Василий, встретившись с Сарьяном, спросил его, как все это понимать: неужели имущие классы Франции настолько ослеплены ненавистью к коммунистам, что не видят подлинной опасности?

— Удивляюсь вам, дорогой друг!.. Живя столько времени во Франции, вы не поняли, что буржуа предпочитают Гитлера своим соотечественникам-коммунистам. Они надеются, что сумеют договориться с фашистами, и готовы на любые уступки. Кроме того, здесь убеждены, что Гитлер прежде всего кинется на Восток и увязнет в просторах России. Пойдемте-ка со мной в Национальное собрание, — там назначены дебаты по международным вопросам. Вы послушаете, о чем рассуждают и, главное, как рассуждают «избранники» нации!..

Фрау Шульц уехала, захватив с собой ответ «отцу». То, что произошло в Германии, не было для «отца» неожиданностью, — он ведь не раз писал и говорил, что приход к власти фашистов дело решенное, что это — вопрос времени. Вот это время и настало… Сейчас главное — знать, как реагируют на грозные события в соседнем государстве сами французы, и знать не поверхностно, не по догадкам, а доказательно, основываясь на неопровержимых фактах. Быть в курсе и того, что предпринимает французское правительство, чтобы преградить путь фашистским полчищам, если они начнут поход. Как будут французы защищать своих союзников?..

Сарьян хорошо сделал, что пригласил его в Национальное собрание. Правда, все, что там будет сказано, можно прочесть на следующий день в газетах. Но все же одно дело — читать газеты и совсем другое — послушать депутатов самому. Во Франции, на радость немецкой разведке, не умеют хранить государственные секреты, — словно нарочно, выставляют их напоказ!.. Немецкие агенты присутствуют всюду, даже на секретных заседаниях комиссии парламента, даже на заседаниях совета министров, не говоря уже о Национальном собрании. Этого мало, сами французы без оглядки разглашают свои секреты. Недавно на страницах крупных газет загорелся спор между военными специалистами о количестве и качестве французских танков и самолетов. В то время когда в Германии утверждается доктрина молниеносной войны при помощи танков, самоходных орудий, мощной авиации и моторизованных дивизий, французские генералы начисто отрицают возможности широкого использования танков в будущей войне, и поэтому, вероятно, у них нет танков новейшей конструкции. Танки, находящиеся на вооружении армии, безнадежно устарели — на них тонкая броня, и они скорее являются мишенью для немецкой бронебойной артиллерии, чем боевыми единицами. Василий не был военным специалистом, но все же понимал, как глубоко ошибаются французские генералы, когда утверждают, что будущая война будет позиционной, как и война 1914—1918 годов…

Сейчас, как никогда, важно было знать о планах фашистов в отношении своих соседей. Пора завершить затянувшуюся игру с Эльзой Браун! Пусть Лиза встретится с немкой и договорится с ней. Не сменят ли новые правители Германии своих послов за границей?..

Дома Василий сказал Лизе:

— Агенты немецкой разведки следят за всеми сотрудниками своего посольства, поэтому перемени место встреч с Браун. И когда будешь предлагать ей деньги, не скупись!

— Ты бы лучше сказал прямо, сколько мне предложить ей?

— Деликатный вопрос — сколько? Мало предложишь — не согласится. Много предложишь — испугается… Ты говоришь, она получает семьсот франков в месяц?.. Предложи ей тысячу…

— Не много?

— Думаю, что нет. Можешь обещать, что в зависимости от качества информации, которую она будет нам передавать, вознаграждение может увеличиться…

Разговаривать на эту тему у себя дома было куда легче, чем вести переговоры с самой фрау Браун.

Лиза позвонила ей и договорилась о встрече в большом студенческом кафе в Латинском квартале, — в нем всегда толпилась шумная молодежь, среди которой нетрудно было затеряться в случае крайней необходимости. Было принято в расчет и то обстоятельство, что Браун, почуяв неладное, может притащить с собой одного-двух парней из немецкого посольства.

Василий пригласил к себе в кабинет Борро и Доминика и сказал:

— Друзья, у меня к вам личная просьба. Дело в том, что моя жена должна встретиться с одной дамой в студенческом кафе в Латинском квартале. Дама эта — немка по национальности и довольно эксцентричная особа… Я вас прошу, будьте там завтра, в семь вечера. Сядьте за столик, закажите себе вина или кофе и скучайте, не показывая вида, что вы знакомы с моей женой. Если все обойдется, вы проведете остаток вечера по своему усмотрению. Если же немка попытается поднять шум, помогите жене выбраться из кафе… Вы меня поняли?

— Вполне! — ответил Борро. — Не беспокойтесь, мсье Кочек, мы все сделаем как нельзя лучше. Не так ли, Доминик?

— Какие могут быть разговоры, — разумеется!.. Знаете, мсье Кочек, у нас с Анри с этим кафе связано множество воспоминаний. Мы оба были влюблены в девушку за стойкой. Она была красавица, таких глаз больше ни у кого не встретишь!.. Звали ее Габриэллой, и мы думали, что она испанка. Потом выяснилось, что она — дочь грузинских эмигрантов, есть такая национальность на Кавказе. Мы с Анри ходили туда каждый вечер, чтобы увидеть ее, а когда бывали при деньгах, просиживали в кафе до ночи…

— Я вынужден внести в рассказ Доминика маленькую поправку, — перебил товарища Борро. — Дело в том, что влюблен в Габриэллу был один Доминик. Я сопровождал его только во имя товарищеской солидарности.

— Ну и ну! — воскликнул Доминик. — А кто разорялся на цветы? Кто преподносил красавице весной фиалки, а летом белые розы? Ты или я?

— Ты всегда был скуп, как Гобсек, и я вынужден был тратиться на цветы, чтобы девушка не думала дурно о нас. Вот и все!..

В назначенный час Эльза Браун приехала в Латинский квартал. Войдя в кафе, она пугливо озиралась по сторонам, по понимая, почему ее подруга пожелала встретиться с ней именно в этом шумном месте. Увидев Лизу, сидевшую в глубине зала за маленьким столиком, она поспешно направилась к ней.

— Здравствуйте, дорогая фрау Эльза! Рада вас видеть! — радушно приветствовала Лиза немку и, видя ее растерянность, сказала: — Не удивляйтесь, что я пригласила вас сюда. Предстоит серьезный разговор, и мне хотелось вести его подальше от любопытных глаз. — Лиза заметила, как насторожилась немка, и продолжала спокойно: — Как вы просили, я сказала брату, чтобы он подыскал для вас хорошо оплачиваемую работу. Пригласила я вас сюда, чтобы передать…

К их столику подошла девушка и спросила, что будет угодно дамам.

— Миндальные пирожные и две чашки кофе, — ответила Лиза и снова обратилась к фрау Браун: — Мой брат предлагает вам менее обременительную работу, чем работа стенографистки. Парижские торговые фирмы, имеющие деловые связи с Германией, всерьез обеспокоены последними событиями, происшедшими там. Они крайне заинтересованы в получении точной информации о том, что делается в Германии и чего можно ожидать от новой власти хотя бы на ближайшее время… Разумеется, не ту информацию, которую можно почерпнуть из чтения газет и сообщений телеграфных агентств… — Лиза замолчала, не сводя глаз с фрау Браун.

Молчала и та, как-то вся съежившись.

— Вы будете прилично вознаграждены. Ну, скажем, вам будут платить тысячу франков в месяц. Больше того, если передаваемая вами информация окажется особенно ценной, то вознаграждение будет увеличено. — Лиза только теперь заметила, что из дальнего угла кафе за ними наблюдают молодые художники.

— Вы представляете себе, как опасно то, что предлагает ваш брат? — после долгого молчания прошептала фрау Браун. — За разглашение государственной тайны сотрудников посольства наказывают строго — отстраняют от работы, лишают всех званий, наград, привлекают к суду. А там и в тюрьму могут упрятать!.. Нет, нет, я на это не пойду…

— Ну что вы! Зачем такие ужасы — суд и тюрьма!.. Подумайте сами, кто может знать о вашей деятельности? Вы храните множество секретов, неужели не сумеете сохранить собственную маленькую тайну? Кроме меня и брата, никто, ни одна душа, ничего знать не будет. Я даже брату не сообщила вашу фамилию…