Лейтенант, отвечающий за охрану лагеря, не будучи слепым идиотом, не посчитал постыдным сходить и поинтересоваться, а чего это отряд магистра перешёл в боевую готовность? Очередная ли это тренировка, учебная тревога, наказание провинившихся или что-то ещё? Получив разъяснения, он прошёлся по всем постам, устроив своим парням проверку. Приказав им смотреть по сторонам в оба глаза.

***

Где-то через час, когда я немного успокоился и уже подумывал отменить режим боевой готовности, оправдав его учебной тревогой, внезапно услышал отчётливый выстрел из снайперской винтовки. Спустя пару секунд за ним последовал ещё один, раздавшийся чуть в стороне от первого. Не раздумывая, усилил своё А-поле, значительно его уплотнив. Поступив весьма предусмотрительно, поскольку со стороны леса раздалась плотная стрельба из автоматов и ручных пулемётов, сопровождающаяся взрывами в нашем лагере. С большим изумлением наблюдал, как в палатке появляется всё больше дыр. Прямо передо мной с каждой секундой увеличивалось количество застывших в воздухе пуль, остановленных А-полем. Судя по сердечникам, бронебойно-зажигательных.

– Ах ты ж морской ёжик! – опомнившись, бросился на выход.

Выскочил из палатки за секунду до взрыва реактивной гранаты, разметавшей её в клочья. Споткнувшись от ударившей в спину ударной волны, покатился кубарем. Ещё недавно мирная картина отдыхающего, тихого лагеря, как по щелчку пальцев преобразилась в свою противоположность. Впрочем, перестрелка смолкла так же внезапно, как и началась. Спустя небольшой промежуток времени вновь наступила тишина. Только теперь напряжённая и пугающая.

– Все целы? – крикнул, поднимаясь на ноги, не ослабляя защиты.

Окружённый пузырями силовых полей, возле меня быстро собрался весь отряд Гоблина. Слава богу, в полном составе. Никто из наших даже не был ранен. А вот солдатам Норт-Уорика повезло гораздо меньше. Напавшая на нас группа спецназа Тамуорта действовала быстро и умело. Если бы притаившиеся в засаде снайперы их не спугнули, не дав завершить подготовку к внезапному нападению и ликвидации магистра, то бишь меня, жертв было бы намного больше. Скорее всего, поняв, что план сорвался, противник сразу же отступил. Опять же, благодаря Брине, потеряв нескольких человек убитыми и ранеными.

– Нужно отсюда срочно уходить, – предупредил мистер Вилсон. – Если нападавшие успели передать на базу, что наше устранение не удалось, то сюда могут нанести ракетно-артиллерийский удар.

– А смысл? Теперь-то, – удивилась Збражская, указав на наши зонтики силовых полей.

– Не убьют, но нервы потреплют. А если повезёт, то, может и, выбьют кого-нибудь послабее, после того как просадят его щиты. Вроде тебя. Да и лагерь окончательно уничтожат, чем будут гордиться, делая громкие заявления.

– Ты прав. Уходим, – отдал приказ, пресекая дальнейшие споры.

С сожалением посмотрев на то, что осталось от моей палатки, сокрушённо выругался.

– Сволочи. Там были все мои вещи и деньги. Я остался без ничего.

Девушки только сейчас сообразили, что, вообще-то, оказались в таком же незавидном положении. Растерянно посмотрев на свои уничтоженные палатки, поспешили собрать уцелевшие вещи. Спасая хоть что-то. Так что лагерь мы покидали не только в спешке, но и в большой печали. С польской руганью. Французским юмором. Немецким пофигизмом. Английской злостью. А также коллективным желанием страшно отомстить.

Ночевать нам пришлось в другом месте, пока для отряда «Гоблин» готовился новый, полноценный лагерь. Для чего «вынужденным переселенцам» привезли маленькие туристические палатки и спальники. Выдали на ужин армейские суточные рационы питания. В принципе, они оказались не так уж и плохи, как опасались девушки. Достаточно вкусными и сытными. С шоколадкой, джемом, кофе, чаем, галетами, несколькими конфетками и даже паштетом, дополняющими три главных блюда. Понятно, что не такого качества и свежести, к какой привыкли богатые аристократки, но это и не та пачка заплесневелых сухарей, кубик сахара, пакетик дешёвой заверки и банка просроченной тушёнки, к чему они готовились. А уж от процесса разогревания бобов с мясом в томатном соусе на миниатюрных таганках с помощью спиртовых таблеток и вовсе пришли в восторг.

Пока мы сидели и веселились за одним костром, вроде бы все вели себя как обычно. Казались спокойными и уверенными в себе. Но как только девушки разошлись по палаткам и улеглись спать, начались проблемы. Ведь до этого в Англии их ещё не пытались подло расстрелять в спину, на отдыхе, что для наших любительниц острых ощущений стало неприятным открытием. Заставив с другой стороны взглянуть на то, чем мы занимались. Поэтому мисс Фаулер пришлось поработать психологом.

Позвав учениц на девичник, под предлогом запекания в углях картошки, объяснила, что только расставшись с иллюзиями относительно ремесла, за которое взялись, можно в нём стать профессионалом. Вот только, оно им нужно? О чём только думали, когда Йохансон пригласил отправиться с ним в военный поход? О том, что всё будет напоминать видеоигру? Серьёзно? Поэтому в следующий раз, когда Эрик снова предложит что-то подобное, ради спокойного сна нужно сразу же слать его далеко и надолго. Кто не знает как, пусть достаёт ручку и блокнот, сейчас продиктует.

Судя по нестройному хору голосов, все с мисс Фаулер согласились. Даже предательница Ханна. Ну спасибо вам, тренер. Чему вы их учите? Только зря время потратил, подслушивая вредные советы, приложив ухо к тонкой ткани палатки. Не зная о том, что с другой стороны лагеря ещё один похожий на меня идиот, обеспокоенный братец Холли, занимался тем же самым.

Обиженно ворча что-то про одинокого волка, лёг спать. Раздражённо укутавшись в одеяло. Меня, в отличие от некоторых неженок, бессонница не мучила и моральные терзания не тревожили. Однако спокойного сна это всё равно не принесло. Но, по другой причине.

Посреди ночи проснулся оттого, что кто-то тихонько расстегивал молнию входного полога палатки. Стараясь не шуметь и не изменять положение тела, достал из-под подушки заряженный пистолет. Как только в невысокую палатку, осторожно, на четвереньках заполз неизвестный, то он вынужден был остановиться, уперевшись лбом в ствол мигом наставленного на него оружия.

Разглядев смутившуюся, но не испугавшуюся француженку, с облегчением убрал пистолет.

– Тебя не учили, что ночью залезать в палатку одинокого, вооружённого мужчины, не самое безопасное занятие? – сердито отчитал Виардо, одетую в одну лёгкую, полупрозрачную, тёмно-синюю ночнушку с кружевами.

Господи, где она её взяла? Напрягшись, невольно сглотнул слюну от такого эротического зрелища.

– Не тыкай в меня этой штукой, – пренебрежительно прошептала Виардо, по-хозяйски оглядывая стандартное убранство палатки.

Интересно, что она надеялась в ней найти?

– Ничего не потеряла? – ехидно осведомился, подпустив в голос фальшивого сочувствия.

Продвинувшись дальше, наглая француженка бесцеремонно вторглась в мой спальник.

– Подвинься.

– Что ты делаешь? – округлил глаза, отодвигаясь подальше от этой сумасшедшей.

Опасаясь прикасаться к её голой коже. Не потому, что «заразная», а из-за пробудившегося, но пока ещё маленького «Йохансона младшего». Как показали бы в анимации, с цензурой, – «И тут слон поднял хобот, готовясь протрубить для привлечения самки».

– А на что это похоже? – ехидно спросила Виардо. – Спать буду.

– Здесь?!

Сказать, что я обалдел от такого ответа, значит, ничего не сказать.

– Здесь. Не ори. Людей разбудишь, – недовольно попросила француженка, устраиваясь поудобнее.

– У тебя же своя палатка есть, – яростно прошептал, отчаянно вцепившись в свой край одеяла.

– Там неуютно. И холодно. И вообще, я боюсь спать одна, – обвинила меня в бессердечности, пододвигаясь ближе.

– Ты не выглядишь испуганной, – возразил, «пятой точкой» нащупывая дальнейшие пути отступления.