На эту идею меня натолкнуло наблюдение, сделанное во время просмотра телерекламы магазинов “Таргет”. Участники этого коммерческого шоу были одеты в красно-белые наряды и помещены на красно-белый фон. Мне подумалось, что в этой рекламе используется всего два цвета: красный и белый. И никаких других. Однако в ролике присутствовали также люди, лица и руки которых определенно не были выкрашены ни в красный, ни в белый цвет. Я должен был обратить на это внимание! От меня едва не ускользнул тот факт, что на самом деле в рекламе было не два цвета, а три: красный, белый и телесный. Но субъективное восприятие телесного было абсолютно иным: на него, в отличие от двух других, мой мозг вообще не реагировал как на цвет. Мои глаза видели в белом и красном некую окраску, а в телесном – скорее отсутствие таковой. Даже белый, который часто и цветом-то не считают, было в этой рекламе легко заметить, опознать и назвать. Подозреваю, что когда вы или ваш друг будете подсчитывать цвета на фотографии, цвет человеческой кожи вполне может оказаться не названным.

Когда я задумался о том, что цвет нашей кожи имеет не поддающуюся классификации природу, мне показалось это поразительным. То, что именно цвет нашей собственной кожи относится к числу оттенков, для которых нам так нелегко подобрать название, само по себе удивительно, но это будет куда удивительнее, если мы примем во внимание, насколько кожа важна для нас. Мы видим ее перед собой целые дни напролет. В сущности, рассматривание лиц других – одно из самых важных человеческих занятий. Наш жизненный успех или неудача в значительной мере определяются тем, насколько хорошо мы уживаемся с другими представителями своей социальной группы, а значит, кожа – не просто нечто такое, что нам приходится постоянно видеть. Она играет огромную роль в нашей жизни. Какое совпадение, подумал я: кожа – один из важнейших видимых нами объектов, и в то же время это одна из немногих вещей, цвет которых нам так трудно назвать, и, кроме того, еще и одна из немногих вещей, которые кажутся нам необычно бесцветными (даже невзрачнее белого). Моя интуиция подсказывала мне, что, возможно, это не совпадение.

Но в чем тогда дело? Почему эволюция сделала так, что окраска нашей собственной кожи кажется нам не вписывающейся ни в какие категории? Какая могла быть от этого польза? Представьте себе предмет, цвет которого определить проще простого – скажем, апельсин. Если я разложу перед вами сто апельсинов, на самом деле их оттенки будут несколько различаться, но вы вряд ли станете придавать большое значение таким тонкостям. Подсознательно вы отнесете эти разные тона к одной категории – “оранжевый”. Главное свойство категоризации – игнорирование различий. Категории – те же стереотипы. Однако если цвет не подходит ни к одной из категорий, получается нечто прямо противоположное стереотипизации. Вместо того чтобы смешивать оттенки, вы начинаете улавливать любые, даже незначительные, различия. Благодаря тому, что телесный цвет не поддается классификации, мы лучше способны видеть самую ничтожную разницу между его оттенками и, следовательно, замечать малейшие изменения, происходящие с цветом кожи других людей. И я задумался: случайность ли это? Не могло ли наше цветовое зрение в ходе эволюции сформироваться именно для этой цели?

Вернемся к упомянутому мной наблюдению: цвет своей кожи мы воспринимаем иначе, чем все остальные цвета, чем даже белый. Какой в этом смысл? Проведем аналогию со вкусом. Какой вкус у вашей слюны? Никакого: она не имеет вкуса. Несомненно, то же касается запаха вашего носа – он ничем не пахнет. Точно так же нам кажется, будто наша кожа не имеет какой-то определенной температуры. Наш организм “настроен” так, чтобы он воспринимал отклонения от нормы: вот почему в трех приведенных примерах мы не предрасположены ощущать ярко выраженные вкус, запах и температуру. Но заметьте: стоит химическому составу содержимого вашей ротовой полости хоть чуточку измениться, как вы сразу же это почувствуете. Отсутствие “фонового” вкуса у слюны делает вас восприимчивее ко вкусу всего остального. То же можно сказать по поводу запахов и температуры. Задумывались ли вы когда-нибудь, насколько поразительна ваша способность определить при помощи руки, что у человека жар. И это чувствуете не только вы: сам больной тоже ощущает себя горячим, хотя он на какой-нибудь градус теплее вас! Этой невероятной чувствительностью к температурным колебаниям мы не в последнюю очередь обязаны тому, что нормальную температуру мы не воспринимаем никак. То, что мы на самом деле ощущаем, представляет собой разницу между ничем и чем-то.

Если так, то кажущаяся “бесцветность” нашей кожи относится к тому же ряду явлений, что и отсутствие у собственного организма вкуса, запаха и температуры. Наша система восприятия цвета откалибрована так, что цвет кожи представляет собой нуль, начало координат, и это позволяет нам четче ощущать отклонения от нуля, то есть от данного исходного цвета. Мы способны воспринимать ничтожнейшие отклонения от “нулевого” вкуса слюны (чтобы почувствовать вкус соли, нам достаточно нескольких молекул) и самые незначительные отклонения от нормальной температуры своего тела. Точно так же наша склонность не замечать цвет собственной кожи в совокупности с неспособностью назвать его наводит на мысль, что цветовое зрение имеется у нас для того, чтобы улавливать колебания цвета кожи относительно нормального, “нулевого” значения.

Ну, а это чем может быть нам полезно? Возможно, тем, что кожа человека меняет окраску в зависимости от настроения и общего состояния, а способность чувствовать настроение окружающих может оказаться ценным преимуществом. Бесцветные, не поддающиеся классификации оттенки – именно то, чего следовало бы ожидать от кожи, будь наше зрение предназначено для телепатического считывания мыслей с ее поверхности.

Если наша кожа бесцветна, почему мы так часто используем цветовые эпитеты по отношению к расам? Представители других рас могут и не быть в буквальном смысле слова “желтыми”, “черными”, “краснокожими” или “бледнолицыми”, но мы бы не употребляли эти слова, если бы не воспринимали кожу других как цветную. Так к чему тогда весь этот вздор о ее бесцветности?

Не забывайте, что только собственная кожа кажется нам бесцветной. Это моя слюна кажется мне безвкусной, а вкус вашей я, быть может, и почувствовал бы. Не будучи способен обонять свой собственный нос, я, возможно, смог бы уловить запах вашего. Аналогичным образом моя кожа может казаться мне бесцветной, однако вследствие того, что наши органы чувств нацелены выявлять отклонения от некоего стандарта, даже объективно малые отступления от “базового” цвета будут восприниматься качественно иными, окрашенными, подобно тому как незначительное повышение температуры тела мы ощущаем как жар. Инопланетянин, прилетевший нас навестить, пришел бы в замешательство, узнав, насколько разной считают свою кожу люди белой и черной рас, в то время как ее спектр отражения у тех и у других практически идентичен (рис. 3). Впрочем, удивился бы он и тому, что кожа, имеющая температуру 100 °F, кажется нам горячей, ведь 98,6° и 100°, в сущности, одно и то же.

Таким образом, в том факте, что, говоря о других расах, люди оперируют цветовыми понятиями, нет ничего таинственного. Это полностью согласуется с предположением, что наше цветовое зрение сформировалось затем, чтобы замечать отличия от исходного, стандартного цвета. Данный стандарт, которым является наша кожа, не поддается классификации: она кажется бесцветной. Однако любая кожа, которая хоть чуть-чуть отличается от нашей, кажется нам имеющей вполне определенную окраску.

У оттенков кожи много общего с акцентом в речи. Какой у вас акцент? Правильный ответ таков: по вашему мнению, вы разговариваете без акцента, а люди из других областей и стран – с акцентом. Это связано с тем, что мы приспособились тонко распознавать голоса людей, разговаривающих с тем же акцентом, что и мы (если угодно – разговаривающих, как и мы, без акцентом). Мы различаем как голоса, принадлежащие разным людям, так и модуляции голоса одного и того же индивида. Одним из последствий этого является то, что наша собственная и типичная для нашего окружения речь кажется нам не имеющей акцента, но даже ничтожные отклонения от этого стандарта воспринимаются нами как акценты (сельский, городской, бостонский, нью-йоркский, английский, ирландский, немецкий, латиноамериканский и так далее). Вот почему людей, разговаривающих с акцентом, нам сложнее различить по голосу. Также в интонациях собеседника, говорящего с акцентом, нам бывает трудно расслышать эмоциональные оттенки.