Позже

Какое счастье. Тишина и покой. Кризис позади, потери минимальны (несколько разбитых тарелок да мой прекрасный хрусталь, мамин подарок). Сет и Херб спят. Я тоже пойду спать, как только все запишу (вести дневник опасно, учитывая сложившиеся обстоятельства, но, клянусь Богом, это так успокаивает) и положу блокнот на кухонный буфет, где я его храню.

Сет проснулся до того, как я смогла придумать, каким образом объяснить ему находку фургона. Поэтому, когда он спустился вниз с опухшими от сна и слез глазами, я просто протянула ему «Парус мечты». Что произошло потом, трудно описать словами. Лицо Сета раскрылось в радости и изумлении, словно цветок навстречу солнцу. Ради такого зрелища, пожалуй, стоило и помучиться несколько дней. В этом счастливом взгляде я увидела их обоих, и Сета, и ПММ. ПММ радовался возвращению космофургона, а Сет, как мне кажется, по другой причине. Возможно я ошибаюсь, возможно, нахожу в нем то, чего нет, но я думаю, правда на моей стороне. По-моему, Сет радовался, зная, что теперь ПММ от нас отстанет. Пусть и на короткое время.

Бывали моменты, когда я думала (не зря же меня учили в колледже), что ПММ — одна из сторон личности Сета, аморальная сторона, которую последователи Фрейда называют «ид», но теперь уверенности в этом у меня нет. Я все думаю о той последней поездке Гейринов по стране, когда застрелили Билла, Джун и двоих старших детей. А также о советах, которые в юности давал нам отец, сначала Биллу, а потом мне, перед тем как мы получили водительские удостоверения. Речь шла о том, чего делать нельзя ни при каких обстоятельствах: не ездить со спущенным колесом, не садиться за руль выпивши, не подсаживать попутчиков.

Может, дело в том, что Билл подобрал в пустыне попутчика, даже не зная об этом? И этот попутчик все еще едет в мозгу Сета? Безумная идея, но я заметила, что большинство безумных идей возникают поздно вечером, когда дом затихает и все спят. К тому же безумная — не синоним неверной.

Так или иначе, поскольку на сложную ложь времени у меня не хватило, я ограничилась простой. Сказала, что нашла космофургон в подвале, куда спустилась за мешочком для сбора пыли, какие стоят в пылесосе. Разумеется, подвал мы тоже осматривали, но я сказала, что фургон завалился за лестницу. Сет не задал ни единого вопроса (для него, как я поняла, местонахождение фургона особого значения не имело, он радовался тому, что игрушка вновь при нем, но рассказывала я все это не столько Сету, сколько ПММ). Херб лишь спросил, каким образом «Парус мечты» мог оказаться в подвале? Действительно, Сет никогда туда не ходит, думает, что там живут какие-то бяки, и Херб это знает. Я ответила, что понятия не имею, и (чудо из чудес) на этом тема была исчерпана.

Весь вечер Сет просидел в «берлоге» на своем любимом стуле с «Парусом мечты» на коленях, как маленькая девочка со своей любимой куклой. Смотрел телевизор. Херб приобрел кассету в видеосалоне. Какой-то старый черно-белый фильм, но Сету он очень нравится. Вестерн (естественно) конца пятидесятых годов. Сет уже дважды смотрел его.

Одну из главных ролей исполняет Рори Колхаун. Называется фильм «Регуляторы».

19 июня 1995 г.

Думаю, у нас неприятности.

Сегодня утром пришел Уильям Хобарт. Он был в ярости. Херб уехал на работу за двадцать минут до его появления, слава Богу, а Сет в это время играл во дворе.

— Я хочу задать вам вопрос, миссис Уайлер, — начал он. — Вы или ваш муж имеете какое-либо отношение к тому, что произошло с моим автомобилем этой ночью? Достаточно «да» или «нет». Если «да», то лучше сказать об этом прямо сейчас.

— Я не понимаю, о чем вы говорите, — ответила я, и искренность моего голоса его убедила, потому что он заметно успокоился.

Мистер Хобарт подвел меня к тротуару (я пошла с радостью: чем дальше от Сета, тем лучше) и указал на подъездную дорожку у своего дома, ниже по улице. Ездит он на внедорожнике с приводом на все четыре колеса, вроде бы «эксплорере». Он и стоял на подъездной дорожке, все колеса были спущены, а стекла разбиты, включая лобовое и большое заднее.

— Господи, какой ужас. Я очень сожалею. — Я действительно сожалела, но не по тем причинам, о которых он мог подумать.

— Прошу прощения за ложное обвинение, — отчеканил Хобарт-старший. — Я, собственно, подумал… игрушка, которую взял Хью… если вы все еще сердились…

Естественно, какая еще мысль могла прийти ему в голову: автомобиль за автомобиль, как око за око.

— Для меня инцидент исчерпан, мистер Хобарт, — заверила я его. — Я не мстительна и не злопамятна.

— Ибо написано: «Мне отмщение, и Аз воздам, говорит Господь»[49], — процитировал Уильям Хобарт Библию.

— Совершенно верно, — ответила я. Не знаю почему, но в тот момент мне очень хотелось побыстрее избавиться от мистера Хобарта. Он вызывал у меня неприязнь.

— Должно быть, какие-то вандалы, — предположил он. — Пьяные. Уж конечно, никто из проживающих на этой улице такого сделать не мог.

Я надеюсь, что это вандалы. Вандалы, и никто другой. Да и как это мог сделать Сет или, если хотите, Прямоногий Маленький Мальчик, когда его способности имели малый радиус действия? А вдруг его способности усиливаются? И соответственно расширяется радиус действия?

Я не решаюсь рассказать об этом Хербу.

24 июня 1995 г.

Утром, спустившись вниз, чтобы приготовить завтрак, я увидела Ридов, стоявших в халатах на своей подъездной дорожке. Я вышла из дома. Было жарко, но ночью прошел дождь, сильный дождь, так что пахло мокрой травой.

Если б не суббота, я думаю, на улицу высыпали бы все. Патрульная машина стояла перед домом Хобартов, в котором не осталось ни одного целого окна. Зато всюду поблескивали на солнце осколки: на крыльце, на лужайке, на бетоне дорожек. Уильям Хобарт и его жена Ирен, в пижамах, объяснялись с копами. Маленький воришка застыл на крыльце, сунув в рот большой палец. В его возрасте сосать пальцы уже не принято, но, должно быть, у Хобартов выдалось плохое утро. Еще бы, ни одного целого окна ни на первом, ни на втором этаже.

Кэмми рассказала, что произошло это без четверти шесть. Она как раз проснулась и все слышала.

— Не так громко, как можно ожидать от бьющегося стекла, — пояснила она, — но достаточно громко, чтобы понять, что происходит. Странно, правда?

— Очень. — Голос у меня вроде бы звучал как обычно, но продолжать я не решилась, боясь, что он задрожит.

Кэмми добавила, что выглянула из окна, как только услышала шум, но люди, которые бросали в окна камни, уже убежали (если полиция найдет эти «камни», я согласна съесть их с кетчупом).

— Кто бы их не бросал, люди эти шустрые. — Кэмми ткнула локтем в бок Чарли. — А мой муженек все проспал.

— Сначала автомобиль, теперь окна. — Чарли покачал головой. — Вандалы, что там говорить. Кому-то Билл Хобарт крепко насолил.

— Должно быть, — согласилась я.

Позже

Я вытащила шлепанцы Сета из-под кровати, куда полезла за носком. Шлепанцы мокрые, розовая меховая оторочка — хоть выжимай, на подошвах трава. Он выходил из дома ночью. Или ранним утром. И я знаю, куда и зачем. Не так ли?

Плохо… но, с другой стороны, слава Богу, что радиус его действия, чего я так опасалась, не расширился. Иначе было бы еще хуже.

26 июня 1995 г.

Я подождала, пока Херб уйдет на работу (мне не хотелось, чтобы он туда шел, Херб выглядит таким бледным и больным, но он сказал, что должен закончить важный отчет и у них в этот день большая презентация), а потом отправилась во двор поговорить с Сетом.

Он сидел в песочнице и спокойно играл с фигурками мотокопов, Кризисным центром и с макетом, как говорил Херб, Пондерозы. Макет этот, дом и загон для скота, Херб увидел на какой-то распродаже по пути домой, то ли в марте, то ли в апреле. И купил за два бакса. Конечно, это не ранчо Пондероза из «Золотого дна», но дом, сложенный из бревен, похож на тот, что показан в телесериале. Имеется и конюшня (крыша, правда, в одном месте провалилась, а в остальном полный порядок), и пластмассовые лошади, некоторые, к сожалению, на трех ногах. Макет этот сразу стал любимой игрушкой Сета. Просто удивительно (и странно), как быстро и безо всяких усилий он встроил ранчо в свои игры с мотокопами. Наверное, все дети такие, временные и пространственные несоответствия их не волнуют, во всяком случае, когда они играют, но все-таки режет глаз, когда Касси или Безлицый скачут на трехногих лошадях по коралю.

Разумеется, в то утро я об этом не думала. Меня переполнял страх, сердце колотилось как барабан, но, когда мальчик посмотрел на меня, мне немного полегчало. Потому что я увидела перед собой Сета, не другого. Каждый раз, когда я вижу его бледное милое личико, я люблю его все больше. Может это тоже безумие, но это правда. Я хочу защитить его и еще сильнее ненавижу другого.

Я спросила Сета, что произошло у Хобартов (уже не имело смысла тешить себя надеждой, будто он не знает, почему мы несколько дней не могли найти «Парус мечты»), но он не ответил. Сидел и смотрел на меня. Я спросила его, выходил ли он из дома утром и бил ли им стекла. Вновь ответа не последовало. Тогда я спросила, чего он хочет, что должно произойти для того, чтобы он угомонился. Я думала, что не получу ответа и на этот вопрос. Но он ответил, причем для Сета очень уж ясно и четко:

— Они должны уехать. Уехать скоро. Я не смогу долго сдерживать его.

— Сдерживать кого? — спросила я, но больше ничего от него не добилась. А потом, когда он ел ленч (как обычно, спагетти с гамбургером и шоколадное молоко), я поднялась наверх, села на кровать и задумалась. После смерти моего брата и его семьи свидетели говорили о каком-то красном фургоне с радиолокационной антенной или еще каким-то сложным телекоммуникационным устройством на крыше. Загадочный фургон, как написали о нем газеты.

Космофургон «Стрела следопыта» красный. А на крыше у него радиолокационная антенна.

Я сказала себе, что это уж совсем бред, но потом подумала о «Парусе мечты», который мы вместе с Хербом видели в нашем дворе. Не настоящий, разумеется, но полноразмерный… И Сет спал, когда мы его видели. Может, он не развернулся на полную мощь?

Допустим, ПММ надоест бить стекла. Допустим, он пошлет «Стрелу следопыта» (или «Парус мечты», или «Руку справедливости», или «Свободу»), чтобы разобраться с Хобартами.

«Я не смогу долго сдерживать его», — сказал Сет.