Выходцы из Пуатье были первыми из долгой череды чужеземных фаворитов, которых Генрих III собирал вокруг себя в середине своего правления. Ненависть к чужакам, оказывавшим решающее влияние на короля, захватившим все должности и получающим неслыханные прибыли в стране, национальные интересы которой были им совершенно безразличны, объединила баронскую оппозицию. Благосклонность короля падала на тех, кто льстил его тщеславию и потакал его капризам. Он полюбил экстравагантный блеск и, естественно, предпочитал своим угрюмым баронам ярких авантюристов из Пуату и Прованса. Культура средневекового Прованса, родины трубадуров и колыбели рыцарства, очаровала Генриха. В 1236 г. он женился на Элеоноре, дочери Раймонда Провансского. Вместе с Элеонорой приехали ее многочисленные нуждающиеся в поддержке родственники, главными из которых были четыре ее дяди. Новая волна иностранцев накрыла многие доходные должности и бенефиции – все то, что обиженные бароны считали своей собственностью. Король с радостью проливал дождь подарков на очаровательных родственников, и вся ответственность за злодеяния и пороки его правления лежала на их плечах. По иронии судьбы довольно непопулярным среди них был уже известный нам Симон де Монфор, сын покорителя альбигойцев.

Источником еще более обильного недовольства в Англии было влияние папства на набожного короля, который был благодарен ему за поддержку. Папа Григорий IX, ведший отчаянную борьбу с императором Священной Римской империи Фридрихом II, требовал все больше и больше денег, а его легат, Отто, проявил интерес к реформе английской церкви. В 1240 г. Отто потребовал пятую часть ренты духовенства и движимого имущества, что вызвало в стране бурю. В Беркшире приходские священники опубликовали манифест, в котором отказывали Риму в праве облагать налогом английскую церковь и требовали, чтобы папа римский, как и другие епископы, «жил на своем». Тем не менее в начале 1241 г. Отто возвратился в Рим с большой суммой денег, и папа вознаградил верных итальянских священников тем, что даровал им триста оставшихся свободными английских приходов. Вслед за избранием Иннокентия IX в 1243 г. последовали новые требования денег. В этом году папский посланник запретил епископам в Англии делать назначения в приходах, пока не будет исчерпан длинный перечень избранников Рима. Роберт Гроссетесте, ученый, бывший глава колледжа в Оксфорде, а с 1235 г. епископ Линкольский, впоследствии канонизированный, возглавил английское духовенство, сопротивляющееся папским требованиям. Он стал его защитником. По-прежнему считая римского папу воплощением высшей власти церкви, он во многом предвосхитил те нападки, которые Уиклиф более столетия спустя обрушил на погрязший в вымогательстве и коррупции римский двор.

Церковь, страдающая от папских поборов, и бароны, оскорбленные поползновениями двора, объединились в своей ненависти к чужеземцам. Кризис наступил в 1244 г., когда была назначена баронская комиссия для определения условий выделения субсидий королю. Бароны настаивали на том, чтобы юстициарий, канцлер; казначей и кроме них некоторые судьи избирались Большим Советом, в котором они имели сильное представительство. Таким же образом надлежало избирать четверых членов королевского Совета, наделяя их правом созывать Большой Совет. Попав в беду, король обратился к уже обманутой им церкви, но его призыв остался без ответа (немалую роль в этом сыграло влияние Гроссетесте). В 1247 г. ненасытные чужаки из Пуату поддержали Генриха, стремившегося к деспотическому правлению. К их аппетитам добавились теперь притязания трех сводных братьев короля, Лузиньянов, сыновей королевы Изабеллы[42] от второго брака. Генрих заговорил в новом тоне. «Слуги не судят своего хозяина, – сказал он в 1248 г. – Вассалы не судят своего принца и не связывают его условиями. Они должны предоставлять себя в его распоряжение и быть покорными его воле». Такой язык не приносил денег, а деньги были ему очень нужны. Генриху пришлось предоставлять новые привилегии или даровать древние права тем, кто желает их купить, и даже продавать посуду и украшения. Жалованье оставалась невыплаченным; участились случаи того, что подданных вынуждали делать дарения в пользу короны. Генрих разрешал пользование королевскими лесными угодьями и допускал вымогательства. В 1252 г. король под предлогом крестового похода потребовал для себя десятину с церковных доходов и собственности на три года. По совету Гроссетесте духовенство отказало ему в этом из-за того, что король со своей стороны не подтвердил «Великую хартию вольностей». В следующем году Гроссетесте умер, так до конца и не уступив ни домогательствам папства, ни притязаниям короны. Между тем Генрих втайне уже принял на себя большие обязательства на континенте. После смерти императора Священной Римской империи Фридриха II в 1250 г. в Риме возродился старый план объединения Сицилии, которой он управлял, с папскими владениями. В 1254 г. папа предложил Генриху III сицилийскую корону для его сына Эдмунда, и король согласился на это. Шаг был не совсем разумный, а те условия, которыми обставлялся дар, и вовсе превращали его в полную глупость. Английский король брал обязательство предоставить армию и давал гарантии по обеспечению огромных папских долгов, достигавших в то время суммы примерно 90 тысяч фунтов. Когда стало известно, что король принял предложение папы, на его голову обрушилась буря негодования. Большой Совет и духовенство отказались предоставить финансовую помощь. Вдобавок ко всему на имперских выборах 1257 г. брат короля, Ричард Корнуоллский, выдвинул свою кандидатуру на имперский престол, и Генрих потратил немало средств для обеспечения его победы. Последним ударом для короля стала полная неспособность противостоять успехам Ллевеллина, который в 1256 г. изгнал англичан из Уэльса и затем затеял интригу с целью нанести поражение английской группировке в Шотландии. Презираемый, потерявший доверие и запуганный, не имевший ни денег, ни солдат, король столкнулся с мощной ожесточенной оппозицией.

В последние годы своей жизни Гроссетесте стал связывать большие надежды со своим другом, Симоном де Монфором. Симон женился на сестре короля и унаследовал графство Лестер. На протяжении четырех лет он управлял английскими землями в Гаскони. Сильный и энергичный, он возбуждал зависть и враждебность королевских фаворитов и в результате их происков был отдан под суд в 1252 г. Его оправдали, но в обмен на некоторую сумму денег от короля он с неохотой согласился оставить свою должность. Дружбе с королем пришел конец: с одной стороны возникло презрение, с другой появились подозрения. Так оттуда, откуда его совсем не ждали, появился тот самый лидер, которого так долго недоставало баронам и национальной оппозиции.

В Англии хватало других, более известных людей, к тому же его отношения с королем стали предметом слухов – Монфора обвиняли в том, что он соблазнил свою невесту еще до того, как женился на ней. Тем не менее именно он, с пятью готовыми на все сыновьями, чужеземец, стал в скором времени мозгом английской аристократии. Вокруг него постепенно сплачивались самые крупные феодальные вожди, вся мощь Лондона, все низшее духовенство. На его стороне были симпатии народа. Сохранилось одно письмо придворного чиновника, написанное в июле 1258 г. Король, говорится в нем, уступил огромному давлению. Учреждена комиссия по реформе управления; решено, что «публичные должности должны занимать только англичане», что «эмиссары Рима и иностранных купцов и банкиров должны занять подобающее им положение». Предметом обсуждения стали дарования земель иностранцам, положение королевского двора, охрана крепостей. «Перед баронами, – продолжает наш автор, – стоит великая и трудная задача, которую нельзя выполнить легко или быстро. Они взялись за дело... рьяно. Да будут хорошими результаты!»