Но я была рада, когда, зайдя в герцогский особняк и позволив лакею снять с себя плащ, столкнулась лицом к лицу с юным лордом Томасом, как раз отчий дом покидавшим.

– Вы-то мне и нужны, – обрадовалась я, потерев подмерзшие ладони, и юный лорд от этого зловещего жеста даже почти попятился.

– Леди Эрилин?.. – опасливо произнес он.

– Будьте любезны, лорд Томас, побеседуйте с вашим другом на тему более вдумчивого отношения к тому, что и кому он рассказывает. И на что соглашается.

– А! – юный лорд просветлел лицом. – Вы о своем визите. Так то ведь вы! С вами и Кьер на все соглашается…

Я шлепнула умудрившегося-таки впихнуть мне шпильку нахала по плечу перчаткой.

– Я для вашего приятеля чужой человек, мы виделись два раза мельком. Он обо мне не знает совершенно ни-че-го, и тут же сунул в руки папку с разработками, ценность которых я не могу даже навскидку оценить, а я, между прочим, дочь финансиста!

– Но ведь ничего страшного не случилось, – простодушно произнес юноша. – Вы же не собираетесь использовать это во вред…

– Томас!

– Хорошо-хорошо, – он тут же сдал назад. – Я с ней… ним! Поговорю.

Я удовлетворенно кивнула.

– А теперь такой вопрос. Почему Кьер ничего не знает об этом изобретении?

Я спросила это так, из любопытства, поскольку для себя знала причину, по которой пока стоит молчать, но мне было интересно, какие мысли на этот счет витают в голове юного лорда.

– Ну… э… я просто не хотел, чтобы он узнал о моем приятеле. Пока мы не добьемся успеха и не получим патент. Я хотел, чтобы мы сделали это сами…

Мне оставалось только обреченно закатить глаза.

– Лорд Томас, неужели за те два года, что из вас пытались вылепить политика, в вашей голове не осело совершенно ничего?! Вы вообще в курсе политической и социальной обстановки в стране? Ладно ваш приятель, но вы! Неужели вы не понимаете, насколько это открытие, если оно будет доведено до ума, важно для вашего брата? Хорошо, что Джейн хватает для работы средств, выделенных отцом и вами из своего содержания, а если бы не хватало? – я сама не заметила, как в пылу разговора, перестала блюсти конспирацию. – Все встало бы? Только потому, что вы решили быть героем на белом коне для своей принцессы и просить денег у брата на открытие, которое может изменить мир, ниже вашего достоинства.

Томас стоял передо мной красный, как свекла.

– Вы правы… я завтра же все ему расскажу!

– Не надо.

Взгляд у Томаса сделался настолько недоуменным, что мне даже стало на мгновение жалко бедного мальчика, угодившего под жернова моего воспитательного инстинкта.

– Но вы же сказали…

– Рассказывать надо было на начальных стадиях, а теперь Джейн уже не нуждается в деньгах, ей нужно только найти способ упростить сброс магии, а это работа чисто умственная, я уточняла. Так что теперь уже нет нужды беспокоить его светлость до тех пор, пока она не закончит.

Томас, проявив недюжинную выдержку и великолепное воспитание, благополучно проглотил и рвущиеся наружу эмоции, и все, что хотел сказать в первую очередь, и при этом даже почти не скривился. А потом, чуть наклонившись ко мне, будто хотел поведать страшную тайну, доверительно сообщил шепотом:

– У вас ужасный характер, леди Эрилин.

– Я знаю, – тем же доверительным шепотом отозвалась я.

Мы оба чинно сдержали смешки за поджатыми губами и разошлись. Томас – прочь из дома, а я – навстречу показавшемуся в дверном проеме Кьеру.

– О чем это вы так мило шептались? – поинтересовался он, заключая меня в объятия.

– Томас высказывал восхищение моими многочисленными талантами и неоспоримыми достоинствами, – поведала я, поднимаясь на цыпочки, чтобы нежно коснуться губами гладкой щеки и потереться носом о подбородок.

– Вот как? У тебя есть достоинства? Почему я о них не знаю?

Я фыркнула и куснула герцога за шею, а потом ещё раз, когда мерзавец и не подумал перестать смеяться.

– Ладно, ладно, я понял, что ты голодная. Идем ужинать.

Я хотела все же куснуть манящую смуглую кожу еще раз, для профилактики, ну и чтобы ощутить на губах знакомый солоноватый вкус, но Кьер увернулся, и поймал мои губы поцелуем, от которого разом подкосились колени и закружилась голова. Казалось бы, мы уже столько времени вместе, но отчего-то эта захватывающая новизна ощущений никуда не исчезала, и я теряла голову от его поцелуев каждый раз, как в первый раз.

Думать об этом было приятно.

Я позволила увлечь себя в столовую и усадить за длинный, щедро накрытый стол.

– Ну, рассказывайте, леди Рейвен, – усмехнулся Кьер, пока лакеи нарезали и накладывали в тарелки запечённого в яблоках гуся. – Чем же таким вы были заняты все эти дни?

В голосе слышались легкие нотки ревности, и на лицо от этого лезла непрошеная улыбка.

– Маньяка искали, ваша светлость! – отрапортовала я, по-солдатски расправив плечи.

– Нашли?

– Увы…

– Плохо, плохо искали, – пожурил Кьер голосом важного генерала, и мы оба рассмеялись, а герцог тут же сменил тон и участливо уточнил: – Устала?

– Немного.

Мне не хотелось с места в карьер заводить разговор, который обещал стать не самым приятным, но момент был подходящий, да и потом, может лучше сразу разделаться с этим и дальше просто наслаждаться вечером?

– Мне нужно с тобой кое-что обсудить на этот счет.

Кьер сделал знак лакеям удалиться, подлил себе и мне вина.

– Только не говори, что теперь тебе нужно выдернуть с каторги осужденного за три убийства, разбой и кражу рождественского венка с двери многоуважаемого судьи.

– Ты что, как я могу вступиться за свершившего столь тяжкое преступление, – показательно ужаснулась я, пригубив вино. – Нет, на этот раз спасать никого не надо.

Герцог многозначительно вытер со лба несуществующий пот, и я почувствовала на мгновение укол совести.

– Я так и не поблагодарила тебя за пулисток… спасибо, для этих девушек твое вмешательство правда очень много значило.

По крайней мере, как минимум для одной, что уже неплохо!

Кьер отмахнулся – мол, пустое.

– Так что ты хотела обсудить?

– Я пытаюсь отыскать вероятного убийцу среди запечатанных и обошла всех артефакторов столицы, но, к сожалению, среди их клиентов нет ни одного, кого можно подозревать. Я очень тщательно проверила все списки. Целители, особенно опытные, те кто умеют держать скальпель в руках, к сожалению, вернее, к счастью, запечатываются редко.

– Печально. Возможно, он был запечатан не в Карваноне?

– Возможно, – согласилась я. – А возможно, его запечатали неофициально.

Я сказала это и буквально ощутила, как атмосфера в столовой из игриво-непринуждённой в мгновение ока сделалась предгрозовой. Ума герцогу было не занимать, и к чему клонится разговор, он понял моментально. У меня перед глазами всплыли брызги лопающегося стекла и летающие книги, и я на всякий случай отставила бокал с вином подальше.

– Что ты хочешь этим сказать? – спокойно уточнил Кьер, откинувшись на спинку стула. Однако в прищуре глаз, в наклоне головы сразу почувствовалось напряжение.

– Возможно, его запечатал кто-то из самоучек черного рынка магии.

– И?

– И я должна туда наведаться.

Черные глаза опасно сверкнули, но тут же этот блеск скрылся за опущенными ресницами.

– Нет, – сказал Кьер и, выпрямившись, вернулся к еде.

В душе всколыхнулось глухое раздражение, но я задавила его усилием воли и ровно поинтересовалась:

– Что значит «нет»?

– «Нет» значит, что ты не пойдешь ни на какой черный рынок. Это слишком опасно. На этом предлагаю считать обсуждение вопроса оконченным.

Я шумно вдохнула и выдохнула сквозь стиснутые зубы, чувствуя, как корсет начинает сдавливать раздувающуюся грудную клетку. О, этот тон я прекрасно знала. Он сидел у меня в печенках и действовал, как красная тряпка на быка. Тон «молчи, женщина, мужчина решил».

– Я завела этот разговор не твоего разрешения ради, – отчеканила я. – Поскольку ты единственный, кто в курсе моего расследования, я надеялась получить совет, как лучше это устроить.