И она заговорила о другом. Сказала, что если род де Шампер был не в чести при короле Стефане, то уж Плантагенет должен принять сына Гая де Шампера. Некогда Гай верно служил императрице Матильде, и об этом не мешало бы напомнить ее сыну.

Да, сейчас в Англии опять идет война, но, возможно, она наконец-то завершится. Люди давно решили, что Стефан не справляется, против его сына Юстаса выступает Церковь, а Генрих Плантагенет ныне один из самых богатых вельмож в Европе, у него неисчерпаемые средства для ведения войны, и он не успокоится, пока не получит своего. Об этом многие говорят. Даже этот олух, новый шериф Джоселин де Сей, и тот перестал талдычить повсюду, что город хранит верность короне, как было в прежние времена. Но Джоселин глупец, решивший, что, объявив Шрусбери вольным городом, он умудрится остаться непричастным к вновь разгоревшейся войне. Будучи новым шерифом, Джоселин вывел Шрусбери из повиновения королю Стефану, не послав в этом году воинов по его призыву, однако и не признал права Генриха Плантагенета. И однажды шрусберийцам придется расплачиваться за такое равнодушие. Ибо времена, когда можно было оставаться в стороне, уже прошли. Сейчас требуется решить, за кем встать, и это решение может многое изменить. Как в судьбе Шрусбери, так и в судьбе Артура.

— Пойми, мой мальчик, сейчас ты как никогда в выгодном положении. Ты прибыл в город, где тебя знают и любят, вернулся овеянным славой. И если ты кинешь клич, что собираешь отряд, дабы сражаться за Плантагенета, то за тобой многие пойдут. Ибо теперь у нас перемирие с валлийцами, с этой стороны нам ничто не угрожает, а вот то, что наша так называемая свобода выйдет нам боком, об этом многие болтают.

Аббатиса говорила убежденно, и Артур невольно проникся ее воодушевлением. Почему бы ему и впрямь не попробовать? Ведь некогда он служил Плантагенету, и Генрих был к нему милостив… Ему очень хотелось вспомнить все, что тогда было, но опять наступала темнота, все исчезало, кроме какой-то почти детской обиды, что анжуйский принц не оправдал его ожиданий. Однако если он и впрямь решится испытать свою удачу в этой войне, то ему мало проку выходить на самого Плантагенета. В конце концов, есть еще Херефорд, который всегда готов его принять. Да к тому же с отрядом из Шрусбери. Артур вдруг почувствовал, что у него захватывает дух. Стать предводителем целого войска, выехать на войну как лорд, возвыситься, прославиться. И это сделает он — безродный подкидыш, бродяга, который только недавно узнал, что в его жилах течет благородная кровь!

Артур вдруг вспомнил, что ему надлежит узнать еще кое о чем.

— Тетя, а кто была моя мать?

Лицо аббатисы вдруг стало каким-то растерянным, однако она быстро взяла себя в руки.

— Я назову тебе ее имя, лишь когда ты открыто сможешь назваться Артуром де Шампером, сеньором Тавистока, лордом Круэльским. И пока это не произойдет, ты не сможешь встретиться с ней.

Артур понял, что большего от Бенедикты он не дождется. Но, похоже, родившая его женщина весьма высокородна, чтобы он имел право назвать ее матерью до того, как вернет свое настоящее имя.

Имя. Храмовники сказали, что некогда он называл себя Артуром ле Бретоном. Позже, в Святой земле, его называли сэром Артуром из Англии, реже — Артуром Валлийцем. Но это были лишь прозвища.

— Как я могу собрать отряд, если мои люди даже не знают, под чьим стягом будут сражаться? Ведь в глазах многих я всего лишь выскочка, которому повезло.

— Всем бы быть такими выскочками, — буркнула Бенедикта. — Но ты прав, многие тебе завидуют. Ты можешь собрать отряд под стягом… О, я сама вышью его тебе, пока ты будешь готовиться к походу. И засажу за работу всех своих монахинь, даже нерадивую Аху. И мы вышьем тебе герб де Шамперов: башню и валлийские нарциссы. А имя… Что ж, пока ты не имеешь права носить имя де Шампер, ты можешь называться Артур Фиц Гай [79]. И многие поймут это. Недаром в Шрусбери и ранее поговаривали, что Черный Волк твой отец.

Артур мысленно повторил про себя: Артур Фиц Гай. У него стало хорошо на душе. Артур сын Гая.

Бенедикта что-то еще говорила, но тут их с Артуром внимание отвлек какой-то шум за окном, да еще и собачонка где-то заливалась лаем, не умолкая. В конце концов Бенедикта распахнула ставни, хотела что-то сказать, но только махнула рукой.

— Взгляни-ка, племянник.

Во дворе сторож аббатства пытался удержать рвавшегося к дому настоятельницы Риса Недоразумение Господне. Причем Риса держал и Метью, что-то ему втолковывал, рыжий вроде как согласно кивал, но вновь порывался миновать сторожку, откуда его отгонял сторож, на которого набрасывался маленький Гро.

Лицо Артура осветилось улыбкой.

— Клянусь верой!.. Недоразумение Господне! Гро!

Он оставил Бенедикту, как бывало и раньше, даже не попрощавшись. Но она не огорчилась. Когда-то она считала, что приятели Артура, Рис и Метью, подбивали ее мальчика покидать Шрусбери. Но теперь именно они могли оставить его в Англии. И она только улыбнулась, увидев, как Рис кинулся к вышедшему на церковный двор Артуру и, почти запрыгнув на него, стал обнимать. И они хохотали и кружились, даже Метью, оставив свою обычную солидность, обхватил их обоих руками. А на ноги Артура, повизгивая и скуля от радости, прыгал маленький лохматый Гро.

Игральные кости затарахтели в кожаном стаканчике и выпали на выщербленную доску столешницы.

— Что-то мне сегодня не везет, — демонстративно вздохнул Артур. — Теперь ваш черед бросать, сэр.

И он взглянул на Вальтера Фиц Миля, брата графа Херефордского.

Тот довольно осклабился, отчего стало заметно, как этот второй из Фиц Милей располнел за последнее время — щеки лоснились, темные глаза утонули в складках, проступил явный второй подбородок. Но Вальтер по-прежнему считал себя красавцем и горделиво тряхнул ниспадавшими на плечи золотистыми локонами.

— Ну, не всегда же тебе выигрывать, Артур. Сэр Артур, — тут же поправился он, подмигнув. Хотел еще что-то добавить, но тут над их головами заполоскался полог палатки, раздался дробный грохот.

— Защити нас Святым Тесило! — невольно перекрестился третий из игроков, Рис, поднимая голову к натянутому тенту, который так и ходил ходуном под напором ветра с градом.

Рис Недоразумение Господне был в куртке оруженосца Артура Фиц Гая, коим стал, когда вступил в отряд шрусберийцев. И как же славно они выезжали из города! Впереди на великолепном, сером в яблоках коне ехал Артур, Рис важно следовал за ним, удерживая древко, на котором развевался стяг нового рыцаря, вышитый монахинями матушки Бенедикты. Ну а за ними двигались около двадцати конников и шагали около сорока с лишним пехотинцев из добровольцев от города Шрусбери. Такой отряд считался вполне внушительным, так что, когда Артур со своими людьми прибыл к графу Херефорду, тот принял их с радостью. Да и его брат Вальтер был весьма любезен с новым рыцарем. В эту кампанию Вальтер не пожелал оставаться в родовом замке, посчитав, что их мать, графиня Сибилла, прекрасно справится сама. Вальтер же счел необходимым отличиться в глазах претендента на трон — Генриха Плантагенета. К тому же после того как его брат Роджер сумел договориться с графиней Варвик о сдаче ее замков, он стал необычайно популярен. Генрих не мог им нахвалиться, люди говорили, что он благороден и умен, слава графа Херефорда ширилась, и его войска то и дело пополнялись новыми добровольцами. Вот Вальтер и решил, что весьма желательно, чтобы его тоже коснулась слава удачливого старшего брата.

Кампания Генриха действительно проходила весьма успешно… пока они не застряли тут, под крепостью Малмсбери.

Малмсбери был самым западным оплотом сторонников короля Стефана и клином врезался в земли, какие Плантагенет уже мог считать своими. Но пока в замке засел граф Уилтширский Геривей Бритто, они не могли считаться таковыми, поскольку Геривей не только сдерживал натиск анжуйцев, но и сам совершал рейды в их земли. Поэтому было решено осадить и взять Малмсбери. Но как только войска Плантагенета подошли к замку Геривея Бритто, сюда же спешным маршем прибыл и король Стефан со своими силами. Все предвещало большое сражение. Однако неожиданно разразилось такое ненастье, что обе армии были вынуждены стоять, так как не имело никакого смысла вступать в противоборство, когда небеса разверзлись, дождь поливал уже вторую неделю, да и весна словно бы пошла вспять: сильно похолодало, дождь то и дело перемежался с градом, даже срывался снег.