Я согласился — и мы с ним союз заключили, поклявшись

Быть навсегда неразлучной, преданной, дружеской парой.

Мне, увы, эта дружба порядочный вред причинила!

Всю страну истоптали мы. Он воровал что побольше,

Я — что поменьше хватал. Уговор был — котел у нас общий.

Общим он не был: волк делил произвольно добычу, —

И половины я не получал. Но и хуже случалось!

Только теленочка он задерет иль добудет барашка,

Только застану его среди изобилия, жрущим

Козочку свежезарезанную иль козленка, который

Бьется в когтях у него, — он встречал меня, злобно ощерясь,

И прогонял, и тем самым мою он присваивал долю.

Вот оно так и велось, хотя б и попалась добыча

Самая крупная. Даже когда сообща мы, бывало,

Справимся, скажем, с быком иль разживемся коровой, —

Сразу жена его тут и семерка волчат прибегали,

Все на добычу бросались, меня от еды оттирая.

Хоть бы мне ребрышко перепадало! Разве уж только

Дочиста всё обглодают. И это терпеть приходилось.

Я тем не менее не голодал и тогда, слава богу.

Да, я питался тайком за счет богатейшего клада

Золота и серебра, что в очень надежном местечке

Некогда я схоронил. Хватило б надолго! Пожалуй,

Возом остатка не вывезешь даже и за десять возок…»

Насторожился король при упоминанье о кладе,

Весь потянулся вперед и сказал: «Но к вам он откуда?

Клад я имею в виду. Признавайтесь!..» А лис отвечает:

«Тайны я этой скрывать не намерен. Что мне за польза?

Взять я с собой ничего не могу ведь из этих сокровищ!

Если вы мне разрешите, я все расскажу вам подробно:

Надо же вывести это наружу. Клянусь, чем угодно,

Не в состоянии больше скрывать я столь важную тайну:

Это — похищенный клад! Сговорилась преступная клика

Вас, государь мой, убить! И не будь этот клад в свое время

Благоразумно похищен, — злодейство б, конечно, свершилось.

Милостивейший король! Вы учтите: от этого клада

Жизнь, благоденствие ваши зависели! Кража, к прискорбью,

Только отца моего повергла в несчастье и рано

В гроб свела, обрекла, может быть, и на вечные муки.

Но, государь мой, что было — то было для вашего блага!..»

Ошеломленная, слушала страшный рассказ королева,

Всю эту темную повесть о заговоре против мужа,

С предотвращенным убийством его и с таинственным кладом.

«Рейнеке! Мой вам совет: обдумайте все! Отправляясь

Ныне в царство небесное, душу свою облегчите.

Полную правду откройте, скажите ясней об убийстве!..»

Сам государь тут вмешался: «Я всех призываю к молчанью!

Рейнеке может спуститься. Пусть подойдет он поближе, —

Дело касается лично меня — и намерен я слушать…»

Рейнеке духом воспрял и успокоился сразу,

С лестницы живо спустился, к досаде всех недругов ярых,

Смело к чете подошел королевской, и тут они оба

Начали строгий допрос об этой истории темной.

Рейнеке-лис приготовился к новым чудовищным вракам:

«Только втереться бы в милость опять к венценосным супругам,

Только бы трюк мой удался, чтоб самому погубить мне

Лютых своих злопыхателей, на смерть меня уводивших,

Был бы от всяких опасностей я навсегда уж избавлен!

Счастье совсем неожиданно может мне улыбнуться, —

Чувствую только, что врать тут архибессовестно нужно».

Нетерпеливо допрос продолжала меж тем королева:

«Дайте нам ясно понять, как все это дело случилось.

Правду скажите, по совести, — душу свою облегчите!»

Рейнеке ей говорит: «Я все доложу вам охотно.

Мне все равно умирать, и тут уж ничем не поможешь.

Стоит ли мне свою душу обременять напоследок, —

Вечные муки себе уготавливать? Было бы глупо!

Лучше признаться во всем, хотя бы пришлось, к сожаленью,

Родственников дорогих и любимых друзей опорочить.

Ах, что поделаешь! Мне угрожают страдания ада!..»

Но самому королю от этих всех разговоров

Стало уж не по себе. Он спросил: «Говоришь ли ты правду?»

«Я, разумеется, грешник, но все, что поведал я, правда.

Лгать вам какой мне расчет, государь? Лишь на вечные муки

Сам бы себя я обрек. А вам ведь отлично известно:

Я осужден, я смерть свою вижу, — не время лукавить.

Мне ни кротость, ни дерзость— ничто мне уже не поможет!..»

Рейнеке вздрогнул при этом, казалось — он еле крепится.

И королева вздохнула: «Ах, бедный! Мне так его жалко!

Будьте к нему снисходительней, о господин мой, и взвесьте:

Сколько несчастий мы предотвратим по его показаньям!

Пусть — чем скорее, тем лучше — истории суть он изложит.

Всем прикажите молчать, чтоб мог говорить он свободно».

Распорядился король, и собрание шумное смолкло.

Рейнеке заговорил: «Если милости вашей угодно,

Слушайте, что я скажу. Хоть я никаких документов

Не предъявлю, но мое показанье правдиво и точно:

Заговор вам открывая, щадить никого я не буду…»

Слушайте дальше о лисовой хитрости, как изловчился

Скрыть он свои преступленья опять, а других опорочить.

Насочинял он три короба лжи: во гробу обесчестил

Даже родного отца; очернил клеветою подлейшей

Гримбарта, лучшего друга, кто искренне был ему предан.

Да, ничем он не брезговал, лишь бы создать впечатленье

Правдоподобия, лишь бы с врагами ему рассчитаться…

«Выпало счастье отцу моему, — так Рейнеке начал, —

Клад короля Эммериха Могучего[26] он обнаружил

Тайным каким-то путем. Но не было проку в находке.

Он от большого богатства зазнался с тех пор, и гнушаться

Стал он равных себе, и отныне товарищей прежних

Ставил уже ни во что: искал он друзей поважнее.

Гинце-кота снарядил он немедля в глухие Арденны —

Брауна там разыскать и поклясться на верность медведю,

С тем чтоб явился во Фландрию тот и воссел на престоле.

Браун посланье прочел и обрадован был чрезвычайно.

Тотчас во Фландрию он и направился без колебанья,

Ибо давно уже в мыслях лелеял преступные планы.

Там он отца разыскал, а тот его встретил радушно.

Изегрим вызван был сразу и Гримбарт, мудрец просвещенный.

Эта четверка все дело тогда меж собой обсудила.

Впрочем, был там и пятый— кот Гинце… Лежит деревушка

В этих местах — называется Ифтой[27]. Именно здесь-то,

Между Ифтой и Гентом, произошел этот сговор.

Долгая темная ночь их сборище там укрывала.

Нет, не господь, — сатана соблазнил их! Отец мой покойный

Власти своей подчинил их золотом этим нечистым.

Смерть короля предрешили они! Меж собой заключили

Вечный союз и преступно над волчьей затем головою

Клятву все пятеро дали: Браун-медведь королем-де

Ныне должен быть избран; на ахенском древнем престоле[28]

Он, мол, воссядет и примет венец золотой и державу.

Буде же кто из родных или верных друзей королевских

Противодействовать стал бы, — покойный родитель мой должен

Уговорить, подкупить его или подвергнуть изгнанью.

Я узнал это так: в одно прекрасное утро

Выпивший лишнего Гримбарт стал разговорчив сверх меры;

Выболтал, глупый, жене целиком всю преступную тайну,

Строго молчать наказал ей и думал, что в этом — спасенье.

Вскоре же встретилась где-то с моею женой барсучиха