Тусона взглянула на него как кошка, прикидывающая прыжок до рассевшейся неподалеку птички, и Ронан вдруг понял, что она ненавидит злобную тварь не меньше его самого. А затем ее рука взметнулась раз, еще раз – так что оба оставшиеся копья пронзили воздух почти одновременно. Второе впилось в двойную двадцатку рядом с первым, и третье угодило в излишне говорливую голову зомби, отрывал ее от тела и пригвождая к стене позади. Руки зомби машинально взметнулись вверх и еще несколько секунд шарили по плечам, словно отыскивая пропавшую голову, а затем грязная черная влага засочилась из его шеи, и он устало осел на пол. На какое-то мгновение в зале воцарилась мертвая тишина, после чего раздался звонкий голос организатора.

– Один немертвяк и восемьдесят! – выкрикнул он, и вся таверна словно взорвалась.

Ронан изумленно оглядывался. Повсюду народ кричал, топал, восторгался и скандировал имя Тусоны. А позади него Тарл заливался радостным смехом и хлопал ладонью по стойке.

– Она тебя побила! – выдавил он сквозь смех. – Она тебя как ребенка побила! В жизни таких бросков не видел!

– Вот тебе и ответ, – ухмыльнулся бармен, – лучше Тусоны нет. – И он принялся напевать этот привязчивый стишок себе под нос.

Ронан испытывал нешуточную обиду. Когда доходило до подобного спектакля, в центре внимания обычно оказывался именно он. Уже пару лет его нельзя было превзойти ни в чем, и все же за каких-то пять минут ему сперва спасли жизнь, а потом превзошли в метании копий. И все это проделала женщина!

– В прямом поединке она бы меня не одолела, – услышал он собственный голос.

– В самом деле? – послышался негромкий голос сзади, и, обернувшись Ронан обнаружил, что Тусона стоит и в открытую над ним потешается. – И какой поединок ты предлагаешь? Может, на руках поборемся? – Она придвинулась поближе и закатала рукав. Бицепс Ронана был раз в пять больше, чем у нее. – Ну, валяй, – продолжила Тусона. Если очень хочешь, давай начнем. – Она села на табурет, поставила локоть на стол и с радостным блеском в глазах взглянула на Ронана.

– Поединок! – Шепот разнесся по таверне, и все сомкнулись вокруг них, толкались и привставая на цыпочки в поисках лучшего обзора. Ронан вдруг понял, что она из него круглого дурака делает. Если он отвергнет вызов, все подумают, что он испугался, а если примет, схватка будет выглядеть смехотворно неравной. Тут он напомнил себе, что, несмотря на внешность, она все-таки воительница, и, судя по всему, неплохая. Как она обошлась с Карфом… и как бросала те копья… нет, к этому лучше отнестись серьезно.

Он сел напротив, тоже поставил руку на локоть и ухватил ее ладонь.

– Раз уж ты выбрал вид поединка, – сказала Тусона, – думаю, будет честно, если я его начну. – Ронан не помнил, чтобы он делал какой-то выбор, но спорить с женщиной не собирался. – Когда я скажу «внимание, марш», тогда поехали, – продолжила она. – Согласен?

– Согласен.

– Вот и хорошо. – Она передвинулась в более удобное положение, а затем посмотрела ему в глаза. Смотрела. Смотрела. И смотрела.

«Боги мои, – подумал Ронан, – как она прекрасна!» Внезапно он остро ощутил тепло ее ладони, ее дыхание на своем лице, запах ее кожи… Он внимательно изучил лицо правительницы Вельбуга. Громадные зеленые глаза Тусоны, казалось, засияли, и она провела языком по губам. Ее дыхание все учащалось, а затем она стала медленно подаваться к нему – все ближе и ближе. Ронану вдруг почудилось, будто в животе у него запорхали мириады бабочек, когда он понял, что она собирается его поцеловать. Свободная рука Тусоны поднялась, чтобы приласкать его шею, губа ее были всего в паре сантиметров от его губ, и на мгновение сердце Ронана замерло. А затем рот ее при открылся, в одно слово выдыхая «вниманиемарш!» – и ее рука с такой силой припечатала его руку к столу, что Ронан слетел с табурета. А Тусона встала над ним, подняв руку в победном жесте, и бар взорвался таким восторгом, что казалось, крыша вот-вот рухнет.

Ронан сидел на полу в шоке, с горьким вкусом поражения на губах. Нет, это было не просто поражение – это было унижение! Он оглядел вопящую, возбужденную толпу, затем снова взглянул на Тусону, и тут до него вдруг дошло. Клят, да ведь она жуть как хороша! Умелая в обращении с оружием, быстрее всех, кого он встречал, умная, хитрая… просто чудо, как она его обольстила и провела! И пока мачо в Ронане отчаянно искал оправданий, воин утонул в восхищении. А что за вождь! Да попроси она собравшийся в таверне народ идти с ней на битву против целой армии Драконов, все до единого встали бы под ее знамена! Даже Тарл радовался и аплодировал. А затем она улыбнулась Ронану.

– Прости мне мою маленькую уловку, – сказала Тусона. – Но что еще бедной девушке с таким здоровилой поделать? – Внезапно она нагнулась и поцеловала его в щеку, а затем зашагала к двери меж рядов своих восторженных почитателей, хлопая их по протянутым ладоням.

Бармен подошел к Ронану и предложил помочь ему встать.

– Даже не думай, что ты чье-то уважение потерял. – сказал он. – Удостоиться вызова Тусоны – большая честь в нашем городе. И никто не справился бы лучше.

Ронан с благодарностью кивнул. Ибо на самом деле он не слушал. Он не на шутку задумался. В таком гаме он определенно оказался единственным, кто расслышал, как Тусона кое-что прошептала, когда нагнулась его поцеловать. Всего два тихих слова. «Лапа. Полночь».

Что она, интересно, задумала?

В личных апартаментах своей твердыни близ Сетеля Некрос с внешним хладнокровием выслушал новости о неудаче Карфа. Однако в тот самый миг, как хрусталь перед ним потемнел он бешено выругался и швырнул огненный шар через весь зал в большую вазу в углу. Н несчастью Некрос на пару метров промазал и попал в старуху-уборщицу которая как раз полировала его доспехи. Последовал довольно вялый взрыв, и Некрос злобно уставился на получившуюся в результате паскудную кучу.

«Клятство! – подумал он. – Просто клятство кровавое»

С тех пор, как Шикара сумела уничтожить свою книгу заклинаний, серьезных успехов в магии у Некроса так ни разу и не было. Ожерелье Вотиона дало ему определенную Силу, но не такую, какой он ожидал, и его контроль был в лучшем случае частичным. Порой магия срабатывала превосходно, однако в иных случаях была напрямую опасна. Раз получилось, что он бросил заклятие в слугу и промазал. Заклятие отразилось от зеркала и прилетело назад, после чего Некрос провел сто лет в качестве жутко недовольной статуи в собственной спальне.

Впрочем, сочетания его магических способностей и боевого навыка вполне хватило, чтобы превратить Некроса в силу, с которой следовало считаться. Он очень славно провел время, глядя на мир, злобствуя и по-всякому сворачивая людей в бараний рог, но затем начал понимать, что можно добиться куда большего. Бессмысленно было наниматься к злым вождям, менее одаренным, чем он сам. Некрос мог делать все то же самое, но намного успешней.

Власть над Племенем Фаллона обеспечила его определенной опорой, и в течение весьма неплохой пары лет они терроризировали всю округу, грабя, убивая и предавал огню. Но проблема заключалась в том, что странами управляли города, а всякий раз, как они наезжали на какой-то город, люди просто закрывали ворота и метали в них со стен всевозможный огонь и стрелы. Каким бы сильным ни было Племя, армией оно не являлось.

Но затем, четыре года назад, с Некросом связались покровители – те, кто сделал на него ставку. У них были деньги. У них были планы. И у них был Маг Антракс. Медленно, но уверенно Некрос следовал их планам, пока Шесть Городов Галкифера не стали готовы пасть. Теперь Сетель и Гоблинвиль были у них в руках. Минас-Вельфер, Минас-Тряк и Мальвенис висели на волоске. Проблемы оставались только с Вельбугом и этой соплячкой Тусоной. Но их планы казались слишком умны, а интриги слишком изощренны. Не пройдет и нескольких дней, как Тусона погибнет, и Вельбуг падет, а вместе с ним и весь Галкифер. Тогда они смогут обратить свое внимание на другие страны Среднеземья.