Ее глаза потемнели от боли и обиды. Внезапно Пэйджен вспомнил, как спокойно она стояла, пока он лихорадочно трудился над ее спиной. И он уже собирался поздравить себя с успехом...

– Почему ты не сказала мне раньше?

– Неужели это имело бы для тебя значение?

Пэйджен сжал зубы. Возможно, она была права. Это не имело бы значения, если вспомнить, в каком состоянии он тогда был. Дьявол, он до сих пор был в том же состоянии.

– Прости... Циннамон.

Она хотела отвернуться, но он обхватил ее щеки ладонями и повернул лицо к себе, с ужасом видя две слезинки, дрожащие на ее ресницах. Как во сне он снял эти дрожащие бриллианты указательным пальцем и поднес его к губам.

Он резко повернул ее и подтолкнул к кровати, где лежало платье.

– Оденься! Бухта небезопасна после наступления темноты. Он увидел вереницу эмоций на ее лице – гнева, удивления и неуверенности. Тонкие пальцы теребили шелковую ткань халата на груди.

– Небезопасна? Что ты имеешь в виду?

Она пуглива, как лань в сумерках, подумал Пэйджен. И так же красива.

– После захода солнца к воде подходят большие кошки, чтобы утолить жажду. И конечно, чтобы охотиться. Особенно теперь, во время засухи, рев леопардов можно слышать по всему побережью, потому что их привычные водоемы пересохли.

Интересно, а где тот тигр? – мрачно спросил себя Пэйджен. Или он был просто одним из его кошмаров?

– А как... Что я должна...

– Надеть? – Его голос прозвучал хрипло и негромко. – Влажный душистый воздух, Angrezi. И больше ничего.

Если уж он не мог пока прикоснуться к ней, решил Пэйджен, по крайней мере, он должен как следует рассмотреть ее.

Холодный ливень барабанил по гранитным стенам особняка, прибивал к земле розы и стучал в стекла окон, в которых все еще горели лампы в этот темный предрассветный час. Но владелец дома, казалось, ничего не замечал. Худой мужчина с холодными глазами одиноко сидел в комнате, заполненной старинными драгоценными предметами.

Тонкими пальцами он поднял в молчаливом тосте хрустальный кубок, наполненный чудесным выдержанным бренди. Великолепная вещь, подумал пожилой мужчина с видом знатока, каким он и был на самом деле, изучая оттенок и прозрачность напитка, перед тем как медленно пригубить его.

Потом его тонкие губы скривились в усмешке. Пусть они думают, что простая случайность свела их вместе снова. Да, волшебство было мощным оружием, если кто-то верил в него. Но тот дурак на борту «Королевы Востока» все испортил. Теперь эта маленькая шлюха лишилась памяти.

Слабая улыбка появилась на его лице. Потеря памяти, возможно, будет ему на пользу. А тем временем он должен не забыть хорошенько заплатить осведомителю за эту ценную информацию. Все еще не было никаких сведений о рубине, но это и неудивительно. Сент-Сир был слишком умен, чтобы хранить такой драгоценный камень где попало.

Его лицо стало строгим. Он поставил кубок и достал из кармана маленький ключ на цепочке из кованого золота. Наклонившись, он вставил ключ в верхний ящик стола. Из темной глубины появилась инкрустированная шкатулка из красного и розового дерева.

Внутри мерцала пустая подкладка чистого белого атласа. Как только он посмотрел на нее, странный огонь осветил его холодные глаза. Он был так близко! Крейтон должен был схватить камень до того, как убил этого глупого сэра Хамфри. А потом оказалось, что кто-то уже удрал с драгоценным камнем.

Мужчина прищурил глаза. Его бледные руки осторожно и благоговейно ласкали белый атлас. С каждым движением алчное пламя в его глазах разгоралось все ярче. Но он должен быть терпеливым, напомнил себе Ракели, гладя белоснежную ткань.

Скоро он получит рубин и все, что захочет. Ни небо, ни ад не смогут остановить его теперь. И уж конечно, не эта упрямая женщина. Наиболее приятным будет увидеть лицо Деверила Пэйджена, когда тот поймет, чего он лишился, самодовольно предвкушал Ракели.

Ветер поднялся, лишь только они вышли за ограду. Разъяренная англичанка старалась не смотреть на стройную фигуру с небрежно болтающейся на плече винтовкой впереди нее. Высоко наверху пронзительно закричала обезьяна, и ее сейчас же поддержали несколько ее сородичей. Темно-красная птица промчалась стрелой из-под зеленого навеса листвы и пропала в небе, сверкнув на прощание алым хохолком.

Все так незнакомо, подумала женщина. Так странно. И все же что-то привлекало ее в этой фантастической жизни, сгорающей в беспокойной ярости цветов и звуков, растрачиваемой так отчаянно.

Что-то подсказывало ей, что ее собственная жизнь имела много общего с жизнью в джунглях, что она жила торопливо и без оглядки, сознавая рядом с собой смертельную опасность.

Она осмотрела зеленый туннель перед собой. Джунгли повсюду, огромная живая стена жизни: зеленая чашечка цветка, изумрудные листья, оливковые тычинки. Потревоженные ветки вздрагивали. Они жили. И умирали. Даже теперь воздух был пропитан ароматами созревающего манго, цветов жасмина... и гниющей листвы.

Жизнь тянулась к свету через десятки тысяч невидимых корней, выталкивая наверх жадные бутоны, раскрывающиеся в поисках лучей солнца, скрытого кронами высоких деревьев. Каждый старался выжить, даже ценой благополучия соседей. Где-то справа раздался страшный рев разъяренного хищника, сопровождаемый острым воплем боли. И все стихло. Страх волной прокатился по ее спине. Повсюду таилась смерть. Она всегда была начеку, поджидая свою добычу среди этого калейдоскопа жизни.

Громкий треск ветки заставил ее взглянуть на странную загадочную фигуру в нескольких футах впереди. Его глазная повязка напоминала темную прорезь на бронзовом лице, делая резкие черты еще более суровыми. И как всегда, его мужественная мощь казалась почти материальной.

Он был загадкой. Он не доверял ей, но все же спас ее. Она не нравилась ему, но он желал ее. Он, казалось, не хотел видеть ее рядом с собой и все же заботился о ее комфорте и лечил ее раны. Она чувствовала, что никогда не встречала подобного человека прежде и вряд ли еще когда-нибудь встретит.

Порыв любопытства охватил ее. Что двигало этим мужчиной? Как он получил рану, которая скрывалась под черной заплатой? Какие мечты владели им, когда он, как раб, трудился под жарким солнцем, в то время как любой разумный англичанин сидел бы в тени, предоставляя своим наемным рабочим заниматься тяжелым трудом?

Ответа не будет, глядя на непроницаемое лицо Деверила Пэйджена и его мускулистое тело, поняла женщина. Казалось, он сделан из гранита и стали, у него был вид человека, который каждый день проживал как последний день в своей жизни и ожидал, что все вокруг будут поступать так же. А что за человек этот Ракели? Несмотря на всю браваду, это имя обдавало ее чувством холода. Если Пэйджен был прав, она действительно была пешкой в их игре. Но чьей пешкой?

Англичанка сердито сжала губы. Поглощенная своими думами, она зацепилась носком ноги за скрюченный корень, скрытый в высокой сухой траве. Она споткнулась, но удержалась на ногах, пробормотав что-то себе под нос.

– Мистер Пэйджен!

Молчаливый спутник приостановился и обернулся посмотреть, в чем дело; его смуглое лицо было почти неразличимо в тени деревьев.

– Может, ты пойдешь помедленнее, или ты надеешься, что я сломаю себе шею?

– Ты можешь опереться на мою руку, императрица, только попроси.

Он по-волчьи блеснул зубами.

– Мне не нужна твоя рука, глупец. Я только хочу, чтобы ты шел помедленнее.

Губы Пэйджена сложились в широкую улыбку.

– Попроси вежливо, Angrezi, и я подумаю, что можно сделать.

Краска гнева залила ее щеки. В спине пульсировала боль. Лодыжка ныла, и ей было чертовски жарко под дюжиной ярдов плотной ткани. Но больше всего ее раздражал вид долговязой фигуры Пэйджена и неприкрытый вызов в его словах.

– Забудь об этом! – огрызнулась она. – Забудь все! Я иду обратно прямо сейчас.