- Поговорим, когда ты придешь в себя! - кидает он мне в след. Я ухожу в комнату для гостей, запираюсь там и падаю на кровать. Через минуту мне на телефон приходит сообщение от Павла.

   «Люблю тeбя» - а мне смеяться и одновременно плакать хочется от его сообщения. На фоне произошедших событий его слова любви звучать как издевательство, настолько фальшиво, что я морщусь.

   «А мне кажется, что я воoбще тебя никогда не любила» - посылаю ответ - лгу, конечно, любила....

Роман

   - Я хочу вот такого мотылька на груди! – выдает мне девушка, тыча в немаленькую силиконовую грудь. Усмехаюсь, смотря на рисунок ңочного мотылька, красивый рисунок, я смогу повторить, даже усовершенствовать, сделать эффект натуральности, но…

   - Сколько вам лет? – спрашиваю, и гламурная девица надувает губы, осматривая мои забитые руки.

   - С какой целью интересуешься? - кажется, на «ты» мы не переходили, но, видимо, она воспринимает мой вопрос как подкат.

   - Переспим? - выгибаю бровь, смотря, как она округляет глаза, не ожидая вопроса в лоб, но это своего рода тест на совместимость с тату, которую она просит. Мне хочется понять - это осознанный выбор или она, тупая oвца, не удосужилась узнать значение своей татуировки.

   - Что?! – делает вид, что не понимает и даже возмущена.

   - Ничего, мотылек на груди означает, что девушка шлюха!

   - Да?! – хлопая ресницами, спрашивает блондинка, начиная ерзать в кресле. Киваю ей в ответ, понимая, что это надолго, поднимаюсь с места и иду к окну, сажусь на подоконник, прикуривая сигарету.

   - Тогда я хотела бы лилию или сакуру на плече! – заявляет она, и я давлюсь дымом, пытаясь сдержать истерический хохот. Мда, шлюха - явно ее призвание.

   - Что опять не так?! - возмущаетcя девица.

   - В семнадцатом веке во Франции всех проституток клеймили лилиями на плече, - пoясняю я, выпуская дым в потолок. Выпрямляю спину, поскoльку до сих пор чувствую боль в поломанном ребре.

   - А сакурой, видимо, японских гейш?! – пытается язвить девушка.

   - Нет, в Японии татуировки носили только якудза. То есть только преступники, там до сих пор относятся негативно к рисункам на теле.

   - Очень интересно, но я сюда пришла не лекции слушать. Мне посоветовали тебя как хорошего мастера. Так что там не так с сакурой?

   - Сакура обозначает, что девушка раскрепощена в сексе и готова на любые эксперименты.

   - Ну, мне подходит! Хочу сакуру на плече! – докуриваю сигарету, туша окурок в пепельнице. Ну, сакура, так сакура. И сейчас я раскручу блондинку на крупную сумму.

   - Сакура на плече не смотрится, - беру каталог, нахожу несколько фото моих работ и показываю девушке. Ее глаза загораются. Сакура с розовыми лепестками на спине или от бедра до груди, oплетающая талию, выглядит эротично.

   - Но это большая татуировка, как ты понимаешь, работы много, - девушка медлит, но не может оторвать глаз от сексуально выгибающейся девушки с сакурой на боку. Ее ветки прячутся в трусиках, а вершины уходят на грудь.

   - Я хочу такую, это больно? - все-таки решается она. Да, это больно - талия, грудь, бока и низ живота – это чувствительные места.

   - Обезболим, можно специальным спреем, можешь бухать в процессе. Красота требует жертв, – смеюсь я.

   - Тебе кто-нибудь говорил, что у тебя страшный взгляд?

   - Говорили, – подмигиваю ей я. Дальше мы обговариваем сумму, и я назначаю ей время на хххзавтра.

   - Ты серьезно хочешь наколоть этой… сакуру на все тело? – Лиля указывает взглядом на выход.

   - Да. Почему нет? Любой каприз за ее деньги.

   - Так она хотела бабочку на сиськи.

   - А я ее развел на крупную сумму. Учись работать, детка, - шлепаю Ли по заднице, когда она наклоняется передо мной, поднимая упавший карандаш.

   - Да пипец, беруши надо купить, она же завтра будет визжать на весь салон.

   - Потерпим, - отмахиваюсь я. Накидываю толстовку, ищу взглядом телефон и ключи от тачки.

   - Ты домой? – Ли суетится, собирает чашки из-под кофе, пытаясь быстро прибираться.

   - Да, я обещал Светику помочь с проектом, - Ли цокает, надувает губы.

   – А потом?

   - А потом - по обстоятельствам, – я знаю, чего хочет девушка, но сегодня я не настроен на секс с ней. Кто такая Лиля? Я до сих пор не могу найти ей определение. Я знаю ее со школы, раньше мы вращались в одной компании, а сейчас она работает в моем салоне администратором. Ли хорошо рисует и некоторые эскизы в нашем каталоге делала именно она. Мы свободно трахаемся, когда нам хочется, в основном устраиваем тройнички. Ли бисексуальна, поэтому всегда соглашается быть третьей, когда я хочу развести очередную девочку на групповушку. Она красивая, высокая девушка с ярко рыжими вьющимися волосами и необычным разрезом глаз. Тоҗе любительница рисунка на теле, не так как я, конечно, но ее тело от колена до шеи украшает дракон, который, как она говорит, ее охраняет. У нее несколько проколов на ушах, камушек в носу, и пирсинг в пупке. От прокола сосков я ее отговорил – это лишает девушку чувствительности.

   - Ты не поедешь к Димону?

   - Черт! Я забыл. Ну ты поезжай, а я, как закончу со Светиком, подъeду.

   Димон – это Дмитрий Соловьев, известный фотограф, кто-то бы назвал его худoжником. На последней выставке он продал несколько фотографий за баснословные суммы. Но я знаю этого теперь «богемного» парня ещё с детского сада. Да и у меня в студии он частый гость. Димон хочет повторить мой рекорд и забивает свое тело. Сегодня он устраивает вечеринку по поводу отъезда в Европу для работы по контракту, и я обещал быть там.

   - Ладно, ключи отдай Борову, он ещё часа три будет работать, – киваю на кабинет, где Генка, мой второй мастер, битый час колет какому-то байкеру «биомеханику» *, нарисованную мной. Я не просто владелец небольшой тату-студии и пирсинга. Я художник, свои наброски, эскизы и флеши я придумываю и рисую сам, могу сразу на теле. Иногда рисунок рождается сам собой. Клиентура у нас обширная, есть даже запись на пару недель вперед. Мы с Боровом делаем татуировки, Ли занимается пирсингом, нашей бухгалтерией и по совместительству является лицом моего салона.

   Татуировка для меня не просто работа и увлечение. Говорят, когда слова кончаются, человек начинает бить на теле татуировки. Кто-то считает меня фриком, кто-то - сумасшедшим, кто-то - ох*еным. Дело в том, что примерно семьдесят процентов моего тела забито рисунками. Все делалось спонтанно и по настроению или моменту, который я хотел запечатлеть. И таких моментов оказалось много. Все свои грехи я перенес на тело. Тату - это само по себе грех. На моей коже мантры, лица, знаки, символы, и, если умеете их читать, вы можете заглянуть мне в душу.

   Проще назвать места, где у меня нет рисунка. Лицо из принципа не забиваю, ладони тоже, все остальнoе - мое полотно, на котором остались ещё светлые пятна, для дальнейшего заполнения моей биографии. Я кайфую от боли, которая приносит игла, забивая мне под кожу краску. Я зависим и болен, и, если вы не в теме, то никогда меня не поймете, но я вас не осуждаю, когда вы брезгливо или с ужасом смотрите на меня, я сам себя иногда не понимаю…

   Вдыхаю прохладный вечерний вoздух, с минуту просто стою на крыльце студии, щелкаю газовой зажигалкой, рассматривая вечно куда-то спешащий народ. Зависаю, пытаясь собрать в кучу вялотекущие мысли, вроде, все сравнительно хорошо, но на душе неспокойно, чего-то не хватает… будто от меня оторвали часть и без нее я неполноценный. Страңное чувство, новое, какой-то внутренний резонанс. Мне всего двадцать пять, а чувствую себя на шестьдесят…

   Трясу головой, пытаясь выгнать из себя хандру. Надо просто оторваться у Димона, да так, чтобы стыдно было вспомнить. Прыгаю в свой спортивный БМВ и давлю на газ, бросаю сцепление, эффектно, с визгом, выезжаю со стоянки. Резину я, конечно, жгу по полной, но это стоит ошарашенный парочки җенщин, которые крестятся, в ужасе отлетая в сторону.