В Риме-то мне, разумеется, нечего делать. И если б

Десять обетов я дал — Иерусалим этот самый

Век бы не видеть! А с вами мне тут несомненно спокойней.

Лучшего, право, нигде не найду я, чем то, что имею.

Берцу король мне задаст, — это верно, но будем готовы.

Хоть для меня он и слишком могуч, но, быть может, удастся

Снова его провести и дурацкий колпак нахлобучить

На венценосную голову. Только дожить бы, — узнает

Он у меня, где раки зимуют. За это ручаюсь!..»

Бэллин меж тем за воротами нетерпеливо заблеял:

«Лямпе, скоро ль вы там? Выходите! Пора отправляться!»

Рейнеке это услышал и выскочил: «Милый мой Бэллин,

Лямпе просит у вас извинения, — с тетушкой счастлив

Он побеседовать, вы же, сказал он, не будьте в обиде.

Так что ступайте себе не спеша, — не скоро отпустит

Лямпе моя Эрмелина. Не омрачайте их радость…»

Бэллин в ответ говорит ему: «Слышал я крики. В чем дело?

Лямпе, я слышал, кричал: «На помощь, Бэллин, на помощь!»

Что вы с ним сделали там?» А Рейнеке хитрый ответил:

«Слушайте, милый! Как только с женой о своем пилигримстве

Речь я завел, так бедняжка в отчаянье полное впала.

Смертный объял ее страх — и она потеряла сознанье.

Лямпе, увидевший это, перепугался и крикнул

В ужасе: «Бэллин! Спасите! Бэллин, Бэллин, скорее!

Тетушке нехорошо, боюсь, что она не очнется!»

«Помнится, — Бэллин сказал, — что слишком страшно кричал он»,

«Что вы! Он ни волоска не лишился, — поклялся обманщик, —

Пусть вместо Лямпе меня постигнет любое несчастье!

Знаете ли, — продолжал он, — вчера государь поручил мне,

Из дому несколько писем ему написать непременно,

В них изложив свои мысли по ряду важнейших вопросов.

Вы б не доставили их, дорогой мой? Они ведь готовы.

Много идей в них есть интересных и дельных советов.

Не беспокойтесь о Лямпе, — я слышал, как радостно с теткой

Оба они предавались воспоминаньям о прошлом.

Как заболтались! И не остановишь! Едят, попивают,

Счастливы видеть друг друга. Тем временем письма строчил я».

«Милый мой Рейнгарт, — сказал ему Бзллин, — придется вам письма

Тщательно упаковать. Как спрятать их? Сумки-то нету?

Если печать я сломаю, по голове не погладят».

«Это, — заметил Рейнеке, — можно устроить. Котомка,

Сшитая мне из шкуры медведя, как раз пригодится:

Очень плотна и прочна, — в нее уложу я пакеты.

Знаю, за это король наградит вас особенно щедро.

Примет с большим уваженьем и всячески вас обласкает».

Бэллин-баран и поверил всему, а мошенник немедля

В дом побежал, и котомку схватил, и впихнул торопливо

Голову зайца в нее, соображая при этом,

Как завязать ему сумку, чтобы не вскрыл ее Бэллин.

Из дому выйдя, сказал он барану: «Повесьте-ка сумку,

Милый племянник, на шею себе и не вздумайте только

В письма заглядывать: будет опасно сие любопытство.

Я запечатал их очень старательно — так и доставьте.

Сумку вскрывать не пытайтесь! Ее завязал я особым,

Сложным узлом — как обычно, когда я пишу государю

Что-нибудь важное. Если король убедится, что так же

Стянуты будут ремни, — вы заслужите милость, награду

Можете вы получить от него, как гонец безупречный.

Да, если б вы, лицезрев короля, предположим, хотели

Выиграть больше во мненье его, намекните, что сами

Подали мне совет написать эти письма и даже

Автору их помогали. И честь вам и выгода будет …»

Бэллин от радости, словно безумный, запрыгал на месте,

Так подскочил он и сяк и в бараньем восторге заблеял:

«Дядюшка Рейнеке-сударь, я в вашей любви убедился, —

Хочется вам меня выдвинуть: между придворного знатью

Буду теперь я прославлен тем, что столь мудрые мысли

Я в столь изысканных, тонких словах излагаю. Конечно,

Так я писать не умею, но пусть они этому верят.

Я глубоко вам признателен! Как оно вышло удачно,

Что проводил вас до самого дома я. Все же скажите,

Лямпе не мог бы сейчас же отправиться вместе со мною?»

«Это, — хитрец отвечает, — поймите, пока невозможно.

Вы потихоньку ступайте, а он вас нагонит, как только

Я кое-что поручу ему лично, конфиденциально».

«Ну, и бог с вами, — сказал ему Бэллин, — а я отправляюсь».

Тут он пошел, зашагал — при дворе появился он в полдень.

Только увидел барана король и котомку заметил,

Сразу спросил он: «Откуда вы, Бэллин? А где же остался

Рейнеке? Вы принесли его сумку — что это значит?!»

Бэллин ответил: «О ваше величество, он поручил мне

Два письма вам доставить. Мы сообща сочиняли

Оба послания. Тонкое в них вы найдете решенье

Важных задач. Между прочим, идеи подсказаны мною.

Письма — в котомке. Рейнеке лично завязывал узел».

Распорядился король, чтоб явился бобер неотложно:

Был он нотариусом и писцом королевским, и звался

Бокертом он. По должности всякие важные письма

Вслух королю он читал, как знаток языков иноземных.

Вызван был также кот Гинце, дабы он присутствовал тоже.

Бокерт с Гинце, подручным своим, развязал, повозившись,

Путаный узел и, вытянув мертвую голову зайца,

Ошеломленный, воскликнул: «Ну, знаете, вот так посланья!

Прелюбопытно! Кто их писал? Кто прочтет их, скажите?

Это — головушка Лямпе! Кто же его не узнает?»

И ужаснулись король с королевой. Поник головою

Нобель-король и сказал: «О Рейнеке! Где ты, мерзавец!»

Оба, король и супруга его, огорчились безмерно.

«Он меня вновь обманул! — воскликнул король. — О, когда бы

Лжи его наглой и подлой не придал я веры сначала!»

Чуть он с ума не сошел, а с ним и все прочие звери.

Но Леопард, королевский кузен, к нему обратился:

«Право, я в толк не возьму, почему это вы с королевой

Так сокрушаетесь. Бросьте вы даже и думать об этом.

Мужества больше! Себя унижаете вы перед всеми.

Не государь ли вы? Все вам обязаны повиноваться».

«Вот потому-то, — король отвечает, — и не удивляйтесь,

Что потрясен я душевно. Увы, я был опрометчив!

Этот предатель склонил меня мерзким коварством и лестью —

Наших друзей покарать. Лежат, обесчещены, в муках,

Изегрим с Брауном… Как же могу я не каяться горько?

Чести не делает мне, что лучших придворных баронов

Так я обидел, а сам лжецу такое доверье

Мог оказать и настолько быть безрассудным в поступках.

Слишком поспешно жену я послушал. Поддавшись обману,

Очень она за него заступалась. Но будь я потверже…

Впрочем, что каяться задним числом? Ничего не поможет».

Но Леопард возразил: «Государь, послушайтесь друга:

Хватит печалиться! Нет той беды, чтоб ее не исправить.

Дайте медведю и волку с женой в искупленье барана:

Он ведь открыто и дерзко признал, что совет об убийстве

Лямпе несчастного он подавал. Так пускай он ответит!

Ну, а затем против Рейнеке двинемся общею силой,

Схватим его, если только удастся, и сразу повесим.

Дать ему слово — опять отболтается, — вздернут не будет.

А пострадавших, поверьте, мы быстро утешить сумеем».

Благожелательно выслушал это король и промолвил:

«Я ваш совет одобряю. Ступайте скорей и доставьте

Этих баронов ко мне. Пусть рядом со мною в совете

С прежним почетом они заседают. Созвать прикажите

Всех поголовно зверей, ко двору имеющих доступ.

Всем им да ведомо будет, как Рейнеке лгал нам бесчестно,