— Прекратите это! — крикнул он шахтерам, но те оттолкнули его назад к Биллу, а сами сгрудились вокруг, словно свора псов.

Билл, с важным видом чемпиона, сверкая белизной тела на фоне красного пола, взбивал пятерней свои длинные черные волосы. Его массивный торс двигался гибко и подвижно, с лица не сходила улыбка человека, привыкшего превращать спорт в искусство. Джейксон сделал одно лишь легкое движение вперед, и Блэар отлетел назад и упал.

— Помочь подняться? — снова спросил Билл.

Блэар неуверенно поднялся сам. Билл набросился на него, оторвал от пола и грохнул об стену. Блэар был раздавлен, руки его оказались за спиной Билла. Он схватил Билла за волосы, дернул назад, ударил его головой и высвободился.

Шахтеры загородили выход тележкой. Блэар взглянул вверх, на кромку обрыва, где накануне он стоял с Шарлоттой; теперь там виднелся силуэт конюха. Чтобы звук, выйдя из-под обрыва, поднялся над загонами для скота и достиг ближайших домов, надо было бы не кричать, а выть сиреной.

Билл потряс головой и поводил плечами, на нем не было никаких повреждений, лишь покраснел от удара лоб.

— Ничего интересного не заметил? — спросил Смоллбоун Блэара.

— Чего именно?

— Мэйпоул тебя уже больше не интересует.

Билл приближался, почти танцуя на мысках клогов. Блэар же скользил куда-то вбок, пытаясь отступить. Билл сделал ложный выпад, как бы собираясь подсечь ту ногу Блэара, что была ближе; Блэар отклонился назад, и тогда Билл сделал второй, мощный выпад вперед и ударил Блэара по внутренней стороне бедра, продолжил движение по инерции и другим клогом ударил Блэара в копчик. Блэар сделал шаг вперед и ответил Биллу ударом в челюсть. Это произвело не больший эффект, нежели попытка действовать кулаком против вооруженного мечами человека. Билл ударил его в грудь, и Блэар покатился к стене.

«Коты уже урчат[60] . Но они же не избивают друг друга, — подумал Блэар. — И не пытаются никого убить окованными медью деревянными ботинками». Блэар сам не заметил, как снова, опершись о стену, поднялся. Он был весь красен от налипшей крови, словно с него содрали кожу. Блэар присел, и удар Билла пробил дыру в белой штукатурке. Когда Блэар попытался провести захват, Билл отклонился в сторону, поставил ему подножку и нанес удар сбоку по голове. Но Блэар уже падал, иначе удар этот вышиб бы ему через ухо мозги.

— Хватит, Билл, — сказал один из шахтеров.

— Билл еще не кончил, — возразил Смоллбоун.

Клог Билла въехал Блэару в подбородок — не со всей силы, но достаточно крепко, так что один из зубов оказался у Блэара под языком. Сперва разлетелись пуговицы, теперь разлетаются зубы — с ним расправлялись, будто с тряпичной куклой. У Блэара все расплывалось перед глазами, Билл же прыгал и вертелся, как черт. Еще удар — и Блэар очутился у противоположной стены. Он снова поднялся. Похоже, его роль здесь только в том и заключалась, чтобы постоянно падать и подниматься. Удар под ребра отбросил его на середину пола, и он налетел на разделочный стол. «Нож мясника оказался бы сейчас кстати», — пронеслась у него в голове мысль. Цепляясь за стол, Блэар снова поднялся.

— Ты что, убить его хочешь? — спросил кто-то.

— Он же пока стоит, — ответил Билл.

«Ну, если дело только в этом, я готов упасть хоть сей миг», — подумал Блэар. Но прежде чем он успел это сделать, Билл в грациозном прыжке нанес ему удар такой силы, что Блэару показалось, будто по нему выстрелили из пушки. Он сложился. Билл сзади ударил его по ногам. «Ну, теперь я уже точно не встану», — подумал Блэар.

Но это уже не имело никакого значения. Пока он корчился на полу, Билл ударил его в бок, потом в руку, ногу. Так, непрерывно дубася, куют холодное железо. Блэар весь дрожал, но не от холода.

— Полицейский идет! — крикнул сверху конюх.

Но шел он слишком медленно. Билл рванул рюкзак Блэара.

— Только не это! — слабо простонал Блэар.

Билл развернул телескоп и со всего маху хряснул его об стену. Медная труба сломалась, разбитые стекла мелкими брызгами разлетелись во все стороны. Билл отбросил трубу и заехал Блэару ногой по голове.

Когда Блэар очнулся, ламп на крюках уже не было. Он полежал некоторое время, не шевелясь, чтобы убедиться, что здесь, в темноте, он один. Он еще не разобрался, что именно пострадало у него сильнее всего. Да и не особенно желал сейчас это знать. Часть тела совершенно потеряла чувствительность. Блэару очень бы хотелось, чтобы это произошло со всем телом.

Проще было бы столкнуть его с кромки провала. Он вспомнил, как тело его матери падало с корабля в море. Сейчас, ретроспективно, принявшие ее волны казались Блэару теплыми и нежными, и уж, конечно, куда более мягкими, чем пол живодерни.

Блэар внушил себе, что если сумеет добраться до ближайшей стены, то найдет и выход, а если найдет выход, то сможет выбраться на улицу. Но от попытки поднять голову все вокруг поплыло; последним усилием уходящего сознания Блэар постарался не проглотить зуб, все еще болтавшийся у него во рту.

Холодная струя привела его в чувство. Это вернулся конюх, притащив с собой лампу, ведро воды и простыни.

— Знаете, никакого полицейского не было, но иначе Билл бы вас всего наизнанку вывернул. Мне кажется, он и так это сделал.

«Неужели это мои руки, — подумал Блэар, — такие красные и распухшие?» Он ополоснул их остававшейся в ведре водой, потом залез пальцами в рот, нащупал дупло и сунул туда выбитый зуб.

Конюх обтирал его простынями:

— Можете обратиться в полицию, но ничего хорошего вам это не даст. Мы все будем за Билла, а он говорит, что вы путались с его девушкой.

— С Розой? — Блэар попытался говорить так, чтобы не двигать челюстью.

— А с кем же еще?

Даже самое легкое прикосновение воспринималось мучительно, словно его резали бритвой. Блэар выжидал, пытаясь разобраться, как отдаются его движения в разных частях тела, сломаны ли руки или ребра.

— У вас не голова, а сплошной кусок мяса.

Блэар застонал, выразив этим одновременно согласие с оценкой, отсутствие удивления и охватившую его тошноту.