Некогда с грустной иронией подмечено: «Теперь, когда мы уже научились летать по воздуху, как птицы, плавать под водой, как рыбы, нам не хватает только одного: научиться жить на Земле по-человечески». Глядя на затяжной кризис советского, а потом и российского общества, на развитие глобального биосферно-социально-экологического кризиса, с этим следует согласиться: это едва ли ни единственная важнейшая задача XXI века. И, к сожалению, эти слова Мартина Лютера Кинга многими воспринимаются всего лишь как шутка. Между тем, получившие высшее образование из курса философии знают историю про Диогена, который ходил по городу Синоп днём с фонарём и на недоумённые вопросы сограждан отвечал: «Ищу человека». И наряду с этим известна точка зрения, объясняющая все проблемы человечества тем, что оно не живёт на основе биологических законов, под властью которых устойчиво живут обезьяньи стаи. А многие учёные вообще настаивают на том, что человек – всего лишь «говорящая обезьяна», которая объективно не способна ни к чему, кроме как питаться, размножаться и конкурировать с другими видами за расширение своей экологической ниши; что всё творчество, породившее цивилизацию, – всего лишь результат «соревнования», конкурентной борьбы за участие в половом отборе, либо результат переключения энергетического потенциала не способных к продолжению рода особей на другие способы самоутверждения.

Но если бы воззрения о том, что человек – разновидность обезьяны, имели бы под собой основание, то не вставал бы вопрос о том, а зачем человеку дарованы ум-разум, абстрактное мышление и членораздельная речь, через письменность связывающая друг с другом поколения и народы, разделённые столетиями и тысячелетиями исторического бытия? Всё это лишние атрибуты для жизни на основе инстинктивных программ, реализующих себя в законах бытия обезьяньей стаи. Ответ на такого рода вопросы предполагает несогласие с тем, что «Человек разумный» – всего лишь «говорящая обезьяна», которая, не желая либо не умея быть обезьяной, в силу каких-то ошибок Природы, породила в перспективе самоубийственную для себя цивилизацию.

Быть «говорящей обезьяной» и нести при этом арсенал средств, избыточных для обезьяньего образа жизни, – такие излишества природа себе не позволяет. Более того, эти «излишества» имеют базовый минимум, устойчиво воспроизводимый в биовиде «Человек разумный», хотя должны были бы отмереть за ненадобностью. Весь арсенал средств, избыточных для обезьяньей жизни, со всей очевидностью является инструментом в деле освоения генетически предопределённого потенциала возможного развития. Именно этот потенциал отличает человека от обезьяны. Другое дело: как мы им пользуемся. Освоение же этого потенциала – это освоение и дальнейшее развитие культуры, под которой понимается вся информация, которая передаётся от поколения к поколению на вне генетическом уровне.

И объективное предназначение всего арсенала упомянутых средств, которые даны в качестве стартового минимума «говорящей обезьяне», – в том, чтобы «Человек разумный» познал самого себя, Мироздание и породил образ жизни, отличный от образа жизни «говорящей обезьяны» и выражающий достоинство человека во всей его полноте. Однако эта задача цивилизационного строительства не решена до настоящего времени. Политика целенаправленного низведения массы людей до уровня «говорящей обезьяны» на протяжении тысячелетий породила потенциально самоубийственную цивилизацию. В затяжном кризисе этой нечеловеческой по своей сути цивилизации мы все сейчас и живём. Кризис – следствие именно того, что ни ответ Диогена его согражданам, ни «шутка» Мартина Лютера Кинга, по-прежнему, ни к чему не обязывают множество людей, считающих себя носителями полноты человеческого достоинства либо не задумывающихся об этом.

Давайте обратимся к практике жизни. Литература, описывающая реликтовые первобытные культуры, сообщает, что в первобытных культурах и древних цивилизациях переход индивида во взрослость осуществлялся на основе инициаций (системы испытаний, оформленной в ритуальные традиции). При этом, с одной стороны, подростки доказывали свою состоятельность в качестве полноправных членов взрослого общества, а с другой стороны, их родители подтверждали свою состоятельность в качестве достойных уважения членов общества, продолживших в своих детях и внуках жизнь этого общества.

И не прошедшие инициацию не признавались членами взрослого общества, хотя становились биологически вызревшими особями вида «Человек разумный». То есть первобытные культуры и древние цивилизации понимали, что человеком невозможно родиться, им можно лишь состояться, а можно и не состояться. «Что старость в детство нас приводит пустяки. До самой старости мы дети – вот в чём дело», – метко подметил в своё время ещё Гёте. Состояться в качестве человека – это значит пройти определённый путь развития и достичь на нём определённых результатов. Современные цивилизованные общества вопрос о результатах воспитания сводят к сдаче экзаменов на «аттестат зрелости» (у нас – ЕГЭ). Полнота гражданских прав автоматически признаётся за всеми, кто достиг определённого возрастного рубежа (от 13 лет до 21 года – в разных культурах), кроме тех, кого психиатры признали умственно неполноценными или психически больными. Но если такая позиция жизненно состоятельна, то откуда все внутрисоциальные антагонизмы и конфликты, разлад цивилизации с биосферой, грозящие человечеству самоуничтожением?

За всё это людям должно быть стыдно. В связи с последним обстоятельством вспомним, что в арабской культуре встречается дополнение к имени взрослого мужчины «абу» (грамматическая форма слова «отец»), которая имеет продолжением имя его сына. Для того чтобы эта конструкция именования личности была уважительной, этот самый «абу» должен был воспитать сына так, чтобы не краснеть всякий раз от стыда, когда его сына упоминают другие, в том числе и в неотъемлемой связи с именем его самого.