Работа брокера в данном случае заключается в том, чтобы найти одного-двух андеррайтеров, имеющих представление о риске. Этих ребят называют «ведущий андеррайтер» или leading underwriter. Тот, кто первым подпишется и поставит на бумаге, скажем, 0.03% самолета по тарифу 2%. Брокер может вытереть холодный пот со лба, поблагодарить мэтра и пойти по рынку, собирая подписи менее уверенных андеррайтеров, а потом, когда половина риска размещена, можно идти по новичкам, показывая им, что всё путём и волноваться нечего.

Брокеры, перед походом на рынок, имеют свои ритуалы. У них есть ритуальные кафешки, где они должны выпить кофе, ритуальные трусы, ритуальные манеры и т.п. Они волнуются. Если не найдешь ведущего практически сразу, то рынок будет знать, что кто-то пытается разместить что-то, от чего отказалось уже некоторое количество неглупых андеррайтеров. Перспективы кислые. Комиссию брокеру платят страхователи, а не страховщики. Платят именно за размещение риска. А страховщики работают с брокерами благодаря их репутации. Ведь именно брокер будет урегулировать убытки. Именно брокер отвечает за полноту информации о риске, именно брокер согласовывает то, какие конкретно правила страхования надо использовать. Это не наши, украинские, «20% ни за что», а реальная плата за реальную работу.

Получив представление о том, как работает Lloyd's, можно попытаться моделировать систему управления, в которой выборная власть отсутствует в принципе. Мы помним из предыдущих глав, что общество формируется именно вокруг управления общественными благами. Например, нам надо распределить бюджет. Каждое домохозяйство внесло свою сумму налогов в прошлом году и, в принципе, все могут рассчитывать на то, что приблизительно такой же суммой можно будет распоряжаться и в следующем, предусматривая некий рост своих доходов. Сумма всех возможных к уплате налогов от всех домохозяйств и есть бюджет. Куда потратить деньги? На какие статьи?

Тут в работу включаются те, кто хочет бюджетных денег — конкретные врачи, строители, дорожники, энергетики, военные и т.п. Им надо собрать у населения деньги под свои проекты. При этом разумеется, за ремонт дороги Житомир-Коростень голосовать будут жители именно этих городов плюс бизнесмены, которым эта дорога нужна в транзитных целях. Дорогу будут хотеть построить несколько компаний. Каждая хочет денег. Кто побежит по «рынку» их просить? Побегут брокеры. Они пойдут убеждать людей в том, что какую-то долю их налогов стоит отдать именно на этот проект и именно этому исполнителю проекта. Надо ли им всех убеждать? Нет. Рано или поздно выдвинутся признаваемые обществом профессионалы, ведущие, к мнению которых люди будут прислушиваться.

Оббегать всех физически уже не надо — достаточно иметь некое приложение в интернете наподобие социальной сети (Иванову нравится потратить 0.1% своих доходов на постройку моста (ссылка на проект) через Днепр в Запорожье. Нажмите «Мне нравится» и станьте первым среди своих друзей, кому это понравилось).

Или представим себе, что рассматривается вопрос строительства дорожной развязки. Какой проект принять за основу? Кому что нравится? В конце концов, развязка строится за конкретные деньги конкретных налогоплательщиков. Так пусть они, налогоплательщики, и проголосуют за ту или иную развязку (подпишутся под тем или иным проектом, доверяя тому или иному исполнителю, той или иной смете). Причем, все население участвовать в финансировании развязки не должно. Людям из Шепетовки, если они не посещают Киев еженедельно, по-барабану, что там будет в Киеве. А ведь нужно просто собрать конкретные деньги — так будем собирать их у конкретно заинтересованных в пользу конкретного исполнителя. А если не оправдал доверие, то админресурса для победы в следующий раз у тебя нет и не будет. Так как нет власти, даже делегированной.

Пенсионер или немощный? Доверься родственнику. Является ли такой доверенный родственник делегатом? В какой-то мере да. При этом он полностью контролируем и можно выбрать себе другого «ведущего», если с этим ты почему-то не согласен. Срока полномочий нет ни у кого. Можно в любой момент самому стать «ведущим», если ты уверен, что к тебе будут прислушиваться. При этом нет никаких регулярных выборов, и отчуждения делегатов от избирателей тоже нет. Но голоса людей должны учитываться только в том случае, если их участие в общем бюджете — честно. То есть должна быть обеспечена 100% уверенность населения в том, что все поголовно платят налоги и какие именно. Чтобы было видно, кто богатый, а кто бедный. Чтобы не было «друзья подарили» или «а это не мое, это тещино». Тогда, кстати, и мотивация богатых изменится с желания распилить бюджет на желание распределить его правильно. Они же, фактически, делят свое, а не чужое. Опасения относительно того, что богатые при таких раскладах получают сверхвласть, не обоснованы, так как если у человека появляется капитал, то ему, перед тем как воспользоваться им в целях голосования, придется объяснить источник его происхождения и заплатить налоги.

Честность сбора налогов можно обеспечить только прозрачностью трансакций людей. Чтобы каждый мог видеть доходы и расходы каждого, необходимо отказаться от наличных денег. Также важно развернуть мотивацию в такую сторону, чтобы людям хотелось платить то, что сейчас называется налогами.

Что происходит сейчас? Сейчас налоги платить заставляют. Выстраивается мощнейший налоговый аппарат, цель которого — трусить домохозяйства и бизнес. Как всегда, любая система, основанная на насилии, несовершенна. То, на что расходуются налоги, отчуждается от реального инвестора — конкретного гражданина. А пользование этими предметами инвестиций — бесплатно для всех. Будь то мост или аэропорт, канализационный коллектор или экскаватор. Тут и простор для воровства и злоупотреблений, и ощущение несправедливости, когда ты платишь за то, что не заказывал. Киевлянину не нужен мост в Запорожье, как запорожцу не нужен мост в Киеве.

А если есть инструмент учета вклада каждого человека, причем такой, чтобы каждый человек сам выбирал, во что он хочет вкладывать деньги, получается, что у каждого моста появляются конкретные хозяева.

Но если есть конкретные хозяева какого-то актива, то они имеют право на конкретный доход от эксплуатации этого актива. Каждый, кто проезжает по мосту, должен будет заплатить хозяевам этого моста. Мы вообще убираем понятие «бесплатности» пользования государственными ресурсами и активами. Платят все.

Но откуда у людей будут деньги, чтобы платить буквально за все: и за тротуар, и за общественный транспорт по реальной цене? Так ведь каждый может заплатить за создание тех или иных коммунально-необходимых активов и иметь с них доход.

Всеобщий клиринг решает проблемы уплаты. И такая система заставит всех инвестировать в развитие инфраструктуры, больниц, школ, ВУЗов, НИИ — всего того, что до сих пор финансировалось государством за выбитые у населения налоги.

Хочешь безбедную жизнь на пенсии? Инвестируй. Хочешь образование детям — инвестируй. Хочешь «бесплатного» проезда в метро — инвестируй. Не хочешь инвестировать? Не инвестируй, но плати за все. Тоже вариант, особенно если ты живешь особняком и общественными благами не пользуешься столь часто, чтобы тебе хотелось вкладывать в них деньги.

Практически глобальная бесплатность — вынужденная мера, на которую пошло общество, оказавшись не в состоянии проводить столь масштабные учетные и клиринговые операции. Но сейчас мы стоим на пороге технологического прорыва, благодаря которому можно будет учесть все и, самое главное, не надо будет доставать кошелек. Тебя узнают в лицо и спишут с твоего счета автоматически.

Хорошей иллюстрацией того, что мир с развитием технологий движется именно в этом направлении — направлении от солидарной системы финансирования к персонифицированной — является то, что персонифицированные системы уже вводятся в наиболее критичных отраслях, финансировавшихся ранее лишь государством. На Западе переход начался пару десятков лет назад. У нас только начинается. Речь идет о страховой медицине, о персонифицированном пенсионном обеспечении — о вещах, которые просто невозможно представить без серверов, компьютеров, баз данных и систем автоматических взаиморасчетов и клиринга.