— А, тогда понятно. — Рапсодия повернулась к юному Гвидиону Наварнскому, сидевшему слева от нее. — Гвидион, на чем вы остановились, когда я своим появлением прервала заседание совета?

— Мы, похоже, зашли в тупик, обсуждая просьбу провинции Ярим предоставить ей льготы касательно налогов на продукты питания в связи с засухой, вот уже два года терзающей их земли.

— Именно, — подтвердил Эши. — Кандерр, Авондерр и Бетани выступают против отмены тарифов, а Бет-Корбэр согласен.

— Бет-Корбэр граничит с Яримом, и его расходы на перевозку товаров значительно ниже, чем у Авондерра, — запротестовал Мартин Ивенстрэнд, чья провинция, расположенная на берегу моря, находилась дальше всех от Ярима.

— Кроме того, что-то я не припоминаю, чтобы Ярим снижал тарифы на свои опалы или соль в те годы, когда морская торговля шла не слишком успешно для нас, — заявил Седрик Кандерр, пожилой герцог провинции, носившей его имя и славившейся предметами роскоши, прекрасными винами и изысканными деликатесами. — Мне не совсем понятно, чем эта засуха отличается от трудностей Кандерра и других провинций Роланда.

— Потому что эта засуха грозит уничтожить мою провинцию, тупица, — прорычал Ирман Карскрик, герцог Яримский. — Ваши так называемые трудности вообще никак не сказались на благосостоянии Кандерра, и тебе это прекрасно известно. А Яриму грозит голод.

Рапсодия откинулась на спинку кресла и посмотрела на Тристана Стюарда.

— А что думает по данному вопросу Бетани, Тристан?

— Мы, разумеется, сочувствуем Яриму, — ровным голосом проговорил герцог. — И потому готовы предложить весьма щедрые льготы по тарифным платежам.

В зеленых глазах Рапсодии вспыхнуло удивление, но голос оставался совершенно спокойным.

— Вы очень добры.

Мягкое выражение на лице Тристана сменилось более жестким.

— Однако, миледи, Бетани беспокоит тот факт, что данный вопрос вынесен на обсуждение на уровне Намерьенского Союза. — В его голосе прозвучало напряжение. — До сих пор каждая провинция Роланда имела право самостоятельно, так, как она считала нужным, устанавливать свои тарифы, без вмешательства со стороны… э-э-э… высших властей. — Он посмотрел Эши в глаза. — На совете, назвавшем вас королем и королевой намерьенов, нас заверили, что провинции, входящие в состав Союза, будут иметь суверенитет.

— Да, и с тех пор ничего не изменилось, — быстро произнесла Рапсодия, заметив, как потемнело лицо ее мужа. Она снова повернулась к молодому человеку, который скоро займет место за этим столом по праву герцога Наварнского. — Твое мнение, Гвидион?

Юный Гвидион смущенно заерзал на своем стуле, но через несколько мгновений заставил себя выпрямиться.

— Я считаю, что право каждой провинции устанавливать собственные тарифы следует уважать, но иногда возникают ситуации, когда необходимо коллегиальное решение, — просто ответил он своим чуть хриплым юношеским голосом. — Мне представляется, что нехватка продовольствия — одна из таких ситуаций. Почему те из нас, кому повезло владеть более плодородными землями и кто не сталкивается с недостатком продовольствия, должны получать огромные прибыли, наживаясь на страданиях жителей одной из провинций Орландана, вместо того чтобы оказать им помощь в минуту бедствия?

— Твой отец сказал бы то же самое, — улыбнулся Гвидиону Наварнскому король намерьенов, не сводя глаз с Тристана. — Ты, как и он, способен к состраданию.

— Прошу меня простить за то, что я вмешиваюсь в обсуждение довольно щекотливого вопроса, но, если вы позволите, мне кажется, я могу предложить альтернативное решение проблемы тарифов, — внезапно заявила Рапсодия, сжав ладонь Эши.

— Мы вас с радостью выслушаем, миледи, — откликнулся Квентин Балдасарре, герцог Бет-Корбэра.

— Ярим нуждается в воде, — проговорила Рапсодия и сложила руки на груди.

Советники непонимающе переглянулись, затем уставились на поверхность стола, смущенно покашливая. Ирман Карскрик, с трудом скрывающий раздражение, нахмурился.

— Будучи Певицей Неба, миледи имеет возможность обратиться к тучам с просьбой, чтобы они пролили на землю побольше воды? Или вы решили напомнить нам об очевидном факте, желая немного развлечься за мой счет?

— Милорд, я не настолько жестока, чтобы смеяться над вами, когда дело касается такого серьезного вопроса, — поспешно проговорила Рапсодия, придерживая Эши, начавшего медленно подниматься со своего места. — Однако в Яриме имеется собственный источник воды, которым вы в последнее время не пользовались и который, вне всякого сомнения, поможет вам справиться с последствиями засухи.

Гнев на лице Карскрика сменился удивлением.

— Надеюсь, миледи известно, что Эрим-Рас высох и что даже весной, когда в нем имелась вода, она была заражена кровавой лихорадкой.

— Да.

— И что шанойны теперь все реже и реже находят в земле водоносные жилы.

— Да, — повторила Рапсодия. — Но я имела в виду Энтаденин.

В полутемной библиотеке, где уже прогорели почти все масляные лампы, повисла тишина. Впрочем, в камине продолжал пылать ровный огонь, который отбрасывал тени на лица советников.

В свое время в Яриме, посреди пыльной пустыни, бил могучий гейзер. Его называли Энтаденин, а еще Фонтан в Скалах или Чудо. Сверкающие потоки воды вырывались из обелиска, состоящего из разноцветных минералов, подчиняясь циклам, схожим с циклами луны. Примерно двадцать дней каждого лунного цикла он давал сухой земле столь необходимую ей воду, и в те времена пыльный Ярим напоминал изысканный цветок, выросший в пустыне. Источник снабжал всю провинцию, фермы и поселки шахтеров водой, и вскоре неподалеку от него выросла столица, Ярим-Паар, прекрасная, словно драгоценное украшение, случайно упавшее на огромные безжизненные земли у подножия северных Зубов.

Но несколько веков назад силы источника иссякли, и однажды без объяснения или предупреждения чудесный гейзер, дававший жизнь этим землям, превратился в высохшую скорлупу и больше никогда не подарил им ни капли влаги. Прошли века, обелиск под ударами сухих ветров и жары превратился в самый обычный унылый камень, такой непримечательный, что на него не обращали никакого внимания прохожие, спешившие по своим делам через центральную площадь Ярим-Паара, где он стоял.

— Энтаденин умер многие века назад, миледи, — напомнил Рапсодии Ирман Карскрик, стараясь сохранять спокойствие.

Рапсодия наклонилась вперед, и в ее глазах отразилось пламя камина.

— Возможно. Но также возможно, что он просто уснул.

Карскрик изо всех сил старался подавить раздражение.

— Миледи знает какую-нибудь особую песню, которая разбудит Энтаденин, проспавший триста лет?

— Мне кажется, да. Это песнь землекопов. — Рапсодия снова сложила на груди руки. — Но я не могу ее спеть. Однако в Намерьенском Союзе такие певцы есть.

— Прошу тебя, объясни, что ты имеешь в виду, — сказал Эши, заметив удивление на лицах своих советников.

Рапсодия откинулась на спинку кресла.

— Энтаденин был чудом — свежая вода в самом сердце Ярима, где почва в основном представляет собой сухую глину. Считалось, что это дар Единого Бога и языческих богов, которым поклонялось местное население до того, как туда пришли намерьены. Таким образом, когда он высох, все стали думать, будто боги отняли у земли свое благословение, чтобы наказать ее жителей за какую-то провинность. А если дело обстояло иначе?

Тишину в комнате нарушал лишь треск поленьев в камине.

— Пожалуйста, продолжайте, — попросил Тристан Стюард.

— Я думаю, что вода, изливающаяся из Энтаденина, попадала туда из моря, — сказала Рапсодия. — Тогда становится понятно, почему он оживал в соответствии с лунным циклом: фазы луны точно так же воздействуют на океанские течения и приливы. Я совсем недавно побывала на скалах из застывшей лавы на южном побережье земель, принадлежащих морским лирикам, — они очень похожи на те, что находятся на морском берегу неподалеку от Авондерра. Мне стало интересно, откуда Энтаденин брал воду. Вполне вероятно, она поступала из небольшой бухты или откуда-нибудь с севера, по подземному руслу до самого Ярима. Земля состоит из таких сложных пластов и наслоений, что ни один человек не в состоянии в этом разобраться. — Рапсодия не сумела сдержать тяжелый вздох, вспомнив о своем путешествии под землей. — Итак, может быть, следует благодарить за существование гейзера, находившегося в тысяче миль от моря и снабжавшего Ярим живительной влагой, удачное расположение подземных холмов и долин, рек и озер, а также песка, сквозь который фильтровалась вода. Если такое возможно, значит, возможно и то, что где-то по дороге возникло препятствие, остановившее воду. И если мы его отыщем, Энтаденин снова оживет.