Сквозь обгорелые деревья окрестности можно было более-менее контролировать и до перекрестка мы доехали почти без приключений, ну если не считать абсолютно тупой засады…

За поворотом, на участке где лес сравнительно уцелел, на дорогу были навалены обгорелые стволы деревьев в виде своеобразной засеки. Я приказал не доезжая до нее прочесать окрестности огнем из картечниц, и всадить несколько снарядов в засеку. В ответ на это из глубины леса прилетел выпущенный из катапульты бочонок с горючей смесью, но тут сработал хирд-техник-лейтенант Глум. Он ехал на броне своего «Мулла» (который шел головным в виду самой толстой брони в конвое) и не расставался при этом со своей любимой пехотной «Мясорубкой», из которой и поразил длинной очередью огненный бочонок, излившийся ковром огня, на не совсем обгорелый лес и судя по пронзительным воплям слышным даже на дороге, весьма удачно. Транспортеры ведя огонь из всех стволов, снеся хилую засеку рванулись вперед и что характерно прорвались. Потерь не было от слова вообще.

А на перекрестке нас встретил егерский патруль в составе… егер-корнета Мелины. По традиции идущей из Империи от егер-генерала графини Селены, в егерских частях служило много девушек, и офицеры среди них были не редкость. Законы фронтира однако. Как сказал герцог-протектор — «Передовая тут везде».

Мелина доложила, что из всего патруля осталась она одна, так как они нарвались на платунг «Лесных леших», положили их всех, но из егерей выжила только она. Дорогу они разведали на две трети пути и серьезных сил противника там не наблюдается, пара мелких шаек Лесных разбойников (изначально их было три) и остатки какой то баронской дружины не в счет. Дружина эта держала древний каменный мост через широкую реку по имени Аркон и сшибали деньги за переправу. А от моста, до блокирующей наших роты противника, дорога чиста.

Когда наша колонна подошла к мосту, дружинник дружно порскнули в зеленку, а мы пересеча мост остановились на привал, ибо война войной, а обед по расписанию. В «Мулла» гномов, именуемом «Ворчунъ»[4] была вмонтирована полевая кухня, вернее ее сменный модуль, который вставлялся в походную кузницу. На обед был полевой кулеш и на природе, да и после боя, это было то что надо. Обед проходил в две смены, пока обедала первая смена, готовился обед для второй, которая несла дежурство.

Экипаж «Буйвола» состоял из семи человек: Командир башни (он же командир бронехода), механик-водитель, механик, башнер, старший стрелок, два бортовых турельщика и плюс я, как командир алы. В десантных платунгах было по шесть человек под командой капрала. Всего под моей командой получалось тридцать два человека (и гнома).

В процессе обеда у нашего дастархана отметились все командиры бронеходов, с предложениями к тане[5] егер-корнету воспользоваться их экипажем, так как в командирской машине тесновато. Егер-корнет задумалась и спросив у меня разрешения выбрала «Ворчуна». Если бы у хирд-техник-лейтенанта Глума был хвост, он бы его распушил.

На военном совете столкнулись две точки зрения на нас дальнейший маршрут… Волхв настаивал на дирекции через синие холмы, Мелина предлагала чуть более длинный путь через Деревню, так как в холмах идеальное место для засады. Безопасник поддержал Мелину, а я немного поразмыслив, тоже выбрал более длинную, но более безопасную дорогу. Ведь потеря даже одной машины, резко уменьшала наши шансы на возвращение, а потерять коробочку в холмах, это как два пальца об асфальт. И тем более, что к деревне надо было ехать через знаменитое «Поле Трех Баронов». Память моего временно`го двойника у меня сохранилась полностью и посему я знал, что на этом поле, некогда произошла эпическая битва. Против объединенных дружин трех баронств, восставших против Протектората, держали бой два платунга морпехов. Их заманили в засаду, что бы завладеть пулеметами, которые были тогда штатным вооружением (сейчас, оставшиеся на ходу пулеметы были на вооружении лейб-гвардии), а в войсках были в ходу ППС, производство которых наладили гномы и два вида трехствольных мясорубок. Ну и оставались еще на службе практически вечные СКСы. Но на момент того боя, у морпехов были РПК и даже пара десятков РПГ. Когда бароны выдвинули вперед свое супер-оружие, фургоны из черного дерева, обитые железом и представлявшие собой тяжелые передвижные огневые точки с баллистам, то они дали с трудом только один, да и то не полный залп. РПГ лихо перещелкали все эти псевдо-танки как гнилые орехи. А потом была смешанная конная атака, латников и конных арбалетчиков. Латники принимали огонь на себя, а конные арбалетчики выходили на дистанцию эффективного огня и подавляли пулеметные точки. И пошли потери, и двухсотые и трехсотые. А когда уже до щелчка опустели патронные барабаны и половина пулеметчиков была утыкана арбалетными болтами, на поле боя появились кентаврийские тачанки и поставили точку. Все три баронства были жестко зачищены, в замках пленных не брали, а командира полка, пославшего в ловушку эти плутонги, рассвирепевший Лорд-Протектор Панцер, приказал расстрелять. Больше в этих местах никто не селился, а морпехи, которым случалось тут бывать, произносили традиционный тост «За альбатросов» и три глотка выливались на землю, в память о том, что погиб в этом бою, каждый третий морпех.

За лесом начиналась то самое поле, вдалеке виднелся огромный Тур из валунов, это была могила погибших морпехов, вернее место упоения их праха, по местной традиции, погребение было огненным.

в которой рассказывается о фриголдьдерской деревне, волках и собаках сабиянках[6]

Помянув павших боевых товарищей и по традиции отсалютовав, щелкнув затворами пустых автоматов, мы продолжили свой путь.

Перед нами простиралось огромное поле заросшее кустарником, некий тет-де-пон между фронтиром земель Протектората и Союзом Королевств. В этих местах сохранилось несколько селений, которые небыли чьими-то ленами, но так как их статус был выгоден обеим сторонам, продолжали по прежнему находиться во фригольдерском[7] состоянии. В одно из этих сел скромно именовавшееся «Деревней» и лежал наш путь. Деревня эта, по размерамбыла скорее «поселком городского типа», а стены которые предстали перед нами сделали бы честь и иному городу. Как потом выяснилось, камень предприимчивые пейзане, завезли из развалин замков тех самых мятежных баронов, погоревших на своей любви к пулеметам.

В нескольких сотнях шагов от стен был самый натуральный блок пост, где стражники в одинаковой униформе, с медными эмблемами в виде колпаков вольноотпущенников, пообщавшись с волхвом и безопасником, гостеприимно подняли шлагбаум. А ворота открылись как только мы к ним подъехали. Молодой стражник на деревянном велосипеде, предложил следовать колонне за ним и следовали мы не очень далеко, до большой площадки окруженной лабазами, как объяснила мне Мелина, уже бывавшая тут ранее, это был так называемый Купеческий посад, один из сегментов внутренней периферии Деревни, дальше будет еще стена, там и находится собственно поселение, но туда нам хода нет. Назначив дежурных, расставив посты, определив очередность увольнений и выдав сержантам по несколько золотых из казенных сумм, я в сопровождении Мелины, Коремира и Керна (куда уж без него), направились к вычурно-капитальному зданию трактира «Купеческая беседа», собственно это были трактир и гостиница в одном флаконе. Мы прошли в Купеческий зал, а наши ребята что подтягивались вслед за нами, рассосались по другим залам, не забыв бросить на меня предупреждающий взгляд, мол мы тут командир.

Время было обеденное и нас посадили за стол, где уже сидело три человека, как выяснилось местные негоцианты и чиновник, причем родственники, ибо как гордо заметил один из них, они из Семьи Кук!