Она подняла бровь.

– Если хочешь знать, я просто бешусь от того, что не могу к тебе прикоснуться. Я должен думать о твоей репутации и дома стараюсь держаться от тебя подальше. Я постоянно нахожу какую-нибудь работу на ранчо, когда на самом деле мне хочется все это бросить и сбежать с тобой куда глаза глядят.

– Правда? – У нее перехватило дыхание. – И сегодня тоже?

– Прости, что я так заботился о твоей репутации. – Он поднял ей голову, прикоснувшись пальцами к подбородку, и нежно поцеловал ее в губы. Их обоих бросило в жар. Он покачал головой. – Поехали. А то мы никогда не сдвинемся с этого места.

Когда они добрались до реки Южная Лана, солнце уже клонилось к западу. Она подумала, что сама вряд ли нашла бы Семьсот Родников. А если бы и нашла, то не успела бы засветло вернуться на ранчо.

Они ехали очень долго, и путешествие ей надоело. Она не привыкла проводить в седле столько времени. Тело с непривычки ныло. Но все равно ей нравилось, что здесь они с Дрэйком одни, и ее восхищала природа. Она чувствовала, что чем дольше она находится в Техасе, тем больше ей здесь нравится, хотя ее домом по-прежнему оставался Новый Орлеан.

Переправляясь на Фэнси через реку, она заметила, как грациозно сидит в седле Дрэйк и как умело обращается с животным. Да, здесь его дом. Земля и люди, ставшие частью его жизни. Она чувствовала, что больше нигде ему не будет так хорошо. Как же он волновался за Джой Мари, если даже оставил из-за нее свое ранчо и отправился за ней в Новый Орлеан, а потом и на Мартинику.

Она взглянула на него. На нем была белая шляпа, от пыли ставшая бежевой, брюки из грубой бумажной ткани, голубая рубашка, коричневая кожаная куртка, поношенные кожаные ботинки и перчатки с бахромой. На бедре висела кобура, и рукоятка «45» блестела на солнце. На седле лассо и винчестер, а сзади были приторочены свернутое одеяло и седельные сумки. Всего этого вполне достаточно, чтобы жить вдали от дома многие дни. Вокруг было сколько угодно дичи, а среди холмов повсюду родники.

Она же была совершенно в ином положении. Воду она еще, быть может, и нашла бы, а пищу? Сейчас в ее сумке полно приготовленной Шарлоттой еды. И в Новом Орлеане она знала много мест, где можно заказать все что угодно. Но смогла бы она жить там, где нужно полагаться только на себя? Это страшно, но очень интересно.

– Скоро приедем, – указал вперед Дрэйк. – Семьсот Родников впадают в Южную Лану.

– Это хорошо, – она рассмеялась. – Но, по-моему, я теперь всю неделю не смогу сесть. Он тоже рассмеялся.

– А завтра еще ехать назад. Мне что, придется везти тебя у себя на коленях?

– Это было бы не так уж плохо, – она взглянула на него. Он вздохнул.

– Можешь мне поверить, это не слишком удобно. Хотя в этом есть и свои преимущества. – Он поехал рядом с ней и взял ее за руку. – Семьсот Родников – это не Новый Орлеан и не Мартиника.

– Надеюсь, ты не будешь разочарована. Хотя путь туда, конечно, не близкий. Она сжала его руку.

– Это хорошо, что туда не близкий путь. Я дольше смогу побыть с тобой наедине. Наклонившись, он ее поцеловал.

– Мне тоже очень хорошо с тобой. – Он кашлянул и отпустил ее руку. – Я понимаю, жизнь на ранчо очень отличается от той, к которой ты привыкла в Новом Орлеане. Но дай мне шанс. Обещаю, тебе понравится здесь.

– Здесь очень красиво. Но так одиноко.

– Одиноко?! – Он посмотрел вокруг. – Да со всех сторон тебя окружает жизнь. – Он сделал широкий жест. – Помимо рек, деревьев и травы, здесь есть еще койоты, лани, зайцы, еноты и гремучие змеи. На самом деле, я могу рассказывать о том, какая здесь жизнь, целый день, но боюсь, тебе это надоест.

– А как с людьми?

– По-моему, люди – это не самое главное. Она нахмурилась.

– Ты хочешь сказать, что людей надо сторониться?

– Да. Особенно таких, как Доминик. «

– Иногда встречаются и злые люди, но большинство все-таки хороших.

Дрэйк кивнул.

– Но один предатель может погубить целую армию.

Спорить с этим она не могла и вновь подумала о Густаве Доминике.

– Сколько существует эта страна, столько времени люди отправляются в прерии. Совершенно по разным причинам: за деньгами, за удачей, из-за неприятностей с законом. И большинство из них становятся охотниками, которые встречаются с людьми не чаще одного-двух раз в год. И такая жизнь им нравится.

– Этого я даже не могу себе представить.

– Я тоже. Но некоторые до сих пор так здесь живут. Они приезжают только раз или два в году в какой-нибудь город, чтобы продать шкуры и купить себе все необходимое. И притом вполне счастливы.

– Ладно, ты меня убедил.

Он рассмеялся.

– Я и не пытался тебя убедить. Просто хотел сказать, что ты считаешь Дэлтон-ранчо слишком уединенным, а другим показалось бы, что на нем яблоку некуда упасть.

Она снова засмеялась.

– Похоже, должно пройти какое-то время, чтобы я поняла Техас.

– Могу тебя заверить, что времени для этого потребуется очень много. Я сам до сих пор не все о нем знаю. – Он дернул коня за уздечку. – Поехали. Давай посмотрим на родники.

Селена двинулась за ним, они переправились через реку и стали подниматься наверх между деревьями, скалами, кустами и, наконец, свернули за громадный поросший мхом валун. Остановившись рядом с Дрэйком, она, затаив дыхание, смотрела на открывшуюся картину. Из сотен отверстий на крутом склоне холма текла вода, превращаясь внизу в белый пенящийся поток, устремляющийся в Южную Лану.

Поразительное зрелище. Возможно, Дрэйк был прав, говоря, что в Техасе все больше и лучше. Она взяла его за руку.

– Это восхитительно. И здесь так всегда?

– Да. Здесь подземный источник. Из этой воды готовят самые лучшие сорта пива.

– Хотелось бы попробовать.

– Хорошо. На днях съездим в Систердэйл.

– Это город?

– Да, недалеко от нас. На Гваделупе. А пока ты можешь попробовать лучшую в Стране Холмов воду.

Подъехав к потоку, он спрыгнул с коня и помог слезть Селене. Она сняла с Фэнси седельные сумки и протянула ему.

– Здесь наш ленч.

Улыбнувшись, он взял у нее сумки.

– Умираю с голоду. Дома я забыл поесть.

Оставив лошадей пастись, он нашел два прогревшихся на солнце камня у подножия гор, и они сели у воды. Дрэйк достал из сумки мясо, взял немного себе, а остальное протянул ей.

Она улыбнулась, глядя, как он ест, и тоже принялась за еду. Пища показалась ей восхитительной, раньше она ее почти не распробовала. Съев, она зачерпнула в пригоршни воды и запила. Сполоснув лицо, она взглянула на Дрэйка.

Он перестал есть и тоже посмотрел на нее.

– ТЫ когда-нибудь думала о замужестве, Селена?

Этот вопрос застал ее врасплох. Она зачерпнула еще воды, попила и только потом ответила.

– Да. Но всегда считала, что это не для меня.

– В Новом Орлеане это, возможно, и не имеет значения, но здесь для женщины лучше, чтобы перед ее именем стояла приставка «леди».

– Ты хочешь сказать, что если я решу предпринять подобную вылазку еще раз, то какой-нибудь незнакомец из Страны Холмов примет меня за одинокую женщину?

– Для меня они не незнакомцы, и ты тоже скоро будешь всех здесь знать. Прости, я не хотел тебя обидеть.

– Это пред…

– Я просто хочу, чтобы ты об этом подумала. – Подняв маленький камешек, он бросил его в воду. – От этого зависит, будут ли у тебя дети.

– Я понимаю. – Она не знала, радоваться, обидеться или разозлиться. Вместо этого она сосредоточилась на красоте источников. Вдоль берега росли плакучие ивы, напоминающие женщин с распущенными волосами. Нет, она не боится людской молвы и всегда сможет себя защитить. Себя и своих детей, когда они у нее будут.

Дрэйк повернулся к ней.

– Спасибо, что ты всем сказала, что Джой Мари вышла за Доминика замуж, и он умер на Мартинике.

– Для нас он и правда умер. И лучше о нем не вспоминать, чтобы не травмировать Джой Мари.

– Это было бы и впрямь хорошо, но о Доминике здесь много говорят.