— Ты это точно знаешь? — спросила Мeарана.

— И больше она не возвращалась. Но возможно, — веселее добавил он, — это твоя мать вела летающую машину до своего корабля на фейитиис.

Ему пришлось использовать галактическое слово «орбита», хотя он и вставил пару лишних гласных. Мeарана предположила, что в лоора ноор йессер не существовало закрытых слогов и смягчения звуков.

— Вполне возможно, — согласилась она.

Одно известно наверняка: корабля бан Бриджит на орбите не было. Только люди резидента могли бы выйти в космос, но даже они не попали бы на корабль Гончей без кодов авторизации. Если бан Бриджит погибла в горах, ее полевой офис еще кружил бы над Эньруном.

— Если только орбита не сместилась, — заметил Донован, когда она высказала свои соображения. — Даже корабль Гончей не уцелел бы при неконтролируемом вхождении в плотные слои атмосферы.

— Как всегда, оптимистично. Если ноор йессер…

Лафеев усмехнулся.

— Нукер.

— Hoop.

— Нет, нет! — Он стал произносить по слогам: — Ну…

— Ноо.

— Кс… — резко выдохнул он.

— Хух.

— Нет, чуть кашляни. Нукер.

— Ноо-хух-р.

Лафеев запрокинул голову и нарушил протокол громким гортанным смехом. Остальные дуки стали расспрашивать его, в чем дело, и он ответил им на диалекте, который уховертка не сумела перевести полностью. Мeарана разобрала только фразу «ленивые глотки», относившуюся к неспособности говорящих на галактическом освоить кашляющие и фыркающие звуки местной лингва франка.

Она пересеклась с мужчиной взглядом и отчетливо произнесла:

— Фитир.

При этом она должным образом смягчила «ф», выщелкнула «т» и добавила вибрации «р». Прежде чем он успел нахмуриться, она улыбнулась.

— Галактический играет с губами и зубами не меньше, чем ваш лоора с горлом и языком.

В ее словах не было издевки, поэтому Лафеев с юмором принял поправку.

— Человек на день старше — человек на день мудрее, — произнес он. — Клянусь Совой, я не знаю, почему она даровала людям столько языков. Но Сове ведомо все, и ведомо лучше прочих.

За столом чередовались галактические и эньрунские блюда. Им подали бобовый салат, называемый «пулли», который, по словам Донована, напоминал фоол, что обычно готовили в терранском Закутке. Софвари добавил, что пулли и фоол могли быть разными формами более раннего слова.

— Моя коллега, Гвенна Тонг Таласонам, полагает, что базовые звуковые блоки способны меняться и передаваться, словно маленькие формы нитей. Ибо что такое «ф», как не мягкое «п»?

— Моя мать не говорила, что хотела найти в горах? — спросила Мeарана у дука.

Лафеев покачал головой.

— Чем бы оно ни было, пусть Сова позволит ей найти это.

Мeарана опасалась, что Сова именно так и поступила.

Два дня спустя эндарооа «Эфранизи» отчалила из главного дока Нуксрьес’ра. Гребцы на веслах работали до тех пор, пока не покрепчали южные ветра и они не смогли поставить паруса. Корабль состоял из двух лодок, соединенных платформой, на которой расположились носовые и кормовые каюты, а также мачта с трепавшимися на ней квадратным и треугольным парусами.

— Довольно устойчивый, — отметил Софвари, — пусть и не особо маневренный.

Капитан корабля, Пьяр Аллвид, рассмеялся.

— На большой реке маневренность ни к чему. Мы плывем строго вверх во время ‘соонов, потом даем течению сносить себя вниз. Мы просто разворачиваем такелаж и лавки гребцов. Хотя ходить по дельте — дело иное.

— Что такое «’сооны»? — спросила Мeарана.

— Гляди, — сказал Пьяр, кивнув на южный горизонт. — Зюйдовые ветра несут с собою дождь.

Позади них над дельтой Мут’шабик вскипал темный грозовой фронт.

— Что ж, — сказал Софвари, стараясь перекричать усиливающийся ветер, — теперь мы хотя бы знаем, зачем на палубе эти домики.

Мeарана и остальные забились в деревянную хижину. Брезентовая дверь пыталась сорваться с удерживавших ее веревок и раздувалась, словно парус с тремя шкотами. Дождь неустанно хлестал через прорехи в стенах, в крыше, через саму дверь.

— Понятья не’мею, для чего им они? — произнес Поули из Ястребов.

Жавн Слоофи, их проводник и переводчик, нанятый в Речном Мосту, покачал головой.

— Вечно эти гэлактики жалуются: слишком мокро, слишком сухо, слишком жарко, слишком холодно. Почему тогда дома не сидеть?

Поули из Ястребов кивнул в сторону Теодорка.

— Вы ж топаете в горы, да? — спросил он арфистку. — Какой вам там прок с любящего коров равнинника?

Он сошел с «Одеял и бус», чтобы поглазеть на местных женщин, но в последнюю минуту решил отправиться с экспедицией. Мeарана с Донованом подумали, что пара сильных рук не помешает, и наняли Поули в качестве второго телохранителя.

К утру дождь поутих, но сзади надвигался второй фронт, так что к полудню ливень возобновился. Вскоре Теодорк и Поули послали все к чертям, разделись до набедренных повязок и мокасин и отправились на палубу к матросам, где устроили тренировочные бои. Мeарана заставила их поклясться, что они не навредят друг другу. Моряки с любопытством следили за поединками, делая ставки.

Через пару дней Ищейка заявил, что, судя по соотношению проигрышей и побед, Поули и Тедди договаривались, чтобы нажиться на дополнительных ставках.

— Значит, хоть в чем-то они могут согласиться, — заключила Мeарана.

‘Сооны шли на север одна волна за другой, и уровень воды начал подниматься.

— То, что идет вверх, должно сойти вниз, — жизнерадостно сказал капитан Пьяр. — Лучше готовьтесь к нелегким дням.

Тедди и Поули, следуя примеру команды, ремнями и тросами закрепили поклажу и стали учиться обвязывать людей.

— Один конец вокруг себя, другой — на корабль, — напомнил всем капитан.

На пятый день река вышла из берегов, но ‘сооны не прекращались. Фермеры перебирались на возвышенности, поля затапливало. Матросы и гребцы возносили хвалу богине урожая. Слоофи сказал Мeаране, что долина зависела от ежегодных дождей, которые удобряли намывную равнину.

В полдень сидевший на мачте матрос проорал:

— Он идет!

И мигом спустился, помог товарищам убрать паруса и присоединился к гребцам на веслах. Рулевой привязался к штурвалу. Капитан Пьяр, корабельный плотник и старшина схватились за тросы, натянутые вдоль палубы.

— Что «идет»? — спросил Билли Чинс.

Софвари нахмурился:

— Ливневый паводок, если не ошибаюсь.

Донован хмыкнул:

— Если корабельная компания считает, что риск того стоит, я не стану называть их глупцами, — и тоже взялся за веревки в кормовой каюте.

Мeарана откинула брезентовый полог и посмотрела сквозь серую завесу дождя. Туго натянутые веревки и канаты пели под южным ветром. Вода с шипением разбивалась о двойной корпус. Весла скрипели в уключинах, пока гребцы, которым помогали матросы, боролись с крепнущим течением.

И вдруг она увидела его. Струи дождя почернели, и на корабль обрушилась стена воды. Ливень, что днями шел в северных землях, не только возвращался, но, похоже, возвращался весь и сразу.

Корабль накренился. Волна прокатилась по палубе и откинула Мeарану к корме. Она услышала встревоженный окрик Софвари, потянулась к спасительному тросу, но Билли схватил ее за руку и, сопротивляясь всей мощи реки, вытащил на безопасное место.

Вода хлынула в каюту. Стены затрещали, и Мeарана подумала, что либо они сломаются, либо каморку затопит и люди утонут. Но тут открылось настоящее предназначение трещин в стенах: они играли роль желобов для отвода воды.

Гребцы закричали, пытаясь удержать корабль, когда вторая приливная волна, не такая высокая, как первая, подняла его и снова окатила палубу. Билли отбросило на поперечину, и он заработал рваный порез. Донован с мрачным лицом держался за трос. Слоофи вопрошал у богини, зачем они вообще покинули берег.

Накатила третья волна, но после первых двух она казалась едва ли не ласковой.