— Ну… Варвара! — осадил меня Рейно. — Кто бы говорил! И потом, думаю, что Олев действовал тоже в состоянии аффекта. Ему не понадобилось много времени, чтобы стереть отпечатки и уничтожить следы своего пребывания в доме…

— Ничего себе аффект!..

— И выбраться оттуда. И уехать в Москву. Конечно, он мог остаться, он мог скрутить слепую убийцу, вызвать милицию… Но тогда можно было смело распроститься с алмазом. А этого Олев сделать не мог. Это было выше его сил. И он уехал. Оставил все как есть.

— А Слепая? — спросил Андрон.

— Она пришла в себя, когда в доме появился Игорь. Любовник Аллы. Он видел Олева, покидающего дом. И понял, что произошел сбой в программе. Но какой именно — понял лишь тогда, когда поднялся наверх. И выслушал путаные объяснения обезумевшей слепой женщины. Мотором всей операции, ее мозговым центром, была Алла. Без Аллы Игорь оказался беспомощным. Он не знал, что делать. Но он единственный знал, кто именно был с Аллой на даче. Игорь отвез Яну в город, потом приехал Филипп. Яна все рассказала ему. И после небольшого совещания все трое решили, что сделанного не поправить. И что можно попытаться спасти хотя бы Яну.

— И любовник Аллы пошел на это? — Снова и снова я убеждалась в мужском вероломстве.

— Ничего другого ему не оставалось, — сказал Рейно. — Он боялся, что если начнут копать, то случайно может всплыть не только его многолетняя связь с Аллой Кодриной, но и та операция, которую они задумали. Скорее всего все трое заключили нечто вроде соглашения. Ни Филипп, ни Яна нигде не упоминают имени Игоря. А тот, в свою очередь, молчит о происшедшем на даче.

— Хорошая история. И хорошее убийство, — бросил бармен, до этого с вожделением слушавший мудреца Рейно. — Но прошлогоднее. А прошлогодние убийства интересны так же, как и прошлогодний снег. И не дают никакого намека на то, кто убил Виолончелиста. Бывший любовник жены, что ли?

— Игорь Пестерев, — уточнил Рейно. — Игорь Пестерев и есть убийца.

— Так я и знала! — выдохнула я.

— …но не Виолончелиста.

— Как — не виолончелиста?

— А так. Игорь действительно убил. Но убил вашего м…м… приятеля.

— Стаса?!

— Да, Стаса. Причем я думаю, что это тоже было случайное убийство. Мы знаем, что только Игорь знал, кто находился на даче с Аллой. И знал о гигантском состоянии Олева. Но операция «получи наследство» сорвалась, Игорь потерял любовницу и остался один. На хитроумные комбинации он способен не был и поэтому решился только на шантаж. Он справедливо полагал, что скрывшийся с места преступления Олев Киви может отстегнуть ему некоторую сумму за молчание. Это было куда перспективнее, чем шантажировать безлошадных Кодриных. Он только ждал появления Киви в России. И когда узнал, что тот приезжает, попросил Стаса Дремова аккуратно прощупать Олева.

— Что за бред вы несете? — прикрикнула я на Рейно. — Откуда какой-то охранник мог знать Стаса?

— Разве я еще не успел вам сказать? — эстонец обворожительно улыбнулся. — Охранная фирма «Локис», в которой работает Пестерев, заключила договор на охрану с «Ладога Trade Company».

«Ладога Trade Company», владелица подземного гаража, примыкающего к дому Стаса на Суворовском!

— Думаю, Игорь Пестерев как-нибудь расскажет компетентным органам, как он познакомился с Дремовым. Но сейчас это неважно. Важно то, что он передал Дремо-ву фотографию Аллы и ее перстень, который пожертвовали ему Яна и Филипп в качестве некоего залога молчания. Думаю, не только перстень… Я не знаю, кому пришла в голову идея сыграть в двойника Аллы… Возможно, вашему приятелю. Для таких тонких схем сам Пестерев был слишком ограничен… Должно быть, они решили просто скачать деньги с музыканта. Но скачивать уже не пришлось. Потому что Киви в день, намеченный для решительного разговора, оказался мертвым. Об этом сообщил Пестереву его приятель по фамилии Сидоров.

Сидоров, Сидоров… Кажется, эта фамилия где-то упоминалась.

— Наш Толик Сидоров? — безмерно удивился Андрон. — Бывший секьюрити?

— Именно. Кроме того, он рассказал о девушке, которая убила Олева Киви.

Я инстинктивно вжала голову в плечи.

— Девушке, которую нанял Стас. И Пестерев знал об этом. И поехал разбираться. И вошел, как обычно входил — через подземный гараж. Я думаю, они повздорили. И Пестерев, должно быть, случайно убил его. Рана на виске Дремова весьма показательна. Он ударился о мраморную плиту стола…

— Да черт с ним, со столом, — неуемного кулика Андрона Чулаки волновало только собственное болото. — Кто музыканта-то убил?!

— Дался вам музыкант, — впервые Рейно не проявил солидарности с мертвым соплеменником.

— …Есть что-нибудь выпить? — раздался за нашей спиной заспанный голос с таким же заспанным акцентом Калью Куллемяэ.

Андрон, только сейчас вспомнивший о своих обязанностях, подскочил к постояльцу и налил ему коньяк. В рюмку ушедшего Филиппа.

— Значит, вы интересуетесь, кто убил Олева Киви? Я скажу, — Рейно закинул ноги на стол и как-то странно расслабился. — Один из тех, кто присутствовал на коньячной вечеринке у господина Чорбу в ночь убийства.

— Я тоже присутствовал, — ухмыльнулся Калью. — Хорошо, что проснулся. Теперь не пропущу самое интересное.

— Теперь не пропустишь, — ответил ему такой же улыбкой Рейно и перешел на беглый тягучий эстонский. Такой беглый и такой тягучий, что даже я понимала лишь отдельные слова: Шамне, камень, код, Чарская, видеокамера…

В конце этой перепалки лицо Калью вытянулось, он плеснул коньяк на ботинки Рейно и…

И бросился к выходу.

И наткнулся на Монти и фээсбэшную гиену Лемешонка.

— Ясно, кто убийца? — заорал Рейно, сбрасывая ноги со стола. — Можете взять!

Слово «взять» подействовало на Лемешонка магически. Он был никакой не гиеной. Он был бультерьером. И тотчас же бросился вперед. На меня. Через секунду я уже валялась на полу, спеленатая веревками его мускулов.

— Дурак!!! Не ее!!! Его!.. — Рейно принялся оттягивать Лемешонка от меня.

А Монтесума, верная, отважная Монти, набросилась на пресс-секретаря Олева Киви. Через секунду к ней присоединился и Андрон Чулаки.

Но ничего этого я не видела. Слезы застилали мои глаза. Я была невиновна.