«О средствах [мисс Милбэнк] я ничего не знаю, мне говорили, будто отец ее разорен, но моего состояния, когда все дела по Рочдейлу окажутся завершены, будет вполне достаточно для нас обоих, у меня долгов не больше двадцати пяти тысяч фунтов, и черт возьми, если с Рочдейлом и доходом от Ньюстеда я не смогу чувствовать себя столь же независимым, как половина нашей знати. Но я знаю о ней очень мало и не имею даже самых отдаленных поводов полагать, будто пользуюсь благосклонностью с той стороны, однако мне еще не приходилось встречать женщины, которую я бы столь уважал» (к леди Мельбурн, 13 сентября 1812 г.).
«Говорят, что она богатая наследница, но об этом я, право, ничего наверняка не знаю и не намерен справляться. Зато мне известны ее таланты и отличные качества; а в уме вы не можете ей отказать, раз она отвергла шестерых претендентов и выбрала меня» (Муру, 20 сентября 1814 г.).
Позднее писательница Анна Барнар пересказала воспоминания леди Байрон:
«Иногда он в пылу ссоры попрекал ее тем, что она якобы вышла за него замуж из одного только “тщеславия, тщеславия мисс Милбэнк, вознамерившейся наставить на путь истинный лорда Байрона! Это было ясно как божий день! Ослепленная своей гордостью, она не щадила его самолюбия: он хотел бы составить свое состояние и избавиться от своих недостатков самостоятельно!" Обоими овладевало какое-то безумие. "Она наверняка считает, что я женился на ней, богатой наследнице, из-за денег!" — кричал он. "О Байрон, Байрон, — вздыхала она, — как ты меня огорчаешь!" Тогда он, кляня себя, кидался к ее ногам, но ей казалось — за этим неистовством таятся сердечный холод и злость».
Лорд Байрон, по рассказам людей, близко его знавших, имел склонностъ к полноте, которой страшился… — В день совершеннолетия Байрон позволил себе пообедать одним яйцом, ломтиком бекона и запить это все бутылкой эля: таким образом он нарушил диету. Отчего Байрон так боялся располнеть, в точности неизвестно: видимо, не хотел походить на мать — и боялся производить непоэтическое впечатление. Было и еще кое-что: когда Сэмюель Роджерс (см. прим. к с. 365), славившийся богатыми обедами, в отчаянии спросил Хобхауза, долго ли лорд Байрон будет продолжать диету (толченый картофель с уксусом, сухие бисквиты, газированная вода), — тот ответил: «До тех пор, пока вы будете обращать на это внимание».
Мне известно, что лорд Байрон, несмотря на хромоту, играл однажды в составе команды Харроу из одиннадцати человек против Итона на собственной площадке для крикета и показал себя с лучшей стороны.—
«Мы сыграли с Итоном и проиграли самым позорным образом; некоторым утешением мне служит то, что я набрал 11 очков при первой подаче и 7 — при второй, а это больше, чем у всех других в нашей команде, кроме Брокмана и Ипсвича» (Чарльзу О. Гордону, 4 августа 1805 г.).
На самом деле — 7 и 2 очка, в командном зачете — 7-е место из 11. Капитан команды позднее заметил, что, будь на то его воля, Байрон на поле вообще не вышел бы.
…более знаменит один лишь Леандр, чей подвиг лорд Б. повторил, переплыв Геллеспонт.— «…Хотя на том берегу никакая Геро меня не ждала», — заметил Байрон в письме к матери (28 июня 1810 г.).
Позже Байрон записал в дневнике Хобхауза:
«Все расстояние, пройденное мною и [лейтенантом] Э[кенхедом], было больше четырех миль — течение очень сильно и холодно — несколько крупных рыб встречено на половине пути — мы не устали, но немного озябли — я исполнил это без особенного труда».
Заплыв длился час десять минут. Историю Леандра Байрон вспоминает в «Абидосской невесте» (2,1); свою собственную — там же (2, III) и в «Дон-Жуане» (2, CV):
Уильям Бетти(1791–1874) — «Нахожу его сносным в некоторых ролях, но ни в коей мере не достойным тех похвал, которыми его обливает Джон Буль» (Августе Байрон, 25 апреля 1805 г.).
Лорд Байрон, несомненно, отличился на прославленных выступлениях в Харроу, в актовый день — По крайней мере, сам утверждал, что «блистал» («Разрозненные мысли», № 71).
…самый вопиющий литературный вандализм столетия… — Известный русский поэт полагал иначе:
«Зачем жалеешь ты о потере записок Байрона? чорт с ними! Слава Богу, что потеряны. Он исповедался в своих стихах, невольно, увлеченный восторгом поэзии. В хладнокровной прозе он бы лгал и хитрил, то стараясь блеснуть искренностию, то марая своих врагов — Его бы уличили, как уличили Руссо — а там злоба и клевета снова бы торжествовали. Оставь любопытство толпе и будь заодно с Гением. Поступок Мура лучше его Лалла-Рук [100](в его поэтическом отношеньи)» (Пушкин — Вяземскому, ноябрь 1825 г.).
…идею Паноптикона Иеремии Бентама… — Иеремия Бентам (1748–1832) — английский юрист, философ, социальный реформатор, противник теории прав человека и защитник доктрины утилитаризма. Идея Паноптикона (как фабрики, тюрьмы и общежития) принадлежала его брату Сэмюелю Бентаму, который и попытался ее реализовать в Кричеве, белорусском поместье Потемкина. В 1807–1809 гг. Паноптикон был построен в Петербурге, на Охте [101]. Теории братьев Бентам, обнародованные в 1785 г., впоследствии неоднократно воплощались во всех развитых странах.
Эдмунд Берк(1729–1797) — политик и философ, идеолог консерватизма.
Ей не давали читать ни рассказов, ни сказок, ни — тем более! — поэзии… — Что предвидел Байрон, выводя в «Дон-Жуане» (2, XXXIX–XL) бывшую жену под именем Инесы:
100
Поэму Томаса Мура «Лалла Рук» (1817) Пушкин ставил очень невысоко, что не помешало заимствовать из нее в качестве эпиграфа к «Бахчисарайскому фонтану» строки Саади.
101
См.: А. Эткинд. Фуко и тезис внутренней колонизации: постколониалъный взгляд на советское прошлое // НЛО. — 2001. — № 49. Согласно Эткинду, «тюрьма "Кресты" в Петербурге воплощает ту же полезную идею».
