— А стадо у него большое?

— Крис, что ты привязался ко мне с этим Фримонтом? Не видел я его стада. Может, оно еще в Канзасе гуляет. Сожрет там всю траву, перекочует к нам, тогда и посчитаем. Если индейцы не пересчитают его до нас.

У шерифа Маккарти было много помощников, но двое из них были особо важными — Лански и метис Чокто15. Клайд Лански неотлучно находился при шерифе, с блеском исполняя роль адъютанта. Чокто Дженкинс, наоборот, появлялся рядом с Маккарти только в случае крайней необходимости, когда нужно было кого-то выследить и скрутить, либо догнать и пристрелить. Где он пропадал все остальное время, никого не касалось. Принято было считать, что Чокто, сносно владеющий языками сиу, команчей и кайова, подрабатывает тем, что сопровождает белых торговцев на индейских землях. Наверно, торговцы не были слишком щедры с ним, потому что в участке шерифа метис появлялся вечно в одной и той же рубахе до колен, в разноцветных мокасинах и в синей шляпе кавалериста времен Гражданской войны. Маккарти чуть не под дулом винчестера выгонял его мыться и переодеваться, прежде чем брал с собой на дело.

Клайд Лански задумчиво полировал свои ногти, сидя на столе и поглядывая в окно, когда Чокто Дженкинс бесшумно просочился в участок через едва приоткрытую дверь.

— Дайте ему мыла! — заорал Маккарти из другого угла офиса. — И пусть сначала отмоется, а потом докладывает.

— Я уже мылся, босс, — заявил Чокто. — Есть новости. Кайова угнали лошадей компании, украли коляску компании и захватили инженера компании.

— Мы уже знаем, — стараясь не дышать, произнес Лански. — Вот тебе мыло, а умывальник найдешь во дворе, если ты еще не забыл, где у нас двор.

— Мы не отправляемся в погоню, босс? — спросил Чокто, подцепив мыльный брусок кончиком ножа. — Догоним, тогда и помоемся все вместе. А мыло у меня и свое есть.

С этими словами он отправил мыло в карман рубахи.

— Какую погоню? — раздраженно спросил Маккарти. — Гоняйся не гоняйся, никакого толку не будет. Их уже не догнать.

— Я слышал, что назначен сбор вождей, — сказал Чокто. — Волчья Рубаха, босс шайенов, послал на сбор своего сына. Из резервации навахо поехал Тапахонсо. Темный Бык тоже там будет.

— Где?

— У Скалы Белого Мула, на границе Большого Леса. Там мы его и догоним.

— Верно, босс! — подхватил Лански. — Посмотрим, как он будет оправдываться, когда мы налетим.

— Темный Бык думает, что мы побоимся за ним гнаться, — сказал Чокто. — Но мы его догоним и повесим!

— Я побегу, позову ребят, да, босс? — вскочил Лански.

— Там же и повесим, — мечтательно повторил Чокто. — Прямо на Скале Белого Мула. Ее станут называть скалой Темного Быка. Босс, надо взять побольше ребят в погоню, чтобы никому не было обидно!

Оба помощника уже стояли на пороге, но Лысый Мак не торопился отдавать приказ. Он спокойно сидел, задрав ноги на стол, и разминал в пальцах сигару.

— Дженкинс, остынь. Иди мойся, погони не будет, — сказал Маккарти. — Будет суд над сообщниками.

— Пока меня не было, вы уже поймали сообщников? — недоверчиво спросил Чокто.

— Еще не поймали. Мы их ждем.

— А кто это в вашей клетке, босс? О, Светлый Медведь, добрый день!

— Добрый, — отозвался Питер. — Добрее не бывает. Чокто, как там мой фургон, еще стоит? Шериф, разреши мне хотя бы отвезти гвозди домой, пока их не разворовали. Я вернусь, вы же все меня знаете.

Маккарти сделал вид, что не слышит просьбы заключенного. Он подошел к оружейному шкафу, вынул из стойки крайний карабин и кинул его Лански.

— Заряди и держи наготове.

— У нас новый человек? — спросил Чокто, увидев Криса, который сидел в дальнем углу и чистил разобранный револьвер.

— Это для тебя он новый, — сказал Лысый Мак. — Мы с Крисом лет десять знакомы. Слушай, Чокто, если ты сейчас же не помоешься, я отниму у тебя значок.

Он вытолкал Дженкинса во двор и сам вышел за ним. Лански повернулся к решетке:

— Не беспокойся за свои сокровища. С твоим фургоном ничего не случится.

— Сомневаюсь, — буркнул Питер. — Когда я сюда шел, мне казалось, что со мной тоже ничего не случится.

Лански повесил карабин на плечо, поправил шляпу перед зеркалом и вышел на крыльцо.

Крис, до этого сидевший молча, отложил свое занятие и подошел к камере.

— Беда мне с этим шерифом, — сказал Питер, улыбаясь из-за решетки. — Надо было женить его на одной из сестер. Это отец мой не сообразил, поотдавал всех за индейцев да русских. А от них никакой выгоды. Осталась только Энни, но она не согласится за шерифа пойти.

— Что я могу для тебя сделать?

Питер встал, с хрустом потянувшись.

— Отгони фургон домой, пока шахтеры его не растащили.

— Привезти из дома что-нибудь?

— Не надо. Надеюсь, они дадут мне стакан воды. А больше мне ничего и не нужно. Перетерплю.

— Я отгоню фургон и вернусь, — сказал Крис.

— Это необязательно.

— А потом мы вместе вернемся домой.

— Договорились, — Питер протянул руку между прутьями решетки, и Крис пожал ее.

Он вернулся к столу и быстро собрал револьвер. Ему давно не приходилось стрелять из этого «Фронтира», поэтому Крис решил перебрать его основательно. Чаще всего в старых револьверах ломается пружина спускового крючка, и ее пришлось заменить новой — на всякий случай. Он разобрал даже рукоятку, сделанную из оленьего рога, чтобы вычистить грязь, накопившуюся в стыках.

Он хотел быть уверен в своем оружии.

Маккарти, вернувшийся в участок, застал Криса за обработкой патронов: тот стачивал напильником головки пуль, делая их более плоскими и широкими. Остроконечные пули летят дальше, зато тупые валят противника наверняка.

— Ты серьезно готовишься, — одобрительно кивнул Лысый Мак. — Если индейцы узнают, какие люди их туг встретят, они ни за что не сунутся. Надо будет только окна заложить чем-нибудь. Сейчас пошлю парней, пусть набьют десяток мешков опилками.

— Слушай, Мак, а ты уверен, что сюда кто-нибудь придет?

— Конечно, и разговор будет короткий. Они отдают нам Скилларда, мы выпускаем Уолка.

— Но они же не знают, что Уолк сидит у тебя, Мак.

Маккарти почесал переносицу.

— Крис, ты всегда соображал быстрее меня. Не крути, говори прямо. Что ты предлагаешь?

— Я отгоню фургон Уолка к нему домой. Пока доеду до его фермы, уже вся Оклахома будет знать, что он сидит за решеткой и ждет, пока индейцы отпустят Скилларда.

С порога послышался голос Чокто:

— Что? Индейцы отпустят Скилларда? Не будет такого.

Он вошел, осторожно вытирая лицо полотенцем. Вытер руки и, скомкав, швырнул почерневшее полотенце на скамейку.

— Они украли его не для того, чтобы освобождать. Надо было сразу ехать за ним. Пока мы тут сидим и моемся, они, наверно, уже разрезали ему живот вот здесь, — он ткнул себя пальцем под ребро, — зацепили крючком кишку и потихоньку начали ее вытаскивать. Знаете, как орет взрослый мужчина, когда видит собственную кишку? Он пищит, как котенок! Он бы и хотел кричать погромче, но от ужаса у него сжимается горло. И получается такой тоненький, слабый голосок, что все вокруг смеются.

Чокто достал из кармана рубахи гребешок и принялся вычесывать свои длинные волосы.

— К вечеру ваш инженер уже не будет кричать, — продолжал он с удовольствием. — Он будет беззвучно плакать. Пока не кончатся слезы. А его кишки будут лежать у него на коленях, и по ним будут ползать мухи. Собак к нему не подпустят, чтобы не загрызли насмерть. Но мух отгонять никто не будет.

— Хватит тебе, — сердито бросил Маккарти.

— Бедный Скиллард, — проговорил Лански.

— О, ты еще не знаешь, какой он бедный! — ухмыльнулся Чокто. — Ночью его начнут укорачивать. Будут отрезать пальцы, и каждую ранку поливать особым зельем, чтобы кровь не вытекала. Его будут поить кофе с молоком и будут заставлять курить трубку, чтобы он не умер раньше времени.

— Раньше какого времени? — спросил Крис. — Сколько времени занимает эта процедура?