К нему мгновенно подскочил Куртис. Профессиональным борцовским приемом перевернул на спину, быстро расстегнул рубаху и приложил ухо к груди.

– Он мертв? – спросила Элен.

Оседлав бедро Эллери, Куртис ничего не ответил, а лишь, положив ладони одну на другую и прижав локти, принялся толчками давить сбоку на сердце Эллери, стараясь попасть в такт дыханию, чтобы разогнать кровь и обеспечить нормальную работу головного мозга.

– Элен, – отрывисто бросил он, – проверьте, как там Нат. Дженни! Принесите одеяло, скатерть, что угодно, чтобы укрыть этого человека. Митч, свяжитесь с Ричардсоном по «уоки-токи» и сообщите ему, что случилось.

Проделав искусственное дыхание еще несколько минут. Куртис наклонился к груди Виллиса Эллери, проверяя, бьется ли сердце. Не услышав даже слабых его стуков, он принялся расстегивать на Эллери залитые мочой брюки. Вернулась Дженни со скатертью.

– Положите это пока сюда, – хрипло выкрикнул он, – и прижмите его бедренную артерию.

Он продолжал делать искусственное дыхание. Тем временем Дженни сняла с Эллери брюки. Не обращая внимания на запах мочи, она откинула мошонку и надавила пальцами на пах.

– Вы ощущаете там что-нибудь? – спросил Куртис. – Чувствуется кровоток, когда я давлю ему на грудь?

– Да, – ответила она после секундной паузы. – Я чувствую давление в артерии.

– Тогда все нормально. А что там возится этот засранец Бич? Ему уже удалось найти способ отключить этого сукиного сына?

Куртис опять наклонился к груди Эллери и прислушался к стуку сердца. На этот раз сердце, хоть и слабо, но билось. Труднее было восстановить дыхание – от электрошока были парализованы дыхательные мускулы.

– Теперь можете оставить его пах в покое, – разрешил он Дженни. – А вы поговорили с Натом? – спросил он Элен. И не дождавшись ответа, встал рядом с Эллери на колени, зажал тому нос и начал делать искусственное дыхание способом «рот в рот».

– С Натом пока все в порядке, – сообщила Элен. – Вода уже поднялась до пояса и продолжает прибывать, но с ним все о кей.

Занятый искусственным дыханием, Куртис не мог ей ответить, да и особо сказать ему было нечего. А про себя он подумал, что никаких свежих идей в башке у него больше не было и никаких вариантов он придумать не мог. Вся надежда была сейчас на Бича.

Прошло уже десять минут, а привести Эллери в сознание никак не удавалось. Еще начинающим патрульным Куртис усвоил, что жертвы часто погибают из-за того, что те, кто пытается их оживить, слишком суетятся и спешат. Он понимал, что надо просто продолжать начатое, хотя уже здорово устал и понимал, что нужна чья-нибудь помощь.

Между двумя очередными вдохами в поврежденные легкие Эллери Куртис спросил у Дженни, не может ли она его на время подменить. Укрыв Эллери скатертью, она взглянула на Куртиса сквозь слезы и согласно кивнула.

– А вы знаете как?

– Я посещала в колледже курсы оказания первой помощи, – ответила она и присела у головы Эллери.

– Не прекращайте, пока я вас не сменю, – приказал он. – Существует опасность кислородного голодания. Остановка дыхания нередко приводит к слепоте, потере слуха, даже параличу если угодно. – Но ему сразу стало ясно, что Дженни будет делать искусственное дыхание столько времени, сколько понадобится. И, распрямив затекшую спину. Куртис взглянул на часы.

Из коридора он направился в офис переговорить с Бичем.

Боб Бич был не на шутку встревожен. Последний раз он пережил подобное беспокойство где-то в середине восьмидесятых годов – на студенческих курсах по компьютерной безопасности Калифорнийского политехнического института. Тогда он разработал свою первую самовоспроизводящую программу, сокращенно – СВП, или компьютерный вирус. В те дни каждый старался написать подобную программу, особенно после статьи в «Сайнтифик америкен».

В операционной системе MS-DOS Бич тогда создал свой TOR, в честь Торквемады – первого великого инквизитора родом из Испании. Бичу хотелось написать программу, которая тоже уничтожала бы ересь в лице пиратских версий MS-DOS, имевших хождение в странах Дальнего Востока, где пиратство в области программирования казалось неискоренимым, а затем доложить об успешных результатах в знаменитую корпорацию «Майкрософт». Тогдашнее беспокойство было связано с тем, что его TOR оказался скорее обычным компьютерным вирусом, а объединившись с другим вирусом, по имени НАДИР, о существовании которого Бич до этого не подозревал, породил новый сверхмощный вирус, получивший позднее название ТОРНАДО. Этот мутант вызывал чудовищные последствия, разрушая не только пиратские копии продукции «Майкрософта», но и вполне законное программное обеспечение. На второй конференции по искусственному интеллекту в 1990 году в Лос-Аламосе он сам слышал как один из делегатов оценил общий ущерб, причиненный ТОРНАДО, в несколько миллиардов долларов.

Бич никогда и никому не говорил, что именно он является автором TORa. Это была самая неприятная тайна в его жизни. И даже десять лет спустя, когда были разработаны многочисленные антивирусные программы, мутанты ТОРНАДО пятого и шестого поколений продолжали жить и вершить свое черное дело в тысячах персональных компьютеров по всему миру. Он сам уже написал несколько антивирусных программ, одну из них специально для ТОРНАДО, и убедился, как и другие до него, что найти управу на этого живучую СВП не удается.

После случая с torom он разлюбил термин «компьютерный вирус». Но сейчас ГАВРИИЛ представлялся самой совершенной программой-разрушителем, когда-либо написанной Бичем, и был основан на принципах, почерпнутых из эпидемиологии и биологической вирусологии. Бич должен был признать, что по меркам обычной жизни это был настоящий сукин сын. ГАВРИИЛ был не только целиком автономной программой, но он также с чрезвычайной агрессивностью реагировал на любую попытку заразить вирусом «хозяина». Не считая теперешней ситуации, когда предстояло специально запустить ГАВРИИЛА в действие. Боб Бич всегда гордился своей программой-разрушителем. И надо же так случиться, что единственной мухой в этой бочке меда оказался именно тот факт, что его любимая программа никак не запускалась.

Как он и говорил Фрэнку Куртису, ГАВРИИЛ работал не очень быстро, но Бич отлично знал, что уже через пять минут пора бы появиться первым признакам, что программа приступила к заданной проверке и перестройке конфигурации Авраама. Пока ничто не указывало на какие-нибудь «болячки» Авраама, например переполнение памяти, на ошибки в командных строках, зависшие файлы или «строки-паразиты». Бич рассматривал конфигурацию системы как бы с позиций эпидемиолога, изучающего развитие и гибель вируса под электронным микроскопом. Ему уже следовало бы зафиксировать самые первые свидетельства инфицированности Авраама, а именно – часы, так как ГАВРИИЛ был запрограммирован в первую очередь разрушить представление Авраама о времени. А поскольку на часах спокойно бежали секунды и шли минуты, было очевидно, что ГАВРИИЛ просто ни черта не сделал. Уже четверть двенадцатого, а Авраам продолжал работать как ни в чем не бывало, будто только родился и не устраивал весь этот бедлам. Выходит, ГАВРИИЛ оказался полным импотентом, по крайней мере в том, что касается Авраама.

Он еще пару раз набрал команду запуска программы-разрушителя, на случай, если случайно сделал ошибку, но с тем же нулевым результатом.

Когда Давид Арнон поинтересовался, как у него дела, Бич ничего не ответил. Поглощенный своими тревогами, он даже не обратил внимания на суету, связанную с ударом электрическим током, который перенес Виллис Эллери. Остолбеневший, он неподвижно сидел перед терминалом компьютера в напряженном ожидании, понимая в глубине душе, что не стоит надеяться на чудо. Его просто оглушила мысль, что собственное замечание о божественном откровении так явно сбывается. Казалось, сам Господь решил уничтожить жителей новых Содома и Гоморры испепеляющим огнем и ядовитой серой, оставив нетронутыми городские стены.