- Товарищи, может хватит уже работать, а? Суббота, выходной день, природа - люди собрались отдохнуть, отметить выход пластинки, а вы снова за работу, как маньяки какие-то!
Саша смущенно извиняется и уходит к гостям, а меня Григорий Давыдович придерживает за локоть:
- Виктор, вокруг тебя начинает складываться какая-то …нездоровая атмосфера. Вчера эта безобразная драка Мирославы с Аленой, сегодня…
- А что сегодня? – удивленно обрываю я Клаймича. Он кивает мне за спину, и я оборачиваюсь к столу. Блин… Вера, кажется, перебрала и рвется выяснить отношения с Сашей. Лада с Альдоной еле удерживают ее. Вот только бабских разборок мне и не хватает!
Срываюсь на бег и в последний момент успеваю предотвратить конфликт, обняв шатающуюся Веру за талию и лишив ее возможности добраться до Саши, чтобы закатить скандал.
- Девчонки, нам пора потанцевать! – весело кричу я, и добавляю тихо на ушко Вере – А кому-то уже хватит пить.
Решительно забираю фужер из ее рук и передаю Ладе. А потом, не давая Вере опомниться, вытаскиваю на площадку перед домом, выложенную плиткой. К нам быстро присоединяются другие пары, и Верина выходка остается практически незамеченной коллегами. Начинает играть «моя» «I just call to say I love you», все весело переговариваются, на нас никто не смотрит. Пытаюсь утихомирить ревнивицу, но успокаивать подвыпившую женщину, да еще и разозленную мнимой изменой – бесполезный труд, она даже не собирается замолкать.
- Какая же ты сволочь! Ни одной юбки не пропустишь.
- А можно для начала все эти юбки перечислить поименно?
- Не делай из меня дуру! Думаешь, я не понимаю, почему вчера две эти швабры сцепились?! Но тебе этих малолеток показалось мало, ты еще и за этой старухой увиваешься.
Я фигею от женской логики: восемнадцать – малолетка, тридцать – уже старуха! Интересно, кто тогда наша Роза Афанасьевна? Впрочем, такие женщины уже вне времени. Закатываю глаза к закатному небу, умоляя высшие силы дать мне терпения и сил пережить этот вечер, и не озвереть. Нашла же время для разборок, и было бы вообще из-за чего!
- Верунь, это все твои фантазии, и повода для ссоры я не давал. С Сашей мы говорили о будущем номере, а ко вчерашней драке я вообще никакого отношения не имею.
- Не имеешь?! Да, они все мечтают прибрать тебя к рукам. Сучки!
Эх, к нежным рукам Саши я и сам бы с удовольствием прибрался. Только вот… Постепенно сентиментальная мелодия песни успокаивает Веру, мы прижимаемся друг к другу и начинаем покачиваться в плавном танце. На последних аккордах к нам подходит мама:
- Витюш, прости, что прерываю вас с Верочкой, но там Татьяна Леонидовна собирается уезжать, надо бы с ней попрощаться.
Я не очень умело изображаю огорчение, целую Верину руку и …с радостью сбегаю от тягостного разговора. Терпеть не могу бабские разборки, тем более пьяные. Львова и правда уже уезжает. Мальчишки висят на ней, уговаривая задержаться у нас еще хоть на часочек, но их строгая маман непреклонна. Шашлыки съедены, чай с порожными и тортами из Праги выпит, участок и дом мальчишками тоже обследованы. Программа пребывания в гостях выполнена полностью. А с Лехой и ребятами – тяжами они успели так задружиться, что теперь обещают нагрянуть и к нам в студию. Что-то я уже побаиваюсь энтузиазма этих юных «львят». Но родительницу свою они слушаются беспрекословно и в машину загружаются моментально. Долго машут нам рукой, пока автомобиль не сворачивает за угол. Потом вслед за семейством Львовых собираются уезжать Роза Афанасьевна с Полиной Матвеевной, и что уж совсем для меня неожиданно – моя мама. Все ее объяснения, про дела в городе, шиты белыми нитками – знаю я имя и фамилию этого неотложного «дела»! Но молчу. За счастливые мамины глаза я многое могу простить, даже ему. Просто интересно, как долго они еще в партизан играть будут. Впрочем, проживать под одной крышей с Веверсом я точно пока не готов – пугает меня этот генерал не по-детски.
Короче, нас с Лехой оставили в доме одних – мама собирается заночевать в городе, дед махнул на дачу, он отдается рыбалке с юношеской страстью. Этим грех не воспользоваться. На улице становится прохладно, и мы перемещаемся в дом, веселье вспыхивает с новой силой. Музыка, танцы, споры о творчестве разных групп. В понедельник в Ленинграде начинаются гастроли Элтона Джона. Наши музыканты бросаются наперебой обсуждать творчество Элтона. Я их пиетета перед этим персонажем не разделяю, мне вообще не понятно, за какие заслуги этого голубка пригласили в Союз, и чей это выбор. У кого в ЦК такой тонкий вкус, что изо всех мировых знаменитостей были выбраны Bony’M и он? Почему не кто-то другой? Больше достойных не нашлось?
Высокоинтеллектуальные споры и танцы не мешают народу выпивать, вино течет рекой, кто-то налегает на коньяк. К пролетарской водке, что примечательно, никто и не притрагивается. И чем больше выпито, тем яростнее споры и жарче танцы. Более или менее трезвы только те, кому скоро за руль садиться, Альдона, Леха, да мы с Клаймичем, который зорко присматривает за порядком. Рижане уже так перемешались с нашими, что и не поймешь теперь, кто здесь из старожилов. Общее дело и интересы здорово сближают, и после пары фужеров вина наносной прибалтийский снобизм слетает, как шелуха. Новые коллеги оказываются вполне нормальными ребятами – веселыми и открытыми. Да, совсем уж простыми их не назовешь, но может это и к лучшему, иногда простота хуже воровства. Существенная разница с нашими видна только когда они начинают танцевать – уж больно красиво двигаются рижане. Я, конечно, поездив в свое время по миру, видел и более искусных танцоров – одни испанцы или кубинцы чего стоят – но для 79-го это очень неплохо выглядит. Еще бы убрать напрочь из их движений эти смешные кривляния-отголоски диско 70-х, было бы совсем хорошо. Окончательно осмелев, один из рижан, кажется Мартин, просит показать им мою лунную походку. Пытаюсь отшутиться, что я уже не в форме, да и мой реквизит хранится в костюмерной студии, но вмешивается Леха?
- Секунду! Реквизит сейчас найдем!
И через минуту приносит мне со двора строительную брезентовую рукавицу и сложенную из газеты пилотку, оставленные бойцами стройбата. А потом гад еще и камеру притаскивает.
- Ну, слабо?! - все ржут как кони, и для меня теперь это уже дело принципа.
- Давай, ставь музыку! Когда это Селезневы отступали перед вызовом? Снимай!
Мамонт сегодня в ударе, я его таким раскрепощенным давно не видел. Травит какие-то дурацкие анекдоты, танцует наравне со всеми и …явно подбивает клинья к Светику. Нет, я конечно понимаю, дело молодое и все такое, но разбитых девичьих сердец в коллективе нам не нужно. Леха завтра проспится и снова, как хмурый моллюск спрячется в своей раковине, а кто потом девчонку утешать будет?
Начинается вступление песни, и я замираю посредине гостиной. В зеркале отражается чудик в надвинутой на глаза газетной шляпе, которую придерживает рука в огромной брезентовой рукавице, испачканной в цементе. А потом включается память тела, и мне уже в общем-то глубоко наплевать, как я выгляжу! Танцую азартно и расковано. Я ведь много чего пытался изобразить, готовясь к Англии: не только лунную походку и газмановские фляки с переходом в прыжок и полушпагат, просто далеко не все движения мне пока хорошо удаются, а кое-что я сам приберег для будущих выступлений. Конечно, до высот хип-хопа и поппинга мне далеко, и Маркус Скотт с его дабстепом из меня откровенно хреновый - такой пластики и такого владения телом мне никогда не достичь. Но… кое-что уже и мы могем. Экспромтом добавляю в танец немного откровенных движений из хип-хопа - по крайней мере, эффект резкого вздрагивания и прохождения волны по телу, мне уже удается сравнительно неплохо. Тем более, что меня пока и сравнить-то не с кем. И в азарте я танцую так, что даже у рижан челюсть отвисает. Срываю бурные аплодисменты, вижу в глазах Саши восторг вперемешку с профессиональным уважением. Кажется, мои акции только что выросли в цене, и меня перестали считать золотым мальчиком-мажором. Совместная ночь с Сашей начинает приобретать реальные черты. Эх, проснуться бы завтра утром в одной постели с ней… Блин, я же совсем забыл предупредить Альдону про Ялту! Спешу исправиться и отзываю девушку в сторону.
