Сегодня обнаруживается все больше материалов, появляется все больше исследований, из которых следует, что Маркс сам не особенно верил в схему истории, базирующуюся на «железной» последовательности смены общественно-экономической формации. В частности, Маркс постоянно внушал русским народникам и социалистам, что Россия неизбежно должна пройти через «горнило» капитализма, что прямой путь к социализму для нее заказан. Вместе с тем из архивных материалов становится понятно, что Маркс считал возможным развитие России по некапиталистическому пути на основе ее сельской общины[17]. Однако Маркс как политически ангажированный писатель и «ученый» не мог об этом говорить вслух. Ему надо было любыми правдами и неправдами втянуть Россию в лоно капитализма.

Описание исторического процесса как смены общественно-экономических формаций – слишком большая абстракция, упрощение и откровенное искажение.

Во-первых, марксизм не может внятно объяснить, каким образом «развитие производительных сил» оказывается «главным фактором» общественного развития. У марксистов иррациональное, почти религиозное восприятие «производительных сил», которые они наделяют какой-то мистической внутренней силой. Что-то напоминающее фетишизм или древнее язычество. Согласно такому «научному» мистицизму приход в мир и в нашу страну капитализма – это результат действия «объективных законов», запрятанных в «черном ящике» под названием «производительные силы».

Бывший «легальный марксист» С. Булгаков, переболев марксизмом с его вульгарным материализмом, принялся искать более глубокие и мистические «пружины», которые двигают общество и хозяйство. В своей работе «Философия хозяйства» и последующих произведениях в качестве такого первоисточника развития он определил некую таинственную Софию и пытался обосновать эту метафизическую категорию с позиций православия.

Вместо этого родилась ересь софианства. София Сергия Булгакова – «нечто», не принадлежащее ни тварному миру, ни Богу. Конструирование софианской ереси для объяснения причин и целей мирового исторического процесса – лишь один из примеров того, как критики марксизма предлагают «преодолеть» чисто материалистическое понимание истории. Происходит замена одной ереси другой. Потому что ее авторы ищут ответы за пределами христианского мировоззрения[18].

Во-вторых, те же самые «производительные силы» у классика марксизма оказываются главным критерием «прогресса» общества. По мнению Маркса, капитализм с его промышленной революцией является шагом вперед в развитии производительных сил и, следовательно, более прогрессивен по сравнению с феодализмом. Мы привыкли рассматривать Маркса как непримиримого критика капитализма. Но вот что удивительно: Маркс оценивает капитализм как «прогрессивный» строй по отношению к феодализму и приписывает ему исключительно важную «цивилизирующую» миссию: «В простом понятии капитала должны содержаться его цивилизирующие тенденции»[19]. «Цивилизирующее» значение капитализма К. Маркс видел, в частности, в том, что при этом строе капитал приучит человека трудиться на другого человека без какого-либо внешнего принуждения. Тогда, в первой половине XIX века, это было удивительно слышать, ибо капиталистическая эксплуатация даже в самой «передовой» капиталистической стране – Англии – зиждилась на жестокости и насилии. А Маркс прозорливо писал: «Историческое назначение капитализма будет выполнено тогда, когда… всеобщее трудолюбие благодаря строгой дисциплине капитала, через которую прошли следовавшие друг за другом поколения, разовьется как всеобщее достояние нового поколения»[20]. Маркс признает в «Капитале», что повсеместно в Европе, Америке, Азии капитализм на первых порах – это «цивилизованный ужас чрезмерного труда»[21]. Далее он пишет: «капитал, будучи правильно понят, выступает как условие развития производительных сил до тех пор, пока последние нуждаются во внешнем пришпоривании», а чуть ниже вновь проявляет уверенность в том, что в какой-то момент времени такое «пришпоривание» (принуждение к труду) будет излишним: «дисциплинирование… на известной ступени… становится излишним»[22]. Надо отдать должное прозорливости Маркса: сегодня в странах Запада мы видим достаточно доказательств «всеобщего трудолюбия» на капиталистических предприятиях. О причинах такого «трудолюбия» и «сознательности» наемных работников мы будем говорить ниже[23].

В качестве другого важного проявления «цивилизирующего» влияния капитализма Маркс рассматривал освобождение общества от «предрассудков религии». Сам Маркс, как известно, будучи потомком раввинов и крещеным (лютеранином), уже в молодости стал испытывать отвращение (граничащее с сатанизмом) к христианству, а в зрелом возрасте занял «научно обоснованную» богоборческую позицию. Никто не оспаривает, что Маркс – вульгарный материалист и воинствующий атеист.

Вот и мы сегодня в качестве эталона «цивилизации» часто рассматриваем страны «победившего капитализма». Но не очень-то укладываются в наше понимание «цивилизованности» те картины капиталистической эксплуатации и капиталистического разбоя, которые рисует Маркс в своем «Капитале» (в основном на примере Англии). Да и в сегодняшние дни капитализм – это не только Швейцария или Люксембург, но также Бразилия, Нигерия, Пакистан и многие другие страны третьего мира, которые стали частью мировой капиталистической системы. А ведь там каждый день от голода умирают десятки тысяч людей.

Да и с «цивилизованным» Западом не все понятно: там уже в течение нескольких десятилетий идет активный процесс деиндустриализации. Нужно иметь очень извращенную фантазию и не меньшую научную недобросовестность, чтобы назвать страны Запада «образцом» развития производительных сил. Даже если смотреть на мир глазами материалиста, возникает сильное сомнение в том, что последовательная смена общественно-экономических формаций по схеме Маркса есть действительный «прогресс человечества».

В-третьих, никаких «чистых» формаций в истории не было и нет. В любом обществе в любой момент времени можно видеть сосуществование элементов многих форм экономических отношений («способов производства»). Считается, что XIX век – это эпоха «классического капитализма». Но в это время в колониях таких «капиталистических» стран, как Великобритания, Франция, Голландия, Бельгия, Португалия, число настоящих (без кавычек) рабов было на порядок больше, чем число занятых во всех отраслях экономики метрополий. Да что там рабы колоний! В Соединенных Штатах Америки до 60-х гг. XIX века рабов было больше, чем наемных работников. Ю. Бородай пишет: «В первой половине просвещенного XIX столетия (до 1864 года) в буржуазных США рабов было больше, чем в Древнем Египте, Древней Греции и Римской империи вместе взятых»[24]. Сегодня на дворе «просвещенное» XXI столетие. Но в нынешней Африке, которая интегрирована в мировое капиталистическое хозяйство, можно встретить почти полностью легализованное рабство, причем наметилась тенденция к увеличению его масштабов и полному выходу из «подполья».

Никто не ставит под сомнение, что мы сегодня живем при капитализме (наша власть, правда, не любят слово «капитализм», заменяя его совершенно бессмысленным словосочетанием «рыночная экономика»). Но в то же время никто не может оспорить очевидный факт: в пределах нашей страны, особенно на Северном Кавказе, существует самое настоящее рабовладение (правда, в отличие от Африки пока нелегально)[25].