– Урия такая! Как сказала, так и сделает!
Я смеюсь, беззаботно и счастливо, потом говорю в спину:
– Простите, тётушка! Больше такого не повторится, обещаю!
И тут меня тянут за рукав, оборачиваюсь – Эрайя.
Потупив глазки и, как обычно, спрятав руки под фартук, лепечет:
– Сьере… Атти… Вас матушка к себе зовёт…
– Иду.
И тут вваливается довольный Юм.
– О! Вовремя! Сделал заказ?
Тот удовлетворённо кивает и выдаёт:
– Не у каждого графа такая есть, сьере Атти!
Я киваю ему в ответ:
– Если понравится – скажу спасибо!
Все охают – опять неслыханная доселе вещь! А я шутливо разворачиваю девушку за хрупкие на удивление плечики:
– Веди, Сусанин…
– Сусаноо? А это кто?
Смеюсь – у меня сейчас удивительно хорошее и доброе настроение:
– А это проводник, который взялся провести купцов короткой дорогой, да заблудился.
Она оборачивается, едва не падает, споткнувшись. Едва успеваю поймать девушку за руку. Девочка тихо благодарит, потом опять спрашивает:
– Но ведь заблудиться каждый может…
– Может. Но не в таком случае.
– В каком?
– До соседнего двора в родной деревне провожал…
Оба смеёмся, и когда поднимаемся по лестнице, я вижу, как у Эрайи время от времени вздрагивают плечи от сдерживаемого смеха. Интересно, а тут анекдоты в ходу?..
Глава 9
…Печку, точнее, самогонный аппарат сложили за три дня. Потом неделю сушили, прикрыв соломой, чтобы спрятать глину от солнечных лучей. С Вольхой я намучался – уж больно тот хотел соорудить привычную ему печку. А она тут как раз и не нужна! Вмуровали котёл, привезённый из Саля, сверху – крышку конусом, со вставленной неё спиралью из меди, проходящую через деревянное корыто с ледяной водой. Промазали всё той же глиной, готово! Можно запускать вроде. Ан, нет. Надо высушить сперва, потом прожечь-протопить, и лишь тогда потихоньку запускать. Так что две недели потеряно на подготовку. Зато за третью перегнали половину большой бочки сразу! И заказ сьере Ушура закончили раньше срока. Купец, кстати, не выдержал, сам явился за товаром. Ну, не сам, а прислал своего слугу, того самого парня, что проверял первую партию самогона в трактире, Гур. Человек с ледяными глазами профессионального убийцы. Может, и так. Мы проверяем партию товара вместе, сервы с бодрыми криками закатывают тару на воз, жалобно скрипящий под весом почти тонны спирта, а доверенный шарит по двору своими глазами, выискивая неизвестное и непонятное. Ну-ну… Агрегат давно в сарай упрятан. Его и не найдёшь, если не знаешь что искать, и зачем…
Гур рассчитывается. Всё честно. Без обмана. Потом спрашивает:
– Сьере Ушур говорил, что вас, сьере, могут интересовать некоторые товары…
– Совершенно верно…
Список уже заготовлен заранее. Мы с досой Аруанн просидели над ним не один вечер, и я вручаю свёрнутую в трубку белую кору, на которой выцарапано всё, что нам необходимо в ближайшее время. Доверенное лицо пробегает каракули матушки глазами, спокойно кивает:
– Практически всё у нас есть на складах…
Берёт стальную иглу, вставленную в деревянную ручку, и тут же проставляет цены, суммирует, и называет результат. Однако… Приятная неожиданность! Я экономлю почти двадцать процентов от городских цен.
– А что насчёт людей?
Гур словно каменеет:
– Сьере Ушур не занимается работорговлей…
Это выглядит, словно плевок, и я начинаю закипать со свойственной юности горячностью, но тут же беру себя в руки:
– Поскольку скоро обед, я бы хотел вас пригласить поесть с людьми, поговорить с ними. И лишь потом делать выводы. Но сразу предупреждаю – будете спрашивать о рецептуре сгущёного вина, наживёте неприятностей. Об остальном – без ограничений.
Парень колеблется, потом вновь каменеет:
– Нет. Лучше я поеду.
Тут появляется Хум, своей степенной походкой подходит к нам, кланяется, как положено, потом спрашивает:
– Сьере Атти, а новые лемеха заказали? А то уж больно быстро у нас плуги садятся. Лошадок жалко. Кер прямо плачет.
– Заказал, дедушка. Заказал. Через месяц привезут.
Хум довольно кивает, а из дверей кухни высовывается Урия и громогласно, через весь двор кричит:
– Сьере Атти! А ваш гость останется обедать? Я для народа пирогов напекла с мясом и ягодами! Тут ребятишки вчера набрали, пока овечек пасли…
Гур начинает мрачнеть, и в этот момент, как будто в довершение появляется моя спецкоманда – Юм, Вольха, и Дож. Все в переляпанной глиной одежде, возбуждённые, с чертежом пресса для изготовления кирпича и черепицы. Парни галдят, тычут пальцами в бересту, спорят со мной. Я им объясняю и краем глаза вижу немного обалдевшее лицо купеческого приказчика. Как же так? Крепостные спорят с хозяином? Нет, говорят, конечно, с почтением, но не стесняются отстаивать свою точку зрения: Тут спохватывается Юм:
– Сьере Атти, а пилы привезут? Моя совсем села, надо бы новую. Да и мельнице вы говорили…
– А мне тоже инструмент нужен! Ту штуковину, что вы соорудили – просто чудо!
Тут же подваливают мужики, которые реставрируют кузню:
– Сьере Атти, меха закончили! Надо пробовать!
– После обеда, ребята,
– Как скажете!
Словом, обычная картина, которую перекрывает крик Урии:
– Сьере Атти, так гость кушать будет? На него порцию откладывать?
Гур ошарашенно мотает в знак отрицания подбородком, повариха скрывается в кухне, чтобы спустя пару минут появится перед нами с завёрнутыми в чистое рядно ароматными свежими пирогами:
– Возьми на дорогу, мил человек! Отведай на здоровье!
Народ тянет носом, потом все дружно восклицают:
– Пироги! Урия нас побаловать хочет!
Откуда не возьмись, появляются женщины, умильно вьются возле мужчин и меня, даже строят глазки. Я нахмуриваю брови, все смеются. Гур машинально берёт пироги, кладёт их под сиденье своего воза, и я задаю вопрос:
– Так что насчёт моего заказа?
Тот сразу собирается:
– В следующий приезд всё будет.
– Остальное деньгами.
– Как пожелаете, сьере…
Он уезжает в обалдении, а я смеюсь про себя – погоди, вот ты пироги попробуешь…
Время обеда, все удаляются на кухню, а я поднимаюсь наверх, где меня ждёт доса Аруанн. Стол уже накрыт, и матушка хлопочет возле меня. Торжественно выкладываю двадцать фиори на стол:
– Как тебе?
Она пересчитывает новенькие золотые, улыбается:
– Даже не верится! В лучшие времена Парда приносила десять бари в год. А тут – за месяц двадцать золотых… Чудеса…
– Список я отдал. Ну, тот, где мы думали, что нам купить надо. В общем, даже дешевле получается, чем я думал.
– Ой, как хорошо…
– Только вот с людьми плохо. Надо самому ехать. Да и заказ кузнецам сделать городским.
– Может, Хума пошлёшь?
Действительно, мужик справный, да и дочку повидает…
– Верно. У меня и тут работы навалом…
Стоит середина лета, и работы в поле и в замке выше головы… С аппетитом едим, и я говорю матушке то сокровенное, что меня гложет:
– Я боюсь, что наши соседи могут напасть на Парду… Особенно, если узнают о наших торговых делах со сьере Ушуром…
Доса улыбается:
– Ближайшее время можешь не волноваться. Тебя защищает Совет Властителей. И если соседи вздумают напасть, то лишатся и своих ленов, и голов. Но вот когда тебе исполнится шестнадцать, и ты оденешь баронскую цепь…
Женщина вздыхает.
– Значит, у меня ещё два года?
Мама кивает в знак согласия, а я улыбаюсь в ответ:
– Ха, да за это время я сам наших соседей завоюю. Поверь…
Хитро подмигиваю. И матушка оттаивает. Поскольку все недоразумения между нами улажены, и никаких тайн между нами нет, то её вера в меня крепнет с каждым днём. Раз Атти сказал, значит, так и будет. И у меня полное ощущение, что этот вот новый сын, которого она так нечаянно получила, нравится ей не меньше, чем родной. Впрочем, и разницы особой между нами нет. Тело то одно… Входит Эрайя, почтительно кланяется. Руки, как всегда, прячет под фартуком, и эта её привычка меня ужасно раздражает:
