– А что здесь было до Абеля Штерна? – задал вопрос Левин. – Насколько мне известно, это место когда-то называлось эль Пуэбло де лос Анджелес, не так ли? Здесь обитали мексиканцы, а еще раньше индейцы-ацтеки. Поэтому тут все возможно.

– Только избави тебя Бог отзываться об индейцах так непочтительно в присутствии Джоан Ричардсон, – пошутил Кенни. – Для этой дамы звание коренного американца звучит не менее почетно, чем дворянский титул.

– У ацтеков был обычай приносить человеческие жертвы. Они вырезали сердца у еще живых людей.

– Очень похоже на Рэя Ричардсона, – заметил Кенни. – Во всяком случае. Тони, хочу напомнить, что Сэм был чернокожим. Точнее, афроамериканцем. А не каким-то там ацтеком. Хотя, возможно, и был немного туповат. Кому еще придет в голову после смерти пугать своим появлением беззащитную женщину?

– Послушайте, – вмешалась Кай, – я хочу вас всех попросить об одном одолжении. Обещайте мне, что не станете трепать языком о случившемся сегодня вечером. Мне совсем не хочется стать предметом постоянных шуток, договорились? Обещаете?

– Разумеется, – успокоил ее Митч.

– Ну конечно, – улыбнулась Элен. Снова, в очередной раз переглянувшись и пожав плечами, Кенни и Левин тоже согласно кивнули.

– Остается только молить Бога, чтобы завтрашняя проверка прошла без подобных происшествий, – сказал Митч.

– Аминь, – подвел итог Кенни.

На следующее утро в полвосьмого Митч снова уже был в Решетке. При ярком и ровном солнечном свете было трудно себе представить, что совсем недавно здесь появлялось привидение. А возможно, это просто галлюцинация? Он где-то читал, что у людей, употреблявших в свое время ЛСД, в любое время возможны рецидивные явления, независимо оттого, как давно те прекратили употреблять наркотик. Во всяком случае, Митчу такое объяснение представлялось вполне вероятным.

Он хотел было заскочить по дороге к Дженни Бао, чтобы узнать ее решение относительно временного сертификата «фен-шуй». Но сегодня ему предстояло провести целый день с Рэем Ричардсоном, а тот обычно появлялся около восьми. Поэтому первым делом он набрал ее номер.

– Это я звоню, – сказал он.

– Митч? – спросила она заспанным голосом. – Откуда ты звонишь?

– Из Решетки.

– Сколько сейчас?

– Семь тридцать. Прошу прощения, что разбудил тебя.

– Нет, все в порядке. Я и сама собиралась тебе звонить. Я согласна подписать временное разрешение до понедельника. Но только ради тебя. И еще потому, что согласно Тон-шу этот понедельник выпадает на благоприятный день.

– Прекрасно. Благодарю, тебя, Дженни. Огромное спасибо. Очень тебе обязан.

– Только у меня одно условие.

– Говори.

– Я зайду сегодня в ваш корпус и выполню несколько очистительных ритуалов. Чтобы изгнать оттуда всех злых духов и поселить там добрый дух «ки».

– Конечно. А что это за ритуалы?

– Это сложная процедура. В частности, надо выловить рыб. И выключить на короткое время электроэнергию. А табло с названием корпорации снаружи здания прикрыть красным полотнищем. Да, и еще необходимо затемнить все окна. Можно это сделать автоматически? И, наконец, последнее. Я не знаю, как там все технически устроено, но, насколько мне известно, в здании очень сложная система сигнализации. А мне нужно будет поставить в дверях небольшую плиту с древесным углем и раздувать ее, пока угли не покраснеют.

– Господи Иисусе, – пробормотал Митч. – А уголь-то для чего?

– Он призван символизировать удачное завершение предстоящей инспекции господина Ю.

– Обязательно выпью за это, – рассмеялся Митч. – Насколько я в курсе, ты могла бы установить эту плиту в зале с государственным флагом, если, конечно, считаешь это необходимым. Скажи, все эти ритуалы необходимо провести именно сегодня? Нельзя ли их перенести на выходные? У нас здесь целый день будет Ричардсон.

– Митч, не от меня зависит, что все ритуалы надо выполнить именно сегодня днем. На это указывает Тон-шу, старинный китайский календарь. Сегодня днем наиболее благоприятное время для изгнания злых духов.

– Договорились, увидимся днем.

Положив трубку, Митч озабоченно потер подбородок. В сложившихся обстоятельствах лучше было не заикаться о том, что приключилось вчера вечером с Кай Киллен. Даже страшно себе представить, что в ответ на это могла предложить Дженни. Не иначе как полный курс заклинаний и изгнания нечистой силы. А может, даже танцы в обнаженном виде вокруг дерева? Но как, черт возьми, сообщить Рэю Ричардсону, что Дженни Бао собирается раскочегарить здесь плиту с древесным углем, чтобы выкурить дьяволов из супертехнологического чудо-здания?

Разом проснувшись. Фрэнк Куртис задумался, из-за чего с самого утра у него такое подавленное настроение. И сразу вспомнил: сегодня исполнилось ровно десять лет, как его брат скончался от рака. Оставив свою жену, Венди, досыпать, он выскользнул из кровати и принялся за просмотр старых альбомов с фотографиями, которые хранились в большой картонной коробке.

Он просматривал снимки не для того, чтобы вспомнить, как выглядел его покойный брат. Для этого Фрэнку было достаточно взглянуть на самого себя в зеркало – они с Майклом были близнецами. Просто эти фотографии напоминали ему, как он сам выглядел в те давние времена, когда они с братом были двумя половинами единого целого.

Смерть Майкла для него была все равно что потеря руки. Или какого-нибудь важного органа. С того самого момента он ощущал себя оставшейся половиной.

В дверях появилась Венди.

– Знаю, знаю. Я всю неделю об этом вспоминала.

– А я все еще жив. – Он помотал головой. – Дня не проходит, чтобы я не думал о нем. И все время спрашиваю себя, почему он, а не я?

– Ты собирался заехать на кладбище в Хиллсайд?

– Угу.

– Тогда ты можешь опоздать на работу.

– Ну и что из того? На звание лейтенанта я в любом случае не претендую, – равнодушно пожал плечами Куртис.

– Фрэнк...

– А кроме того, сегодня до часу дня я свободен, – ухмыльнулся он.

– Тогда я приготовлю кофе, – улыбнувшись, сказала Венди.

– Чтобы вспомнить его, мне совсем не нужно посещать его могилу, понимаешь? Я всегда думаю о нем как о живом, – он зябко поежился, – хотя прошло уже целых десять лет и воспоминаниям пора бы притупиться.

Но все же перед тем, как покинуть дом, он погрузил в багажник своего автомобиля небольшую газонокосилку.

Мемориальное кладбище в Хиллсайде было всего в десяти минутах езды, недалеко от скоростного шоссе на Сан-Диего и аэропорта. Каждый год Фрэнк Куртис приезжал сюда, чтобы привести в порядок могилу брата, и каждый раз всего в нескольких сотнях футов у него над головой взлетали могучие «боинги». Как человек практичный. Куртис не мог праздно предаваться воспоминаниям о брате и наложил на себя, как он сам считал, скромную, но вполне осязаемую епитимью. Не слишком обременительная работа, но по крайней мере после нее он чувствовал себя спокойнее.

Ко времени своего прибытия на дежурство в Ньюпаркер-центр Куртис уже снова выглядел собранным, готовым спокойно воспринимать все случившееся, включая новые неожиданности, уготованные судьбой. Он отпечатал рапорты, передал их в соответствующие канцелярские службы, заполнил накопившиеся авансовые отчеты и проверил свой ежедневник.

Натан Коулман, наблюдавший за своим коллегой, недоумевал, что это такое подвинуло Куртиса на столь показательное исполнение бюрократических функций.

Куртис вытащил из ящика лист бумаги и развернул его перед собой на столе. Это была листовка, которую им передал Чен Пенфей и в которой сообщалось, как корпорация "Ю" попирает права человека. Прочитав, он протянул листовку Коулману.

– Знаешь, я прочел эту штуковину, – сказал он. – Этот парень прав. Любой компании, которая имеет дела с китайским правительством, не место в нашей стране.

– Объясни-ка это конгрессу, – посоветовал Коулман. – США только что продлили с китайцами договор о наибольшем благоприятствовании в торговле.