Узнав все, что необходимо, Лисицын поспешил к Гедеону, нетерпеливо поджидавшему его в лодке у китайского причала.
— Какие новости, Сергей Петрович?
— Самые неутешительные. Китайцы прибыли с сильным отрядом, артиллерией и иностранными офицерами. С ними Крысинский.
— Должно быть, он и привел китайцев.
— В этом сомнений нет. Плохо то, что он знает численность нашего гарнизона, все наши военные средства и местность.
— Но построенные нами укрепления будут для него неприятной неожиданностью. Он может предположить, что на Приют пришло сильное подкрепление.
— Дай-то Бог. Поспешим к товарищам, — заторопился Сергей Петрович.
С прибытием на Приют Лисицын объявил гарнизону о предстоящей осаде и предложил не надеющимся на свое мужество укрыться от неприятеля в Кедровой долине. Но все захотели остаться, преисполненные решимости умереть на стенах кремля, но не сдаться китайцам.
— Помните, товарищи, — растрогался Лисицын, — мы будем защищать здесь не ферму нашу, не дом наш, не имущество наше, а русскую землю, которую мы завоевали нашей кровью, русский кремль, сооруженный нашими руками, и честь русских воинов!
Громкое «ура» было ответом на такие слова.
Однако Янси со всем скотом и лошадьми отправили в Кедровую долину, оставив только восемь лошадей для перевозки тяжестей. Вход в пещеру заделали как можно тщательнее, следы арб и скота по всему пути ликвидировали. Эти меры были приняты на тот случай, если Крысинский выведал дорогу к Долине роз.
В этот день успели перевезти в кремль все вещи и съестные припасы и уничтожить мастерские. Трехфунтовый единорог поставили на лафет и запрягли в него пару лошадей, чтобы во время осады быстро подавать помощь сильно угрожаемым пунктам. Я забыл сказать, что блокгауз на берегу бухты был уничтожен после окончания постройки оборонительных сооружений.
Только через два дня после появления китайцев на Алмазной реке со Сторожевой башни увидели защитники Приюта дым на отдаленном берегу озера, где китайцы и прежде спускали на воду и грузили свои лодки. Лисицын предложил своей дружине сесть в лодки, вооружив их пушками, и не допустить погрузку неприятеля, а если удастся, то и истребить его флотилию. Но недальновидные храбрецы нашли это предприятие очень опасным и убедили Лисицына остаться на острове, где будет удобнее защищаться от многочисленных врагов.
Китайцы грузились на озере четверо суток и только на пятый день к вечеру заняли Ореховый остров. Защитники Приюта в эти дни тоже не были праздными: они заложили мины против исходящего угла бастиона, а против куртин — по нескольку фугасов; заготовили большое количество патронов, пушечных зарядов, корзин с камнями. Лисицын приготовил из листового железа гильзы для дюжины ракет и снарядил их зажигательным составом. Для метания ракет устроили принятые в русской артиллерии станки.
В день прибытия китайцев на Ореховый остров, литейщик Николай принес Лисицыну длинную винтовку с сошками, сделанную из лучшего железа. Это ружье по величине входящей в него пули и по его тяжести для охоты не годилось, но для обороны стен превосходило все обыкновенные ружья, поэтому Лисицын назвал его крепостным. Выстрел, сделанный на расстоянии ста саженей, убедил его в верности и силе удара.
Когда китайцы заняли Ореховый остров, Гедеон предложил открыть пушечный огонь с башни перешейка, но Лисицын решил подождать, когда они свезут на остров побольше вещей и вышлют осадные лодки атаковать Приют.
На следующий день китайцы начали уже известным нам образом громить башню, но вскоре испытали превосходство русской артиллерии. Не прошло часа, как четыре лодки были потоплены, пять повреждены, а все остальные отвернули за Ореховый остров, на который Лисицын приказал направить теперь все орудия гавани.
Надобно было видеть ужас и беспорядок в толпах неприятеля! Китайцы старались спасти съестные и боевые припасы, а потом спешно ретировались на ближайший северный берег озера, куда не достигали выстрелы с укреплений Приюта. При этом было ранено и истреблено много людей. Этот успех давал надежду если не совсем отбиться от врагов, то затянуть осаду на долгое время — до зимы, которая в этих краях всегда бывала суровой.
На другой день китайцы ничего не предпринимали против русских. Это очень подняло дух обороняющихся.
— Ну и задали мы перцу косоглазым! — сказал литейщик Николай. — Все еще не могут опомниться. По мне уж лучше бы нападали, чем время попусту тратить.
— Где им нападать? — вторили ему. — С нашими-то пушкарями шутки плохие. В муху попадут, не то что в лодку.
— Постоят, постоят да и уберутся восвояси, — сказал Константин. — Скоро зима…
— Ну а как все же нападут?
— Не бойсь! — хорохорился Константин. — Здесь твердо заперто, а берега неприступны, без крыльев не взлетишь. Да ежели б и укреплений не было, все ж бы мы их отжарили на обе корки!
— Отжарили бы своими боками, — возразил Николай. — Ну что хвастаешь, словно француз забубённый!
— Где ж я хвастаю, железная ты душа? Пусть попробуют косоглазые еще раз на приступ пойти — угощу я их черносливом, а вы чугунными мячиками. Не полюбится им наше угощенье!
Все громко засмеялись.
Лисицын, слышавший почти весь разговор, подошел к товарищам:
— Не хвастайтесь, братцы, а Бога благодарите за победу. Не надейтесь на оплошность неприятеля. Видите, он не отступает, а значит, хочет островом овладеть. К тому же с китайцами несколько искусных иностранцев, и предатель Крысинский с ними.
Крысинский действительно не дремал. Китайцы на пятые сутки, пользуясь темнотой ночи, с двух сторон атаковали Приют на больших лодках с высокими вышками и опускающимися мостами. Они причалили к слабейшим пунктам, которые указал Крысинский.
Лисицын, по счастью, услыхав приближение неприятеля, успел подоспеть к одному угрожаемому пункту с несколькими храбрецами и единорогом и удачным выстрелом разрушил вышку. Гедеону же не посчастливилось: китайцы его опрокинули, и он был вынужден со своим отрядом спасаться бегством. Если б неприятель был предприимчивее, половина защитников Приюта и орудие могли бы достаться ему в добычу. Только из-за медлительности и нерешительности китайцев осажденные успели затвориться в кремле, оставив в руках неприятеля укрепления гавани с их орудиями и всю флотилию Приюта.
На следующий день весь китайский отряд вступил на остров и расположился лагерем на отдаленном южном конце его, куда не достигали выстрелы русских орудий. Все эти распоряжения китайских начальников доказывали, что между ними присутствуют люди, хорошо знающие военное дело, а это было неутешительно для Лисицына.
День прошел в бездействии со стороны атакующих. Однако ночью они выслали отряд штурмовать Сторожевую скалу. Враг был прогнан осажденными с большим уроном. Защитники крепости видели беспрестанно подвозимые на Приют орудия и приспособления для осады. Было очевидно, что китайцы решили непременно овладеть кремлем.
Еще два дня прошли в бездействии.
Наконец китайцы многочисленными толпами бросились на приступ, прикрываясь от русских пуль фашинами. Видя невозможность защищаться на скале, Лисицын дал сигнал к отступлению в крепость. На этот раз враги, ободряемые Крысинским, преследовали русских и истребили бы у тесных ворот большую часть гарнизона, если б Лисицын не успел охладить пыл наступающих бомбой. Так он спас свой единорог и товарищей, отделавшихся легкими ранами. Лисицына утешало, что неприятель в этой схватке потерял много людей убитыми и ранеными. Отступавшие от кремля китайцы были угощены еще и картечью. Началась правильная осада. Знаете ли вы, мои читатели, что такое правильная осада? Я объясню вам это в нескольких словах, чтобы вам не наскучило меня слушать.
Если крепость невозможно взять приступом, осаждающие подвигаются к ней постепенно, устраивая земляные рвы и насыпи, за которыми прикрываются от выстрелов осажденных. Подвигаясь ежедневно вперед и устраивая на удобных местах пушечные и мортирные батареи, осаждающие сбивают орудия осажденных, разрушают их стены и насыпи, а дойдя до самого рва, сосредоточенными выстрелами из артиллерийских орудий обсыпают валы так, что по этим осыпям могут ворваться в крепость.
