Робер Нормандский, старший сын Вильгельма Завоевателя

Умерла Матильда, и Вильгельм с годами становился все жестче и суровее. Доведенный до ярости набегами французов, он перешел границу и двинулся к Монту, сея по пути разрушения и огонь. Норманны захватили город врасплох, и во время ужасного разграбления вспыхнул пожар. Когда Вильгельм проезжал по улицам, его конь споткнулся на пепелище, и герцога бросило на луку седла. Больного, его перевезли в монастырь Сен-Жерваз в Руане. Там, на возвышавшемся над городом холме, он пролежал жаркое лето 1087 г., сопротивляясь мучительной болезни. Когда смерть подошла ближе, к нему приехали сыновья, Вильгельм и Генрих. Вильгельм, чьим единственным достоинством была сыновняя преданность, был назван преемником Завоевателя в Англии. Неблагодарный Робер получил наконец Нормандию. Младшему, Генриху, досталось лишь 5 тысяч фунтов серебра и пророчество, сулившее ему власть над единым народом Нормандии и Англии. Пророчество оказалось вовсе не пустым.

Когда подданные Завоевателя узнали, что он умирает, их охватил страх. Какие беды последуют за смертью сильного правителя? В четверг, 9 сентября 1087 г., когда над холмами раздались звуки колоколов руанского собора, Вильгельм умер, и вместе с ним пришел конец его власти. Достойные презрения слуги раздели умершего и обворовали помещение, в котором он лежал. Руанские священники отвезли его в церковь святого Стефана в Кане, основанную самим Вильгельмом. Даже последний путь Завоевателя не был спокойным. Уже на кладбище некто по имени Асцелин закричал, что усопший герцог лишил его отца участка земли, предназначенного для могилы, и на глазах у всех потребовал от изумленных наследников восстановления справедливости. Чтобы опустить герцога в землю, за участок пришлось заплатить 60 шиллингов.

Прах короля был предан земле, но обширное государство, созданное Вильгельмом, осталось. Вот что говорит хронист: «Он был очень строгим и жестоким человеком, и никто не осмеливался делать что-либо вопреки ему. Он сажал на цепь тех эрлов, которые поступали против его воли. Он изгонял епископов из их епархий и аббатов из их аббатств; он бросал танов в тюрьму и не пощадил даже своего брата, которого звали Одо. Одо был самым могущественным епископом в Нормандии, имел графство в Англии и стоял вслед за королем. Он (король) заточил его в тюрьму. Помимо прочего, он обеспечил стране безопасность – честный человек мог путешествовать по всему королевству с полной пазухой золота и не бояться; никто не смел ударить другого, какое бы зло тот ему ни причинил. И если какой-нибудь мужчина вступал в связь с женщиной против ее воли, его сразу оскопляли.

Он управлял всей Англией, и благодаря его умению все узнавать в стране не было клочка земли, хозяин которого оставался бы неизвестным ему. Он знал, чего она стоит, и все сведения записывал. Уэльс был в его власти, и он строил там крепости и полностью контролировал его жителей. Благодаря своей силе он подчинил себе также Шотландию. Земля Нормандии принадлежала ему по праву наследования, и он правил графством Мен; если бы он прожил на два года больше, то покорил бы и Ирландию одной своей расчетливостью и без оружия. Без сомнения, в его время народ много угнетали и чинили много несправедливостей».

Норманны принесли в Англию свою систему землевладения, основанную на военной службе. Нормандское завоевание не только привело к революции в военном деле. В высших слоях общества также произошли серьезные перемены: ему была навязана военная каста, которая заняла господствующее положение. Поначалу Вильгельм ставил цель создать эффективную и компактную армию, а потому сроки рыцарской службы и количество людей от каждого из крупных подданных интересовали его больше, чем социальные отношения, складывающиеся на принадлежащих им землях. Норманны, составлявшие незначительное меньшинство, уничтожили саксонский правящий класс и распространили на Англию свое господство. Но основная масса жителей была затронута этой переменой не прямо, а косвенно, и феодальная структура на протяжении многих лет была столь же неопределенной, сколь и внушительной. Между новыми хозяевами страны бесконечно возникали споры относительно права собственности на их земли, а также конфликты по поводу того, как эти права сочетаются с обычаями и законами англосаксонской Англии. Особенно громкими были жалобы епархий и аббатств, так что королевским посланцам приходилось раз за разом созывать ассамблеи судов графств для урегулирования этих споров. Наконец в 1086 г. была проведена регистрация всего состояния вассалов короля, от которых он получал значительную часть своего собственного дохода. Каждый участник переписи скреплял сведения своей клятвой. Эта опись, как ее называли, была проведена с такой точностью и правильностью, которые уникальны не только для своего времени, но и для многих последующих столетий. История многих английских деревень начинается с Книги Страшного суда. Результат этого знаменитого исследования показал, что экономическая структура Англии и ее крестьянская жизнь мало изменились под влиянием завоевания.

Но проведение этой великой описи также знаменует собой кризис. Нормандскому гарнизону в Англии угрожали из-за границы другие завоеватели. Правители Скандинавии все еще стремились вернуть остров, бывший когда-то частью их империи. Они поддержали восстание на севере в 1069 г., затем другое – в 1085 г., они угрожали вторжением, демонстрируя все большую энергию. Был даже снаряжен флот, и хотя он не пустился в плавание из-за убийства своего предводителя, Вильгельм принял меры предосторожности. Появилась необходимость урегулировать все противоречия, возникшие из-за завоевания, а потому Книга Страшного суда составлялась в условиях внешней угрозы. В 1086 г. Вильгельм собрал в Солсбери «всех, владеющих землей на любом основании, кем бы они ни были, со всей страны». Королю требовалось увериться в преданности ему всех значительных вассалов, и эта огромная масса совместно принесла ему присягу на верность.

Члены королевского Совета подносят королю Вильгельму Книгу Страшного суда

Достижения норманнов не ограничиваются только военной сферой. Хотя владение собственностью обуславливалось теперь рыцарской службой (что порождало новую аристократию), немало сохранилось и от прежней саксонской Англии. Норманны были скорее администраторами, чем творцами законов. Центром управления служила Курия, высший апелляционный суд и инструмент надзора; здесь сохранялись и развивались финансовые и канцелярские методы англосаксонского королевства. Вся саксонская система местного управления, имевшая огромное значение для будущего Англии – графства, шерифы, суды, – также сохранилась, и посредством нее король поддерживал интенсивные контакты со всей страной. Фактически с помощью этих средств Завоеватель сам собрал всю информацию для переписи. Норманны не только сохранили суды, но и не отменили подати, такие, как данегельд[22], приспособив их теперь для себя. Местное ополчение, собиравшееся в графствах, продолжало существовать и после завоевания и сослужило хорошую службу Вильгельму и его преемникам. Таким образом, в будущем в системе управления Англией прочно переплелись как нормандские, так и саксонские институты.

В некоторых отношениях все это привело к резкому ускорению создания манориальной системы, то есть того процесса, который уже давно шел в англосаксонской Англии, и прежде всего в Уэссексе. Но даже в Уэссексе все еще господствовало представление о том, что узы господина и крестьянина – это узы главным образом личные, что свободный человек может перейти от одного хозяина к другому вместе со своей землей. Суть нормандского феодализма, напротив, заключалась в том, что земля остается у господина, что бы ни делал крестьянин. Таким образом, феодальная лестница поднималась ярус за ярусом до короля, так что каждый акр земли мог быть зарегистрирован как чье-то владение, обусловленное той или иной формой службы. Но помимо военной службы, существовала еще служба судебных заседаний, причем суды – за разными исключениями – были судами короля, осуществлявшего старинное обычное право. Сохранение округов, судов и шерифов и является главным отличием между английским и континентальным феодализмом. В Англии власть короля повсюду – в Нортумбрии так же, как в Миддлсексе: преступление, где бы оно ни произошло, – это нарушение его порядка; если он пожелает что-то узнать, то скажет своему чиновнику, шерифу, собрать жюри присяжных и выяснить или, как это случалось в более поздние времена, прислать к нему в Вестминстер нескольких уважаемых граждан. Но, возможно, когда они попадали в Вестминстер, то говорили королю, что он получает плохие советы и что они не станут платить налоги, пока он не предпримет то-то и то-то. Далеко в глубине веков мы уже видим конституционный вопрос XVII в. В те дни в Англии не было больших торговых городов, кроме Лондона. Если бы Вильгельм не сохранил графства и округа как реальные единицы, то центральное правительство не столкнулось бы ни с каким сопротивлением и не имело бы никакого противовеса, не считая крупных баронских семейств. В нормандской системе находился зародыш конституционной оппозиции, способной (если не предназначенной) контролировать управление, не разрушая его. Очагом потенциальной оппозиции оказались графства, знать более мелкого ранга и ее нетитулованное потомство, мировые суды и рыцарство. Они, естественно, поддерживали корону и стремились к спокойной жизни. Через несколько столетий они сплотились с Тюдорами, а уже в другом веке – с парламентом против самой короны. Что-то другое менялось, они же всегда оставались. Причина этого заключалась в том, что Вильгельм понял – древняя западно-саксонская организация, управлять которой смогли только одни норманны, чрезвычайно удобна. Завоеватель не хотел, чтобы с ним поступили так, как он в свое время обошелся с королем Франции. Он видел – и извлек из этого урок, – какие беды ждут страну, разделенную на большие провинции. Маленькие графства Англии, с королевскими чиновниками во главе каждой, позволяли ему поддерживать как раз тот баланс власти, который требовался для проведения необходимой финансовой и правовой политики, но в то же время не были способны к мятежу как самостоятельные единицы. Старая английская знать исчезла после битвы при Гастингсе. Но во всей Книге Страшного суда то и дело те, кого мы позже станем называть поместным дворянством, уже упоминаются как группа, имеющая решающее мнение. Этот класс – люди, пользующиеся влиянием в своей местности, имеющие время и возможность посетить суд шерифа, а затем и съездить в Вестминстер. Со временем из них появятся Пимы и Гемпдены[23]. Завоевание Англии стало наибольшим успехом норманнов. Оно снова связало историю острова и Европы и к тому же предотвратило его включение в орбиту влияния Скандинавской империи, находившейся на более низкой ступени развития, чем другие европейские государства.