Болги кивнули, и вскоре грохот бурения возобновился.

— Любого, кто нарушит линию оцепления, немедленно убейте и съешьте. Порядок действий можете выбрать сами, — громко произнес Акмед на орланданском, специально для жителей Ярима.

Когда колокола башни пробили полдень, шесть озабоченных женщин в белых годинах, жрицы племени шанойн, сопровождаемые стражей, доставили три большие бочки с водой. Стоящие в оцеплении болги неохотно расступились и позволили им пройти к шатрам. Женщины поставили бочки возле входа и быстро вернулись обратно.

Полог шатра приподнялся, и одна из женщин бросила быстрый взгляд через плечо, но увидела лишь разноцветные глаза одетого в черное короля фирболгов, за спиной которого высилась огромная машина, издающая ужасные звуки — казалось, там кричат проклятые души. Женщине почудилось, что она на миг заглянула в преисподнюю.

Жрица отвернулась и поспешила вслед за своими сестрами.

Ирман Карскрик и капитан его гвардии находились за прохладными мраморными стенами библиотеки. Отсюда они наблюдали за работами. Действие, разворачивающееся у них перед глазами, не отличалось разнообразием, лишь изредка кто-то выходил из огромных шатров или возвращался обратно. В течение трех дней болги не прекращали работ ни днем, ни ночью; один отряд приходил на смену другому с такой же точностью, с какой сменялась стража во дворце.

Стук в дверь заставил Карскрика вздрогнуть, но оказалось, что это всего лишь гофмейстер.

— Да?

Гофмейстер вошел и закрыл за собой двойные двери.

— Глава гильдии ремесленников прислал вам письмо, милорд.

— Что в нем говорится?

Карскрик боялся ответа, поскольку догадывался о его содержании.

— «С почтением и сожалением сообщаем, что среди нас нет человека, обладающего необходимым мастерством, который пожелал бы принять щедрое предложение короля болгов. Приносим наши извинения и лучшие пожелания».

— Какой сюрприз, — пробормотал Карскрик. — Ну и что мне теперь делать?

— Есть иной путь, иная возможность, милорд, — волнуясь, заговорил капитан гвардии.

— Какая возможность? Где? — резко спросил герцог.

— Гильдия Ворона на Рынке Воров.

— Ты с ума сошел? — взвился Карскрик. — Ты хочешь, чтобы я общался с ворами и убийцами да еще послал одного из них в Илорк?

Капитан пожал плечами:

— Отношения между вами и королем фирболгов не самые лучшие. Послать мастера, который к тому же окажется убийцей…

Рука Карскрика рубанула воздух, заставив капитана замолчать .

— Я не намерен закрывать глаза на убийство королей, в каких бы отношениях я с ними не состоял. Ты можешь себе представить, что сделает королева намерьенов, не говоря уже о короле, если они узнают, какими грязными делами я занимаюсь, а тем более если это повлечет смерть ее друзей — короля болгов или его сержанта? Она растопит мою плоть изнутри при помощи чудовищной музыкальной пытки или придумает что-нибудь еще хуже. Нет.

— Милорд, Гильдия Ворона состоит не только из воров и убийц. Напротив, они контролируют лучшие фабрики и мастерские, в которых работают стеклодувы, известные на весь Роланд. Если в Яриме и остались специалисты, готовые отправиться в Илорк, то искать их следует только…

— Нет! — твердо повторил Карскрик. — Я на это не пойду. Лучше принести королю извинения в надежде, что он меня поймет, чем даже подумать о том, чтобы открыть эту дверь, слышишь меня? Ты все понял?

— Да, милорд. Я лишь предложил.

— Это была плохая идея. — Карскрик тяжело оперся на подоконник, его вдруг охватила усталость. — И никому не рассказывай о нашем разговоре, капитан. Я бы очень не хотел, чтобы о нем узнала Эстен.

Он повернулся и посмотрел в глаза капитану гвардии, и тот молча кивнул, не отводя взгляда.

И Карскрик понял, что Эстен, несомненно, уже все знает.

Джерна'сид, Сорболд

«КАК ЛЕГКО СТАТЬ незаметным при свете дня», — подумал человек, стоявший в тени дома в маленьком переулке.

Он наблюдал за городскими нищими, тщетно пытающимися укрыться от полуденной жары и выпросить монетку или глоток воды у прохожих на центральных улицах столицы. Горожане, не обращавшие на них внимания, шли дальше, не прерывая беседы и даже не глядя на несчастных.

Словно нищие были настоящими невидимками.

Он посмотрел на высокие башни Джерна Тала, гордо вздымающиеся к небу позади массивных весов. Изящной формы башни были лишены уродливых скульптур или орнаментов. Следовало признать, столица Сорболда очень красива, архитектура города отличалась изысканностью, и никому бы не пришло в голову назвать ее средоточием рынков, лавок, мастерских ремесленников и уродливых домишек, где жил простой люд. Многие сказали бы, что город великолепен.

«Придет день, — размышлял он, — и весь Сорболд станет таким».

Ждать оставалось совсем недолго.

Его взгляд упал на весы, золотые чаши которых ослепительно сверкали в лучах стоявшего в зените солнца. Человек закрыл глаза, с наслаждением вспоминая, как он почувствовал их одобрение, услышал свист воздуха, когда возносился вверх.

«Еще несколько дней, — думал он, ощупывая весы из фиолетового камня у себя в кармане, наслаждаясь идущим от них теплом и легким гудением. — Я дождусь появления луны».

Он сошел со ступенек портика, перешагнул через лежащего на земле нищего и направился на рыночную площадь.

Вокруг шумела толпа, но он ее не замечал.

Возле порта Авондерра

В СГУЩАЮЩИХСЯ СУМЕРКАХ сенешаль поднял повыше свечу, стараясь, чтобы горячий воск не капал ни на его дитя, ни в импровизированный пруд сверкающей зеленой воды, устроенный в трюме корабля.

Судно неожиданно накренилось, поднявшись на гребень очередной волны. Мощное течение из Северного моря превращало вход в гавань этой провинции в трудное, а подчас и опасное дело. Трюм содрогнулся, вода вокруг Фарона пошла рябью, и он тоненько заскулил на одной ноте.

— Все хорошо, Фарон, все хорошо, — успокаивающе проговорил сенешаль, пытаясь подавить нетерпение и недовольство демона. — Не пугайся, взгляни на диск и скажи, сможем ли мы войти в порт. Ожидает ли нас теплый прием? Или мы не сумеем беспрепятственно выйти на берег?

Диковинное существо пыталось удержать равновесие, мягкие кости и дряблые мышцы не справлялись с неожи-данными рывками корабля. Дрожащими, шишковатыми пальцами Фарон поднес нефритовый диск к пламени мерцающей свечи. Большие светлые глаза быстро заморгали в неверном свете. Наконец существо покачало головой.

— Нет? — сердито спросил сенешаль. — Нет? Но почему, во имя Пустоты? Ты видишь, что нам угрожает какая-то опасность или само море? Кто-то приближается?

Фарон с ужасом посмотрел на него и энергично закивал.

— Ты уверен?

Фарон застонал и вновь кивнул, после чего исчез под поверхностью зеленой воды.

Сенешаль погасил свечу и ощупью направился к лестнице. Он поднялся на палубу, нашел капитана и крикнул:

— Меняй курс! Немедленно! Мы поплывем на север, вдоль побережья, пока не доберемся до рифов у Гвинвуда.

Он прикрыл свои светло-голубые глаза ладонью, защищаясь от ветра и ослепительного солнца. Капитан посмотрел на него так, словно сенешаль внезапно сошел с ума.

— Ваша честь, но там даже негде бросить якорь! В Авондерре защищенная гавань с прекрасным маяком, который поможет нам избежать мелей. Сейчас мы не в состоянии даже развернуть корабль. — Он поднял руку ко лбу и посмотрел на восток, в сторону берега. — Не говоря уже о том, что к нам приближается авондеррское судно.

Сенешаль, спотыкаясь, подошел к борту и посмотрел в ту сторону, куда указывал капитан.

К ним приближалось маленькое одномачтовое суденышко береговой охраны с поднятым флагом.

Сенешаль ощутил невыносимое жжение в горле и беззвучно выругался, — лишь ф'дор знал такие слова, непроизносимые на языке человека. Именно этого он и боялся: у «Баскеллы» не было бумаг, необходимых для входа в порт Авондерра, как, впрочем, и в любой другой орланданский порт или порт государства — члена Намерьенского Союза. В тот момент когда он спешно покидал Аргот, опасность столкновения с властями казалась меньшим злом по сравнению с потерей времени. Куинн предупреждал его об этом, но он все-таки нанял «Баскеллу», не пожелав дожидаться «Корону».