— Володя, мне сейчас очень нужны деньги, — без предисловий сказал Вадим.

— Я знаю, — кивнул Владимир Иванович. — По сусекам поскрести надо. Завтра принесу.

— Ну, что там с подрядчиком?

— С Борей? В прокуратуру таскают. Фоторобот составили на мужика, который с ним договор заключал. Здоровый такой бугай, я видел.

— Ты его знаешь? — поинтересовался Вадим.

— Если бы! — вздохнул Владимир Иванович. — Думаю, ты его тоже никогда не видел. Борька-то не виноват — он хотел как лучше.

— Пойми, мне от этого не легче. Еще на похороны столько денег угрохали!

— Да, помирать сейчас дорого. — Владимир Иванович набил свою трубку. — Я тебе, Вадим, конечно, могу помочь — тысяч шесть, не больше. Сам понимаешь… — Он развел руками.

— Хоть на этом спасибо, — кивнул Вадим. — Сразу я тебе отдать не смогу.

— Ничего страшного, отдашь, когда сможешь. В проеме появилась Катя с подносом. На подносе стояла бутылка коньяка, два больших бокала, на блюдце — нарезанный лимон.

— Разрешите?

— Это зачем? — нахмурился Вадим.

— Тебе надо, надо. Хоть немного напряжение снимешь, а то тебя скоро ветром сдувать будет.

— Ну, ладно, тогда всех зови, — сказал Вадим Кате. — И рюмок принеси.

Катя исчезла, и скоро в кабинете шефа появились Соня и Миша. Они прикатили свои стулья, расселись вокруг стола Вадима Георгиевича. Впорхнула Катя, принесла недостающие бокалы.

— Наливай! — приказал Кравцов Владимиру Ивановичу.

Тот откупорил бутылку и налил всем коньяка.

— Ну что, давайте-ка помянем нашего благодетеля, Михаила Леонтьевича! — сказал Вадим.

Все молча выпили. Катя только чуть пригубила, но Вадим посмотрел на нее так грозно, что она опрокинула в себя остатки коньяка.

— Я собрал вас здесь, чтобы сообщить пренеприятнейшее известие. — Вадим обвел агентов взглядом. — Вы о нем, собственно говоря, знаете.

Все кивнули.

— Давайте честно: наш «Гарант плюс» полностью разорен. Счет у нас теперь нулевой, даже на аренду денег нет. Сколько их, этих денег, нам надо, чтобы восстать из пепла, вы прекрасно знаете. Во-первых, возвратить долги банку, во-вторых, аренда, в-третьих, хоть мизер на наше дальнейшее существование. Еще недавно у нас в среднем проходило не меньше десяти сделок в месяц и была заначка. Сейчас вся заначка ушла в счет погашения долга. Что касается банка — это моя головная боль, и просить что-либо у вас я не имею права.

— Ты в этой ситуации больше всех и пострадал, — добавил Владимир Иванович.

— Теперь насчет дальнейшего существования агентства, — продолжал Вадим. — Вы — не наемные рабочие, вы — мои коллеги, партнеры, вот почему неучтенную прибыль я всегда делил с вами пополам — пятьдесят на пятьдесят. Поэтому предлагаю всем хоть как-то поучаствовать, так сказать, в возрождении. Примерно с полгода нам просто необходимо элементарно продержаться на плаву. Дальше, даст Бог, снова пойдем в гору. Но без вашего участия мне не подняться.

— А сколько надо-то? — спросил Миша.

— Не меньше трех, — сказал Вадим, глядя в стол. — Больше — лучше. Потом определим процент участия. Главная наша задача — как можно скорее избавиться от этого чертова дома, висящего на нашем балансе. Иначе он каждый месяц будет съедать все наши деньги. Напрягитесь, поищите клиентов. Может, кто-то купит, возьмется реконструировать за свой счет. В долях мы будем или как-то по-другому — не знаю… Вот Владимир Иванович согласился внести шесть тысяч.

Все посмотрели на Владимира Ивановича. Он кивнул, попыхивая трубкой.

— Сейчас главное — выжить, — повторил Вадим и замолчал.

Повисла тишина.

— Мы должны подумать, — произнес Миша и посмотрел на Соню.

— Да-да, хотя бы до завтра, — кивнула Соня.

— Я полагал — вы уже все для себя решили. Впрочем… думайте, — кивнул Вадим. — И еще, в связи с тем, что в офис могут наведаться неприятные кредиторы, я пока что поработаю в другом месте. Вам ни в какие переговоры или споры с ними не вступать, сидеть молчком, на угрозы не реагировать, ничего не бояться, а насчет директора отвечать: «Уехал в Баден-Баден». Своим заместителем с правом подписи и печати оставляю Владимира Ивановича. Ты согласен?

Владимир Иванович торопливо кивнул.

— Все, работайте!

Соня, Владимир Иванович и Миша вышли из кабинета, Катя осталась.

— Чего тебе? — недовольно поинтересовался Вадим.

— Вадим Георгиевич, у меня денег нет, — испуганно произнесла девушка.

— Куда ж ты их девала? У тебя в прошлом месяце хорошие сделки были.

— Шубу норковую купила. Машину… хочу.

— А, ну ради бога, — усмехнулся Вадим. — Дело молодое. Да и работаешь ты у нас недавно. В общем, как хочешь. Деньги твои. А я чужие считать не привык.

Катя направилась к выходу, замялась около двери.

— Да нет, вы не подумайте, я постараюсь, Вадим Георгиевич.

— Старайся.

Катя ушла, Вадим отодвинул от себя поднос с коньяком, обхватил голову руками.

Александра его, конечно, отпустила на все четыре стороны, но податься-то ему реально некуда. Не у Дины же жить со старухой-соседкой! Да и когда она еще с ребеночком из больницы выйдет! Вадим полез в записную книжку, нашел телефон справочной больницы, набрал номер.

— Здравствуйте, можно поинтересоваться самочувствием роженицы Дины Андриановой?

— Отчество как? — недовольно проворчала трубка.

— Э…. Анатольевна, — вспомнил Вадим.

— Переведена в общую палату. Состояние удовлетворительное.

— Палата какая? — прокричал Вадим, но на том конце уже раздались короткие гудки.

Ну что же, хоть с Диной все в порядке. Как-то еще мальчика теперь называть надо… Может, в честь его деда — Валентином? Валентин Вадимович? Нет, не звучит. А может, в честь покойного тестя? Тоже не звучит. Вадим поймал себя на мысли, что думает о какой-то ерунде — тут надо башку спасать, а он…

Напялил на ноги тапочки, направился к туалету, который был у них расположен в темном коридоре, недалеко от входа.

В туалете горел свет, дверь была приоткрыта. Несло запахом сигарет, доносились голоса — Сонин и Мишин.

— Нет, а почему я должна свои кровные, таким трудом заработанные, в фирму отдавать? Он свои пятьдесят процентов уже взял, истратил на какой-то херовый проект, на мошенников, проорал, можно сказать, а я теперь за него страдай! — горячилась Соня. Вадим замер в коридоре, боясь пошевелиться.

— Сонь, три штуки — не так уж много, — сказал Миша.

— Это для тебя-то три штуки не много? — усмехнулась Соня. —Другие на эти деньги годами живут. У меня, между прочим, дубленка старая, третий год ношу, и квартира пять лет не ремонтирована. Знаешь, сколько сейчас хороший ремонт стоит?

—Долларов сто за квадрат? — предположил Миша.

— Четыреста не хочешь? Короче, ты и делись, раз тебе три тысячи не много! — повысила голос Соня.

— Ты не ори!

— А я и не ору! Он хозяин — пускай фирму сам сдержит. Мы бегаем как савраски целыми днями, чтобы на кусок заработать, а он свои пятьдесят процентов только за подпись имеет! В конце концов, можем и самостоятельно поработать, клиентов у нас — во! Как грязи!

— Не знаю. Здесь «крыша» все-таки.

— Только «крыша» эта что-то в последнее время сильно прохудилась! — В голосе Сони прозвучала насмешка.

— Ладно, как знаешь, а я, наверное, все-таки… — Миша вздохнул. — Неудобно как-то человека в беде бросать.

— Докуривай давай — в беде! А то чай остынет.

Вадим попятился, развернулся и осторожно, на цыпочках вернулся в свой кабинет.

Ну вот, теперь все ясно — фирма раскололась. Правильно говорят: хочешь нажить врагов — попроси у друзей денег. А еще — человек человеку волк… «Товарищ и брат», — обычно добавлял Вадим с улыбкой. В данной ситуации улыбка, конечно, была неуместна. Как только он за порог — агенты тут же без него все пересобачатся. А за порог ему теперь обязательно надо, скоро заработает счетчик…

Митроша, Иван Палыч и Люся сидели в машине на стоянке около Шереметьева-2. Митроша беспрерывно курил, Иван Павлович глупо улыбался, преданно глядя на жену, Люся морщилась. Воздух был наполнен несмолкаемым самолетным гулом.