Миновавший день седьмой (если я не сбился со счета) и его 'удовольствия' стоили мне подъема давления на следующий день. Давящая головная боль отпустила только после обеда, а выбраться из номера я решился только к вечеру. Сходил поужинать, так как было не до еды ни утром, ни днем. Еда не лезла в горло, но я ел по необходимости. Экспериментировать с кислым не стал, ибо не ощущал себя в силах. И так весь день подташнивало.

 Уходя в гостиницу, даже пожалел, что нет портала между трактиром и номером — шагнул бы так от порога к порогу. А теперь идти аж целых три квартала. Когда я их прошел, запоздалая мысль посетила меня, что можно было, коль плохо себя чувствую, и на такси проехать. Тудыть его через семь гробов в центр мирового равновесия, в загробные рыдания и бракоразводные электроды! Совсем болезнью мозги добило, раз не допер до этого! Увы, 'хорошая мысля вечно опосля'.

 Вот так и прошел восьмой день, без всякой радости и всякого толка. Хорошо одно, что сегодня воспоминания совсем не беспокоили. Но что–то мне в Гуляй–поле память сильно встряхнуло, как бы чего еще нехорошего не вспомнилось…. Переоделся ко сну и лег. Высшие Силы смилостивились надо мной и послали мне спокойный сон до утра и без всяких сновидений. То, что и надо было….

 Мысли о том, что я слишком долго сижу в Гуляй–Поле, вновь посетили меня утром. Этим мыслям я и отдал должное, проснувшись и повалявшись перед подъемом.

 Сызрань и Самарская Лука были мне явлены в вещем сне прямо и недвусмысленно. А вот Черная башня — скорее как собирательный образ. И общим для всех трех ее вариантов было только то, что ее Властелин либо дома отсутствует, либо занят чем–то архиважным и незваным посетителем побрезговал. Я пробовал на зуб эту мысль и так, и эдак, пока не пришел к следующей догадке: а что если этих Черных башен действительно несколько, ибо они созданы для разных целей? Тем более что по аборигенским легендам Властелин Ужаса был из местных аристократов, для которых число замков и дворцов прямо пропорционально их значимости.

 Тогда семибашенный замок–это, должно быть, основная резиденция, мелкая стилизация под замок — охотничий домик, а одинокая башня — какое–то узкоспециализированное здание. Место заключения, место добычи чего–то, место разведения тварей… Кстати, он мог воспользоваться и своими исконными замками, переделав их под новые потребности. Скажем, в наличной тюрьме он только добавил камеры для магов–врагов. А кухню за ненадобностью переделал в алхимическую лабораторию. Из доверенных слуг мог понаделать зомби, чтобы всю Вечную жизнь его окружали вечные слуги с лицами, к которым он привык за века. Каламбур такой получается. Если я прав, то семибашенный замок он навещает почаще или даже живет в нем, оттого меня и встретила волна его приспешников. В остальных двух были только магические ловушки, то есть владелец там бывает только эпизодически, оттого и держать там кого–то из слуг нужды не имеет.

 Жаль, что нельзя их локализовать, но тем не менее есть ощущение, что их расположение в пространстве напоминает некую фигуру. Но откуда я это знаю? Не знаю — откуда, но откуда–то знаю. Еще один каламбур. И что это за фигур — геральдическая, с герба владельца? Созвездие? Фигура Силы из Высших разделов магии? Пока ответа нет.

 Но стоит вернуться ко сну о Самарской Луке. Вот я иду в царство шишиг и болиголова, а затем меня буквально выносит к башне в Сызрани. А что это может значить? Уж не то ли, что мне предлагают ломиться в башню, где мне приготовлены разные сюрпризы, с которыми я явно не справлюсь, а нужное мне реально находится там, на Самарской Луке и возможно даже с посильной мне охраною? А это значит… А значит это , что на Самарской Луке находится нечто небольшое, но крайне ценное, для защиты которого не нужно башен, бастионов, полчищ воинов и тому подобного. То есть, можно его хранить и под защитой стен и армий зомби, но лучше в тихом укромном месте, не привлекающем внимания, а ищущие пусть ломятся в Черные башни. Конечно, тайная стража может быть и здесь, и ловушки тоже, но они не будут бросаться в глаза так, как замок Ужаса.

 Ответ - 'лукошко лича' или филактерия. Предмет невеликий, но крайне важный для лича. В Черных Башнях может таиться много чего полезного — артефакты, лаборатории, алтари, пленные, чудовища, но все это второстепенно перед вместилищем души лича и его надеждой на возрождение даже после проигранной схватки. Но филактерия–это не только вместилище бессмертия лича, но и его уязвимое место. Как смотровая щель броневика или забрало. Сквозь них выбирают жертву и цель, но в них тоже может влететь смерть.

 Штурм Цитадели Ужаса и Мрака мне не по силам, и не приводит к решительному результату: лича может там и не быть, а даже убитый, он снова возродится. Не открывать же бизнес по регулярным убийствам одного и того же лича. А бить надо по уязвимому месту, где и скромных сил хватит, и результат будет нужный.

 Тут я получил сигнал, что размышления — это хорошо, но еще кое–что требует неотложного внимания к себе. Пришлось спуститься с небес на землю.

 Позавтракав, я не спешил уходить, а продолжал сидеть на веранде заведения и размышлять. Яичница с ветчиной, съеденная перед этим, несколько поубавила оптимизма и уверенности. Да, все передуманное мной утром вроде бы логично и вполне правдоподобно. Но, как сказано было в древнем романе: 'Одноглазый сказал, что чудес и знамений было предостаточно, и в том, что мы неправильно их истолковали, нам следует винить лишь себя'. Не уподобиться бы героям этого древнего романа, неправильно поняв, что надо делать. А потому нечего вскакивать и бежать в поисках судна, плывущего в Самару.

 Оснований для отсутствия спешки было не менее четырех.

 1.Самарская Лука достаточно велика. Ходить по ней в поисках тайника можно и неделями .Вряд ли я на местности буду передвигаться с такой скоростью, как во сне.

 2. Филактерия реально может находиться не на Луке, а к ней будет вести портал из окрестностей Аскул.

 3. Кто еще может сторожить нужное место, кроме шишиг? Да, и про них тоже нужно освежить память — как с ними бороться и что они могут мне сделать?

 4.Когда сама филактерия попадет мне в руки — что с ней нужно делать: сжечь, разбить, утопить, смазать соком болиголова?

 Мои учителя не касались этого вопроса никогда.

 Потому трогаться с места нельзя. По крайней мере, до получения сведений по последнему вопросу. Придется снова посетить 'Священный аэрболл' и вызвать еще один приступ тошноты у библиотекаря. Может, сон еще что–то полезное принесет.

 Я уже начал вставать, как еще одна догадка пришла ко мне. Я вспомнил сон про вампира, который просил у меня врачебного совета по лечению своих собратьев. А я еще думал про то, что сидит он на каком–то очень знакомом месте! А это место я видел перед этим, только в другом сне. Это тот дом рядом с зарослями болиголова. То есть, наверное, вампиры тоже живут в Аскулах и сторожат там тоже!

 А вот это уже лучше. И не связана ли болезнь вампиров с несением стражи именно в этом месте? С эманациями филактерии, неподходящим для них климатом, присягой Ашмаи, тем самым болиголовом, наконец? Да, идей и догадок прямо как лет жизни у демона, только какие из них правильными окажутся…

 Вскоре я в третий раз переступил порог 'Священного аэрболла'. И тут увидел нечто необычное — привратника–то нет! Кто ж у меня теперь рубль примет и такси вызовет? А нету не только привратника, но и, наверное, вообще никого. Ни загулявших гостей, ни обслуги, ни поставщиков, возмещающих израсходованные ночью запасы. Я, нарочно громко топоча сапогами, пошел через холл к лестнице. С моей стороны это, наверное, жуткая бестактность, ибо по чувствительным ушам эльфов мои шаги должны бить как дубиной. Но никто не отреагировал на передвижение через холл. Не менее медленно и громко я стал подыматься. Но если и кто из эльфов был вокруг, то пытку топотом по ушам он вынес без малейшего стона.

 В библиотечных уютных креслах никого не было, свет горел. Я подошел к столу и позвонил в звонок. Библиотекарь был на посту, чем меня изрядно удивил. Я уже настроился на блуждание по пустому клубу. Но бледный он был, как полотно, и даже вроде как пошатнулся, заходя в дверь. Значит, это не мои расспросы ему организм подорвали, ибо я еще ничего сегодня спросить не успел. Мы поздоровались. Меня тянуло спросить, что с ним, но я сдержался. Все таки эльфы живут в отличающемся от нас сообществе, и, может, у них не принято задавать такие вопросы даже между собой, а уж пришлому это вообще непристойно делать.