Полузакрытые глаза не отрывались от меня. Он выдохнул:

– Хороший вопрос. Он не дурак, сержант. Полиция не может арестовать человека и выдать за границу без официального запроса с той стороны. Не может действовать только по газетному репортажу. Если только, – веки смежились, – этот человек не перешел нелегально границу. Это означало бы, что он нарушил закон в Швейцарии, верно?

– Сначала это нужно доказать.

– Все-таки, мой мальчик, вы болван. Ведь Мэгенхерд не мог попасть сюда легально, если его еще вчера видели во Франции.

– Кто-то, оставшийся в живых?

Он внимательно посмотрел на меня.

– А я как раз подумал, имеете ли вы отношение к вчерашней перестрелке в Оверни. Значит, я был прав: вы – убийца, но не болван. Сержант! Вычеркните из счета "нелегальный въезд". Это я вам дарю. Вернемся к самому началу: имеет ли швейцарская полиция официальный запрос? Сержант!

Морган шагнул к белому телефону у камина. Я скомандовал:

– Стоять!

Он остановился. Оба смотрели на меня.

– Позвольте объяснить мою позицию. Информация мне нужна, я за нее заплачу. Но сразу забудем даже мысль о том, чтобы выдать Мэгенхерда полиции, если я не стану играть в ваши игры.

Молчание. Потом генерал спокойно произнес:

– А почему бы и нет? Я живу продажей информации и даю вам шанс против полиции. Только и всего. Я – бизнесмен.

– Я тоже. Я взялся доставить Мэгенхерда в Лихтенштейн и намерен это сделать.

– Это не ваши деньги, молодой человек. Заплатит Мэгенхерд. Просто скажете, что есть особый сбор за проезд через Монтре.

– Генерал, вы не поняли: командую тут я – не Мэгенхерд. И я не подумаю спрашивать его решения. Принимать решение – моя обязанность. Так вот, я решил: если сержант сообщит полиции по телефону что-то опасное для нас, я застрелю обоих.

После долгой паузы генерал упрекнул меня:

– Угрожать такому старику, как я, – пустая трата времени. Во мне осталось лишь дуновение свечи, которая может погаснуть от любого сквозняка. Терять мне нечего.

Я кивнул.

– Как и любому другому – остаток жизни. Мне безразлично, насколько он мал.

Теперь пауза затянулась. В комнате царила липкая жара. Но мне приходилось сидеть не двигаясь и следить за этими руинами, пытаясь разгадать ходы лисьего ума, подсчитывающего последние акции компании "жизнь".

Я знал, что выиграл. Возьмите на мушку молодого, и он кинется на вас, потому что не верит, что может умереть. Но старик не раз думал о смерти. Он видел расходящуюся щель в двери и чувствовал холод за нею.

Генерал медленно поднял голову, посмотрел мне в глаза и хрипло произнес:

– Можете подавиться вашим Мэгенхердом, черт вас побери. Уголки его рта поднялись в слабом подобии улыбки. – Да, черт вас побери, Управление Особых Операций может вами гордиться.

Я кисло ухмыльнулся. Гордиться было нечем.

– Сержант, бутылку "Крю". Нам нужно кое-что обсудить.

Морган ушел в соседнюю комнату. Генерал медленно повернулся ко мне.

– Надеюсь, вы не против шампанского по утрам?

Я кивнул, встал, снял пальто и пиджак, расстегнут воротник рубашки и еще раз оглядел комнату. В дальнем конце в окружении дорогих с виду антикварных стульев помещался большой овальный стол. Повсюду были расставлены маленькие карточные столики и высокие бронзовые торшеры. Над камином развешено старинное оружие.

– Возможно, лучшая коллекция Европе, – заметил генерал с довольным видом. – Замки XVII века, как вы знаете.

Я только кивнул. Ничего подобного я не знал.

Вернулся Морган с бутылкой и парой тюльпанообразных бокалов на серебряном подносе.

Он снял плащ, оставшись в простой черной форме с рядом орденских колодок времен Первой мировой. Когда он наклонился, чтобы разлить шампанское, в заднем кармане брюк обозначилась твердая выпуклость – похоже, коллекция оружия генерала не ограничивалась XVII веком. Я решил сделать вид, что ничего не заметил: если отобрать у него пистолет, он отыщет другой и спрячет похитрее.

Мы выпили. И я вовремя вспомнил, что нельзя хвалить шампанское. Генерал принадлежал той эпохе, когда на стол подавали самое лучшее, и отметить это – значит выдать, что вы ожидали чего-то похуже.

Вместо этого я спросил:

– Как вы занялись этим делом, генерал?

– Ха! – Трясущейся рукой он бережно поставил бокал на столик. – Рассказать, сержант? Предъявить наши вверительные грамоты и поделиться опытом, прежде чем приступить к делу? Мы можем напугать молодого человека.

Морган ухмыльнулся. Идея напугать меня ему понравилась. Мои угрозы возмущали слугу куда больше, чем хозяина.

Генерал продолжал:

– Впрочем, неважно. Мы здесь с 1916 года. И только раз нас повышали в звании. Тогда мы были полковником и капралом. Я состоял в разведке Хэйга, и он послал нас сюда создавать шпионскую сеть. Чертов дурак никому не доверял – даже нам, как только мы оказались за границей, верно, сержант?

Морган торжественно кивнул.

– Чертов дурак, – повторил генерал, и я предположил, что он имеет в виду маршала, а не сержанта. – Я раздобыл для него план расположения артиллерии Людендорфа и идею использования штурмовых отрядов в наступлении 1918 года. А он не пожелал прислушаться. Потому в марте нас и застали врасплох. Чертов дурак никогда не простил мне моей правоты. Дал новые звания и выкинул нас из армии. Мы были первыми, кого демобилизовали, верно, сержант?

– Возможно, сэр.

– Ну, мы и остались теми, кем притворялись, – старый чудак в отставке и его шофер в поисках тихой жизни и надежных капиталовложений. Мы использовали созданную шпионскую сеть, переключив ее на сбор деловой информации.

Он поднял бокал с шампанским и сделал медленный долгий глоток.

– Ну, а теперь нам нужно заработать на ленч, верно, сержант? Думаю, понадобится несколько розовых карточек, понимаете каких?

– Да, сэр, – кивнул Морган и затопал из комнаты. Мы с генералом следили друг за другом поверх наших бокалов. Морган вернулся с пачкой розовых карточек, каждая раза в два больше пачки сигарет – такими пользуются в картотеках.

Генерал разложил на своем столике нечто вроде пасьянса, нацепил на нос пенсне в золотой оправе и принялся сортировать карточки. Морган долил мне шампанского.

Потом генерал поднял на меня глаза.

– Тут есть кое-что о вас.

И прочитал по одной из карточек:

– Льюис Кейн. Воинская кличка – Канетон. Ха, я вижу, что мы занимаемся одним и тем же делом. – Он отодвинул картотеку в сторону.

Я нахмурился. Нужно было давным-давно отказаться от клички Канетон.

– Ну, мистер Кейн, вы решили, что хотите у меня купить?

Зазвонил телефон. Старый мошенник поднял трубку, сказал несколько слов на очень хорошем французском, но потом только слушал. Повесив трубку, он медленно повернулся ко мне.

– Жаль, что я не успел вам ничего продать, мистер Кейн. Вашего друга Мэгенхерда только что арестовали.

Я чуть не сморозил глупость вроде: " А вы уверены?", затем стал соображать, какую выгоду мог извлечь хитрый, как лиса, старый бандит, сообщив в полицию о Мэгенхерде, но ничего не мог придумать.

Тогда я сдался и задал естественный вопрос:

– Где?

– В кафе "Грот". Мне позвонил хозяин.

– Я его видел в другом кафе, – сказал Морган.

Я повернулся к нему.

– "Грот" рядом, на той же стороне?

Он задумался.

– Да, сэр.

– Это ответ на ваш вопрос, – проворчал генерал, – получила ли наша полиция просьбу арестовать Мэгенхерда. Да, получила. Жаль. Я рассчитывал содрать с вас за эту информацию.

– Вы еще можете это сделать, – заметил я. – Они могли всего лишь отреагировать на газетную статью. Можете выяснить это, не выдав, что знаете об аресте?

Генерал посмотрел на меня.

– Сержант, он, наверное, не слушал, когда я рассказывал, что мы занимаемся этим с 1916 года.

Я ухмыльнулся.

– Простите. В общем, я покупаю. Вам не сказали, кого-нибудь еще арестовали?