Я даже не понял, когда именно произошёл обгон. Мы вырулили на старт-финишный отрезок, чтобы начать четырнадцатый виток заезда. Эти двое приблизились к скруглённому углу «Равенола»… Внезапно Лэнс метнулся внутрь — видимо, чтобы перекрестить самому и не дать это сделать Джорджу. Но тот остался на внешке и на скорости, по моим прикидкам, где-то за сто двадцать резко развернул машину к выходу из поворота и на ускорении оказался впереди канадца!
Стролл присел на хвост Расселлу. В шикане «Берни» «премату» не хватило разгона, а вот в «Параболике» он явно нащупал слипстрим и, уйдя на внутреннюю, поравнялся в контратаке… Однако Джордж решил применить поздний апекс, заехал в шпильку пошире, а когда и Лэнса вынесло на внешку (не сумел достаточно затормозить), — британец перекрестил сам и снова удержал лидерство!
Мне было приятно и в то же время волнительно наблюдать за этой «битвой титанов». Волнительно — поскольку я знал, что даже две победы: сегодня и завтра — не гарантируют Расселлу титула. А приятно — потому, что пока эти двое сражаются, я могу штамповать идеально для себя круги, подбираясь всё ближе.
Всё, Стролл больше не атакует: наверное, шины начали стираться. Я обратил внимание на свой держак — нет, резина пока работает. А значит, можно гнать дальше.
FL ‘32”7
KEEP
— показали мне табличку с пит-лейна. О, круто — быстрейший круг в гонке! И я всё ближе к паре лидеров…
Но что это?
16 Р5
+2.5 → 24
— это как вообще? Ох, видать, Лиза также отыскала у себя какой-то мегарежим и пошла его применять, съедая разрыв по паре десятых.
Главное, что я сейчас помаленьку подбирался к Строллу. И чувствовал в себе уверенность, что смогу его обогнать.
К двадцатому кругу тот уступал Расселлу больше секунды. Я же катил вперёд в каких-то двух-трёх десятых. Медлить больше было нельзя. Следовало действовать.
Приткнулся в заднее крыло в «Параболике», подождал, пока болид не потащит вперёд сильнее. Затем — немедленно внутрь, полный газ, позднее торможение, резкий выкрут руля, занять траекторию…
Да! Получилось! Я опередил лидера чемпионата, тем самым добавив Джорджу три очка преимущества по итогам заезда.
Но всё равно этого с точки зрения математики было мало. Требовалось, чтобы канадца обошли ещё минимум двое.
И в этом деле нам как раз могла помочь Форман. Если я за оставшееся время задержу Стролла хотя бы на пару секунд от Расселла, то у Лизы вполне реальные шансы отобрать у сокомандника подиум. Некрасиво, да… но, во-первых, на руку нам, а во-вторых, по душе ей. С таким лидером и соперников-то не надо.
— Сколько там? — хрипло спросил по радиосвязи, выходя из связки «Мерседес» на втором секторе.
— Два круга, Майкл. Основное время на исходе, но вы успеете пересечь линию.
— Принято.
Не пустить Стролла… Легко сказать! Этот «любитель самовоза» тыкался вместе со мной во все повороты, и приходилось отчаянно маневрировать, чтобы оставить его позади.
Но я держался. Не знаю как, но — держался.
Последний круг…
16 Р4
+1.5 → 1
— нет, Лиза не вытянула. И перед заключительной гонкой наш проигрыш всё ещё двадцать очков…
Нет, не получится. Это фиаско.
Я стиснул зубы и крепче вцепился в руль.
Пусть так, но я всё равно должен прийти выше!
«Равенол»… есть. «Берни»… тоже вышло. «Параболика-а»… он поравнялся! Шпилька — шины работают, я в деле — перекрёст, обогнал снова!
Безымянный седьмой поворот — не торможу. «Мерседес» — вписался! Прямик — Стролл чуть ближе. «Мобил-1», «Закс»… он прямо за мной!
Только бы успеть…
Последний поворот. Выход из «Зюдкурве»…
Стролл на мгновение исчез из зеркала.
Удар!!!
Меня закрутило против часовой стрелки, затрясло вверх-вниз, когда болид попрыгал по гравию.
На автомате переключив передачи вниз, я кое-как выровнял рулём машину и затормозил, не доехав совсем чуть-чуть до барьера.
И лишь теперь осознал, что случилось.
Меня выбили!
В мозгу немедленно всплыл похожий эпизод годичной давности — с Иваном Матвеевым в Сочи. Но здесь случай был всё же другой. Причём кардинально.
Внутри меня поднялась злость вперемешку с обидой. Ну как так можно?! Это же ни в какие ворота не лезет!
Зарычав про себя, попытался выехать из гравия, чтобы пересечь вслед за всеми финишную черту. Такую близкую, но…
Недосягаемую.
Я, похоже, застрял.
— Майкл, ты как, в норме? — участливо спросил Патрик.
— Этого мудака надо дисквалифицировать! — выпалил я на эмоциях. — Навсегда, чтоб у него руки отсохли к рулю прикасаться! Он что, в подземном переходе лицензию покупал?!
— Следи за языком, пожалуйста! — одёрнул меня инженер: в ярости я использовал в отношении Стролла звучное английское слово «мазафака». — Ты можешь выехать?
— Нет, блин!.. Это неприемлемо! Так чемпионаты не выигрываются с девяносто четвёртого года[2]. Чёрт, это неправильно!
— Успокойся и вылезай. Мы во всём разберёмся, обещаю.
К глазам неожиданно подступили слёзы. Я на ощупь отстегнул ремни и выбрался из машины. Отмахнулся от помощи маршала и, подождав, пока все проедут, зашагал к заезду в пит-лейн.
Не поднимая визор.
* * *
Час спустя
В кабинете у стюардов атмосфера была накалена до предела. «На ковёр» были вызваны представители команд (естественно, «Хайтека» и «Премы»), а также и сами гонщики. То бишь мы с Лэнсом.
Мы стояли друг напротив друга: я с мистером Оуксом — и Стролл вместе с неизвестным мне премовцем по другую сторону от стола, за которым заседали судьи.
Я и канадец метали друг на друга неприязненные взгляды, но в диалог не вступали, отвечая лишь на те вопросы, которые задавали нам стюарды.
А вопросы были примерно такие…
— Пилот номер 1, что вы можете сказать по поводу инцидента на двадцать третьем круге гонки, когда управляемая вами машина соприкоснулась с машиной номер 24 и выдавила её с трассы? — зачитал один из четверых судей вопрос по бумажке.
— Когда я входил в поворот, — стал объясняться Лэнс, — я рассчитывал, что смогу удержаться на внутренней траектории по отношению к сопернику и за счёт этого выйти вперёд. Однако в том месте трассы выход из поворота скоростной и широкий, и мне пришлось бы заметно сильнее тормозить, чтобы оставить место по ширине болида. Тем более в тот момент, как мне показалось, Михаил сместился чуть внутрь — по-видимому, для того чтобы закрыть траекторию. Это заставило меня отворачивать как раз в то время, когда я проходил поворот. Мои шины тогда были довольно сильно изношены, и управление оказалось не таким отзывчивым, как я ожидал. Поэтому у меня и не вышло так сманеврировать, чтобы и скорость сохранить, и оставить достаточно места. Я боролся за позицию, — закончил он и с застывшей на лице горделивой миной взглянул куда-то мимо меня. Типа будто он выше этих разборок.
— Предлагаю считать этот случай гоночным инцидентом, — вставил представитель «Премы».
— Пилот номер 24, что можете добавить вы? — спросил у меня другой стюард.
— Как Лэнс и сказал, я стремился закрыть траекторию, — тщательно подбирая слова, дабы не сорваться, ответил я. — Но специально в его сторону я не смещался; самое большее там могла быть корректировка, которую я даже особо не заметил. — И я посмотрел Строллу в глаза: — Возможно, столкновение было устроено намеренно, чтобы не дать нам изменить обстановку в турнирной таблице в свою пользу.
— Это ложь! — сказал премовец. — Мы за честную борьбу в чемпионате.
— Как бы там ни было, дело представляется очевидным, — заговорил постоянный стюард, самый возрастной в их компании. — Имела место явная ошибка со стороны пилота, приведшая к аварии, из-за которой выбыл другой гонщик, потерявший на этом много возможных очков. Разумной мерой считаю плюс пять секунд к финишному времени Лэнса Стролла.
