристый фургон, часть его крыши поднята под углом, в зазоре видна серебряная фигура: робот в форме конфедератов. Он трижды стреляет в горящий дом Хобартов. Каждый выстрел грохотом не уступает взрыву динамитной шашки.

Спускаясь вниз от Медвежьей улицы, «Парус мечты» и приблизившаяся к этому месту «Свобода» сосредотачивают огонь на домах номера 251 и 249, Джозефсонов и Содерсонов. Разбиваются окна. Вылетают двери. Один залп попадает в багажник старенького «сааба» Гэри. Прогибается металл, брызгают осколками задние фары, взрывается топливный бак, превращая автомобиль в огненный шар. Наклейки на заднем бампере «ВОЗМОЖНО, Я ЕДУ МЕДЛЕННО, НО Я ВПЕРЕДИ» и «ШТАБНОЙ АВТОМОБИЛЬ МАФИИ», чудом уцелев, мерцают в волнах горячего воздуха. Трио фургонов, движущихся на юг, и другое трио, которое держит путь на север, минуют друг друга и останавливаются, каждое напротив забора из штакетника, отделяющего участок Биллингсли соответственно от участков Карверов и Джексонов.

Когда вновь разгорается стрельба, Одри Уайлер ест на кухне сандвич, запивая его безалкогольным пивом. Она выходит в гостиную и широко раскрытыми глазами смотрит на улицу, забыв о том, что в руке у нее кусок ржаного хлеба с салатом и салями. Выстрелы гремят непрерывно, канонада разрывает барабанные перепонки, но она в безопасности: стреляют по двум домам на другой стороне улицы.

Одри видит, как взлетает в воздух покореженный красный возок Ральфи Карвера. Он шлепается колесами вверх на труп Дэвида Карвера, но следующий выстрел отбрасывает возок на цветочную клумбу слева от подъездной дорожки. Новые выстрелы срывают с петель сетчатую дверь и загоняют ее в холл. Еще два залпа со «Свободы» Баунти превращают в пыль большую часть гюммельских статуэток Пирожка.

Все новые дыры появляются в корпусе «лумины», наконец этот автомобиль тоже взрывается, и языки пламени охватывают его от покореженного багажника до переднего бампера. Пули срывают две ставни на окнах дома Биллингсли. В почтовом ящике появляется дыра размером с бейсбольный мяч. Ящик падает на коврик и дымится: внутри горят рекламные проспекты и письмо Огайского общества ветеринаров. Еще выстрел, и дверной молоток в форме головы святого Бернарда исчезает, словно монета в руке фокусника. Не замечая ничего вокруг, Питер Джексон поднимается с телом жены на руках. Поблескивают круглые стекла его очков, залитые дождем. Взгляд отсутствующий. Связь с реальностью потеряна полностью. Но он стоит (Одри его видит), целый и невредимый…

Тетя Одри!

Это Сет. Очень издалека, но, несомненно, Сет.

Тетя Одри, ты меня слышишь?

Да, Сет, что происходит?

Не важно! — Голос на грани паники. У тебя есть место, где ты можешь укрыться? Безопасное место?

Мохок? Это он про Мохок? Да, несомненно, про что же еще, решает Одри.

Да, я…

Скорее туда! — требует едва слышный голос. Немедленно туда! Потому что…

Фраза обрывается, но в общем-то уже все сказано. Одри отворачивается от тира-улицы, смотрит на арку, ведущую в «берлогу», где, как обычно, крутят кино. Нет, Кино. С большой буквы. Звук невероятно громкий, гораздо громче того, на что способен их «Зенит»[37]. Тень Сета мечется по стене, разросшаяся в высоту, ужасная, похожая на то страшилище, которого в детстве Одри боялась больше всего, на рогатого демона из «Ночи на Лысой горе», одного из сюжетов «Фантазии»[38]. Словно Тэк беснуется в теле Сета, выгибает и растягивает его.

Но «берлогой» дело не ограничивается. Одри вновь поворачивается к окну, выглядывает из него. Поначалу ей кажется, что у нее непорядок с глазами, возможно. Тэк замутил ей хрусталики или сделал с ними что-то еще, но Одри поднимает руки и видит, что все нормально, руки как руки. Нет, что-то происходит с Тополиной улицей. Она непонятным образом заворачивается, изгибаются углы, стираются цвета. Меняется реальность, и Одри знает почему: долгий период подготовки и накопления сил закончился. Тэк делает. Тэк строит. Сет посоветовал ей выбраться отсюда, хотя бы на время, но куда сможет отправиться Сет?

Сет! Одри собирает волю в кулак, стараясь сконцентрироваться на Сете. Сет, пойдем со мной!

Я не могу! Уходи, тетя Одри! Уходи немедленно!

Душевная боль, звучащая в его голосе, рвет душу. Одри опять поворачивается к арке, той, что ведет в «берлогу», но видит луг, уходящий вдаль. Вдыхает запах шиповника, такой возбуждающе-манящий, наслаждается весенним теплом. Джейнис рядом, Джейнис спрашивает ее, какая песня из репертуара Саймона и Гарфункеля[39] нравится ей больше всего, и вскоре они горячо спорят о достоинствах и недостатках «Дороги домой» и «Я скала». Последняя начинается со слов: «Если б я не любил, то никогда бы не плакал».

На кухне Карверов все лежат на полу, закрыв руками голову, вдавливаясь лицом в пол. Вокруг мир разваливается на куски.

Звенит разбивающееся стекло, падает мебель, что-то взрывается. Пули с чмоканьем пробивают стены.

Внезапно Кирстен Карвер чувствует, что не может больше выносить ухватившиеся за нее руки Элли. Она любит свою дочь, другого и быть не может, но сейчас ей нужен Ральфи, она должна обнять Ральфи, умненького, благоразумненького Ральфи, который так похож на отца. Кирстен грубо отталкивает Эллен, не обращая внимания на обиженный вскрик девочки, и бросается к нише между плитой и холодильником, куда Джим затолкал перепуганного, вопящего Ральфи, прикрыв ему голову рукой.

— Ма-а-а-а-мо-о-о-о-чка! — верещит Элли и пытается броситься за Кирстен.

Кэмми Рид отталкивается от двери кладовой, хватает девочку и валит на пол. В это самое мгновение что-то тяжелое с жужжанием летит через всю кухню, ударяет в кран и отлетает назад. Большая часть крана осколками вылетает через сетчатое окно и паутину во двор, из того, что осталось на трубе, бьет струя воды, поначалу чуть ли не до потолка.

Жужжание повторяется. На этот раз удар приходится в одну из медных сковород, что висят над плитой. Сковорода разлетается по кухне дождем шрапнели. И внезапно Пирожок начинает кричать, слов нет, один крик. Ее руки прижаты к лицу. Кровь хлещет между пальцев, заливает шею. Блузка Кирстен, застегнутая не на те пуговицы, вся в медных ошметках. Есть ошметки и в волосах, а довольно большой кусок меди вибрирует, воткнувшись в лоб, словно лезвие ножа.

— Я ничего не вижу! — выкрикивает Кирстен и опускает руки. Естественно, не видит: глаз нет. Как и большей части лица. Кусочки меди валятся со щек, губ, подбородка. — Помогите мне, я ничего не вижу! Помоги мне, Дэвид! Где ты?

Джонни, лежащий рядом с Брэдом в комнате Эллен, слышит крики и понимает: случилось что-то ужасное. Пули посвистывают над его головой. На дальней стене фотография Эдди Веддера[40]. Как только Джонни начинает ползти по направлению к коридору, в груди Веддера появляется зияющая дыра. Следующая пуля разносит зеркало над туалетным столиком Эллен. Сверкающие осколки летят во все стороны. С улицы, перекрывая крики Кирстен Карвер, доносится вопль автомобильной охранной сигнализации. А стрельба продолжается.