Мэгенхерд закончил с чеком и бросил его на столик. Тот протянул ему лист бумаги.

– Покажите Кейну. Возможно, он разберется, что к чему.

Я сам не был в этом уверен. Фотокопия чертежа: кривые линии, пересеченные вычерченными по линейке зигзагами, треугольниками, прямыми линиями, помеченными крестиками с полдюйма величиной. И через весь лист вилась жирная красная линия.

И вдруг все стало на свои места: план укреплений Сент-Люцигштайга. Кривые линии обозначали профиль местности, геометрические фигуры – траншеи, противотанковые рвы, ряды колючей проволоки. А красная линия...

Генерал спросил:

– Ну, поняли, что это?

– Пожалуй, да. Мы движемся по красной линии. Что это такое?

– Маршрут патрулей.

Я покачал головой с сомнением во взгляде.

– План устарел лет на двадцать...

– Ах, чертов идиот! Никто не трогал укреплений. И с какой стати?

Мэгенхерд заглянул через мое плечо.

– Это чего-то стоит? – подозрительно спросил он.

– Карта безусловно подлинная. Зачем ему держать фальшивку? Лежит, наверное, года с 1940, на всякий случай – вдруг кому понадобится.

Генерал порадовал нас своим скрипучим смешком.

Мэгенхерд потрогал оторванный угол листа.

– Что вы оторвали?

– Фамилию человека, от которого я его получил.

Я сложил карту и сунул в карман.

– Ладно, добравшись туда мы перейдем границу. Но как мы доберемся?

Старик закрыл глаза и откинулся в кресле.

– За те же деньги вас довезет Морган.

– Да ну? Не вижу тут ничего соблазнительного. На вашей же улице я могу взять машину напрокат.

Генерал возразил, не открывая глаз:

– И все узнают, в какой машине вы едете. Первой – полиция. А мой автомобиль никто не станет останавливать, он слишком хорошо известен.

Харви заметил:

– Должно быть, ваше авто – нечто особенное?

Он недоверчиво смотрел на генерала, примерно так же, как и Мэгенхерд, но у того это было хроническое.

Генерал спокойно ответил:

– Да, мой автомобиль – нечто особенное, как вы выражаетесь.

Я готов был ему поверить. В любом случае наши шансы в этом случае будут выше. Хотя Швейцария – страна и небольшая, нам предстояло миновать всю ее центральную часть: Фрибур, Берн, Люцерн, Цюрих.

Харви протянул:

– Знаете, мне эта идея не слишком нравится...

– Идеи – по моей части, – оборвал я. – Заткнитесь и присмотритесь к пистолетам на стене.

Как будто я ударил его по лицу – Харви умолк и отвернулся к генеральской коллекции оружия.

Мисс Джермен испепелила меня взглядом.

Мэгенхерд спросил:

– Нам не пора?

Я взглянул на часы: почти полдень. Впереди – триста километров. Часов пять езды.

– Спешить не нужно, – сказал я. – Мы можем перейти границу только в темноте. Растягивать поездку тоже ни к чему, так что безопаснее выждать тут.

– Тогда разделите со мной ланч, – предложил генерал.

Мэгенхерд не унимался:

– Тогда мы попадем в Лихтенштейн не раньше девяти вечера. Запаса по времени почти не останется; а если машина сломается?

– Сержант! – позвал генерал. – Когда последний раз ломался наш автомобиль?

Морган стал соображать.

– Были неприятности с глушителем в 1950 году, но это не поломка. Последний раз – что-то с зажиганием в 1948.

Я усмехнулся.

– Ланч прямо здесь?

– Конечно, – кивнул генерал.

Едва увидев автомобиль, я тут же понял, что до границы мы доберемся. Забыть такое чудо не мог даже самый тупой жандарм. Тем более, что по этим дорогам он разъезжал три десятка лет. "Роллс-ройс Фантом 40-50" 1930 года, на семь пассажиров. Деталей этих я, конечно, не знал – Морган рассказал мне позже. Вначале я увидел только нечто вроде гибрида Восточного экспресса с линкором – и все на четырех колесах. Рядом стояли пара современных "роллсов", новый "мерседес 600", "ягуар Марк 10" и "кадиллак". Но вся эта компания на фоне машины генерала казалась беспородными шавками.

У машины было еще одно небольшое отличие: чертова игрушка сверкала, словно сделанная из полированного серебра. В тускло освещенном гараже она сияла, как грядущая рождественская елка.

Вглядевшись толком, я увидел, что это обычный алюминий, поверхность которого отполирована маленькими кружочками, отражающими свет под любым углом. Блеска добавляли и ряды утопленных в металл заклепок. Я всю жизнь думал, что алюминий – не металл для "роллс-ройса". И ошибался. Это оказалось как раз тем, что надо: на вид автомобиль был прост, дорог и грозен, как лучшие истребители или лучшие ружья. Так будет выглядеть первый настоящий космический корабль.

Морган предупредительно распахнул задние дверцы. На голове у него была теперь черная кепка с наушниками. Идеальный шофер с головы до пят.

Мэгенхерд с мисс Джермен взобрались в машину. Вот именно взобрались – днище было высоко поднято над землей, а крыша – над днищем. Взглянуть поверх машины можно было, только встав на подножку.

Харви миновал меня, подошел к длинному, прямоугольному капоту и крикнул:

– Эй, там, в машинном отделении! Говорит капитан. Обе машины – полный вперед!

Морган наградил его взглядом, который можно увидеть разве только на занятиях по рукопашному бою. Харви кивнул ему и добавил:

– И плевать на торпеды! – после чего залез внутрь.

Я спросил:

– Придется останавливаться для заправки?

Морган прикинул, шевеля губами, потом сказал:

– Не думаю, сэр. В баке – двадцать галлонов, да еще две канистры в багажнике.

Это меня успокоило. Очень уж не хотелось, чтобы нас видели на заправках. Я взобрался в машину, и дверца за мной захлопнулась с негромким солидным щелчком.

Мы выплыли на солнечный свет с величавым достоинством лайнера "Куин Мэри" или катафалка, отправлявшегося на роскошные похороны.

Половина третьего.

Свернув на север, мы зигзагами взобрались по склону холма, миновали Блони и помчались к Фрибуру по автостраде, проложенной по краю горного массива.

Харви делил со мной сиденье, откидывавшееся от перегородки, разделявшей нас с Морганом. Едва машина тронулась, он приступил к тщательному обследованию салона.

Мэгенхерд заметил:

– Очень заметный автомобиль. Для генерала. Должно быть, у него немало врагов. Я ожидал чего-то... менее броского.

Он явно ощущал свое превосходство из-за того, что выбрал обычный "ситроен".

Я сам раздумывал над этим и понял, в чем дело.

– Это своего рода предосторожность. Если кто-то всерьез решит вас убить, не поможет, если даже менять машину каждый месяц. Так генерал только привлек бы к себе внимание. Киллер не станет стрелять в человека, который у всех на виду. Думаю, потому же он живет сорок лет в одном отеле. Любой знает, где его найти, но попробуй незаметно выбраться с пятого этажа крупного отеля сразу после того, как пустишь ему пулю в лоб. В вилле на холмах его бы взяли голыми руками.

Я заметил, что мы одолеваем крутой подъем, но автомобиль – нет. На крутых поворотах мы даже не притормаживали. В первый раз, когда Морган бросил свой роскошный лимузин в немыслимый вираж, я успел вспомнить всю прошедшую жизнь, но ничего не случилось. Лимузин спокойно миновал поворот. Подвеска оказалась жесткой, как труп пятидневной давности. Ее особенности стали нам яснее, когда мы миновали перевал и помчались по идеально прямому шоссе. О каждой рытвине ваш зад узнавал немедленно.

Харви закончил свой осмотр, повернулся ко мне и бросил:

– С машиной все в порядке: микрофонов нет, перегородка звуконепроницаема. Он нас не слышит. – Харви кивнул в сторону Моргана, чей загривок торчал за толстым стеклом. – Так скажите мне, Кейн, какого черта мы забрались в эту колымагу?

Я дружелюбно улыбнулся:

– Автомобиль неплох, поездка бесплатная. Наслаждайтесь.

Взгляд его был холоден и тверд.

– Головка сыра, – тихо буркнул он, – огромный кусок сыра. И четыре слепых мышки в его дырках, умирающие от счастья, что им достался такой вкусный сыр, как раз когда они проголодались.