- Шесть недель…
- Месяц, - жестко произнес Каппель. – Сейчас война, а промышленного производства у нас нет, как и ремонтных мощностей. Вся необходимая помощь вашему делу будет незамедлительно оказана. Так что надеюсь на энергию вашего превосходительства. Возьмите приказ!
Каппель размашисто подписался, положил на стол ручку, протянул листок бумаги тестю. Негромко произнес:
- Спасибо вам, Сергей Алексеевич, за ваше искреннее желание помочь общему делу. От лица армии благодарю!
Москва
председатель РВС республики
Троцкий
- Нет, это ж надо быть такими тупицами!
Ленин, чуть подволакивая ногу, неспешно прошелся по кабинету, мягкий ковер глушил шаркающие шаги вождя русской революции. Владимир Ильич был серьезно болен, это ощущалось, но еще полон оптимизма и энергии – известия с фронтов вот уже три месяца шли исключительно победные, что само по себе служило неплохим лекарством.
Но, как обычно водиться в России, в конце концов, на любую бочку меда найдется большая ложка дегтя. И такая была влита в Иркутске – и отнюдь не ложка, а зловонное ведро. Махнуть бы рукою на этот городишко, сколько их взято на штык Красной армией, но именно там белые ухитрились освободить своего «Верховного правителя», и что намного хуже – вернули себе весь золотой запас бывшей империи.
- Я несколько раз предупреждал Смирнова и Эйхе – нельзя зарываться на восток! Нам не нужна война с Японией – такой враг еще не по зубам! Нет, ну какие тупицы – так прос...ть уже находящуюся в руках победу! Они даже Колчака расстрелять не удосужились! Ишь ты, какой выискался у нас товарищ «твердокаменный» – «буфер» ему не по нутру, отказался принимать из принципов?! Настоящий большевик, если нужно, должен не то, что «похабный мир» заключить, но сожрать чужое дерьмо с аппетитом, если обстановка того от него потребует! Нужно быть гибким, учитывать все тонкости текущего политического момента, головой думать, на то она и дана! «Твердый» он, а Колчака казнить в первую очередь нужно было, и лишь потом к чехам в эшелоны бежать! За такое расстрелять мало!
Само слово «расстрелять» Ленин произнес с каким-то непонятным сладострастным удовольствием, раскатывая букву «Р», видимо такое ему доставляло определенное наслаждение. Затем Владимир Ильич уселся за стол, на котором стояла лампа с зеленым абажуром, и зачем-то включил ее, хотя писать явно не собирался.
- Ничего не поделаешь, свой дурак иной раз намного опаснее любого врага, - Троцкий усмехнулся, стекла очков сверкнули. Узкая черная бородка придавала ему загадочный мефистофельский вид. А может, так и было, ведь не зря многие, и друзья, и враги, называли этого человека злым гением, а то и настоящим демоном революции. Именно он выпестовал трехмиллионный по числу, чрезвычайно громоздкий, но эффективно действующий военный механизм молодой Советской республики, известный уже всему миру как Рабоче-крестьянская Красная армия.
- Да и царские генералы тоже знают свое дело, стоило Эйхе прозевать, как он тут же получил ответный удар. Наш латыш просто недооценил врага, Владимир Ильич, за это и поплатился. А вот что золотой эшелон потеряли, так это плохо – если белые его с толком потратят, долго еще трепыхаться будут на востоке, пока мы их окончательно там не передушим!
- Вашими бы устами медку пить, батенька! Здесь мы их вскорости передавим, но вот там… Сомнительно, ситуация в тамошних местах архисложная! Вместе с белыми атакуют интервенты – с чего бы тогда им не удирать на восток как раньше, а воевать?
- Чехи, не японцы, Владимир Ильич…
- Постой-ка, - довольно резко и невежливо оборвал Троцкого Ленин, и, коснувшись пальцами широкого лба, надолго задумался. И вскоре лицо его озарилось радостной улыбкой.
Лев Давыдович нисколько не обиделся – «Старик», а так вождя называли за глаза его соратники, был очень ехидным в общении с товарищами по ЦК, часто грешил острым словцом, на грани оскорбления. На его долю приходилось и «политическую проститутку» один раз принять, «иудушку» многократно от вождя слышать. Ничего, привык, даже не обижался теперь – сам такой! И намек на «похабный мир» привычно проигнорировал – ведь именно его в январе 1918 года Троцкий отказался заключать с немцами в приснопамятном Бресте. Таков Владимир Ильич – всегда найдет повод для булавочного укола, чтобы напомнить о свершенных ошибках.
- Нет, не японцы, вы правильно заметили, батенька. Тут Антанта чувствуется – им усиление Японии в тамошних местах совсем ни к чему. Каппель ведь войсками «учредилки» на Волге командовал? В правительство его «политцентровцы» вошли, а кто их до того поддерживал? Эсеровский вонючий душок от всего этого ихнего «коалиционного правительства» идет, «попутчики» решили себе кусок послаще оторвать, да там отсидеться, пока мы их к общему знаменателю всем скопом не подвели!
Ленин ехидно засмеялся, радостно потирая руки. Троцкий, хоть и развалился в кресле, сразу насторожился. Давнее общение с вождем его научило – если тот лучится весельем, значит, какую-то особенную пакость своим противникам выдумал.
- За спиной то у них японские войска находятся, что Семенова пригрели, вот пусть «правитель» и атаман хорошо пустят друг другу юшки. Им не до нас станет – эсеришки с монархистами враги злейшие, принципиальные. И нам сейчас дивизии нечего туда гнать, они здесь нужны, а потом мы их всех «примирим», как они между собой насмерть перегрызутся! Только пусть интервентов вначале выведут, то наше первое и обязательное условие! А «буфер» мы им живо создадим, всю Енисейскую губернию в него включим, даже Томскую и Алтайскую добавим! Жалко, что ли?!
Ленин возбужденно прошел по кабинету, чуть приволакивая ногу, потирая, друг о дружку ладони, будто стараясь вытереть с них влагу. Затем снова повернулся к Троцкому:
- Вы уж там, Лев Давыдович наши дивизии в какую-нибудь «народно-революционную армию» переименуйте, враг должен на время успокоиться. На левый берег Енисея все войска немедленно отведите, что ли, пусть не маячат пока, не злят без надобности, даже когда белые к Красноярску подойдут. Бывал я в тех местах, как и вы – мужичков местных хорошенько расшевелить надобно, кулачья среди них неимоверно много, да и середняки богатенькие. А как поднимутся они все вместе против контры, то потом мы и нажмем хорошенько им в спины. Пока поглядим, какая каша там славная заварится! Нам сейчас не на Байкал идти нужно, а хлеб у сибирских богатеев всей силой выбить, зажрались они там, а республика голодает. Нужно продразверсткой всю Западную Сибирь, от Урала до Алтая обложить. То архиважное для Республики дело, батенька. Хлеб нужен до крайности!
Троцкий моментально все понял – что не говори, а «Старик» гениален! Так стравливать врагов между собою только он умеет. Да и сообразил, что в 5-й армии всего четыре дивизии остались, пока их к Енисею перекинешь, весна с распутицей наступит, а железная дорога почти целиком порушена, на станциях заторы, водокачки взорваны, паровозы заморожены. Войска же для сбора хлеба настоятельно нужны – «продразверстка» разорила крестьян в европейской части совершенно.
Как прикажите прокормить советский аппарат и Красную армию – восемь миллионов едоков, по меньшей мере?!
- Создадим Енисейскую народную… Нет, не то! Лучше «демократическую республику» - эсеры на такие слова очень падки! Там у них в Красноярске «розовой властью» Колосов управлял, вот его обратно поставим, но рычаги у наших товарищей будут. И генерала ему придадим, сынка двух папаш - «рабочего и крестьянина», как его там? Зиневич вроде – пусть представляет «народную армию». И за действия партизан мы не в ответе – не подотчетны они нам, народ ведь сам против интервентов поднялся, - Ленин хихикнул, а Троцкий мгновенно понял – раздувать партизанское движение нужно всеми силами, оно житья ни белым, ни «розовым» никогда не даст. А Ленин тут же заговорил о главном:
- Пленных незамедлительно обменяем! Тысячи тифозников нам совсем ни к чему, а белые проверенных товарищей вернут, и своих доходяг долгонько лечить будут. И пусть наших до Красноярска сами везут, железную дорогу своими средствами полностью отремонтируют. Она ведь нам сильно потребуется, когда мы летом за Байкал всеми силами пойдем. К этому времени армию Деникина в Черное море скинем, хлеб соберем, и подкрепления в Сибирь подбросим. Вот тогда и прекратим войну с ними, только на наших условиях, раз они хотят мир, кхе… заключить!
