За неделю Флетчер скупил четыреста шестьдесят свиней, пятьдесят коз, привезенных Блаем быка и корову, сотню кур, по паре собак и кошек За капитаном повсюду следовала рослая красавица Мауатуа. Таитянка была до смерти рада, что вернулся её белый тане, предупреждала все его желания и помогала в закупках. Увольнения на берег капрал Черчилль строго ограничил. За двумя гардемаринами и пятью матросами, не принимавшими участия в мятеже, присматривали доверенные люди капрала. Моряки начали уговаривать своих темнокожих подруг покинуть остров вместе с ними, осторожно намекая женщинам, что намерены обосноваться в другом месте, но натолкнулись на решительный отказ. В таитянском обществе родину оставляли только изгои, слабые и побеждённые, люди самых низших каст, кому нечего было терять. Последовать за англичанами для таитянок означало пасть на последнюю ступеньку в социальной лестнице, и только две женщины — Мауатуа и подруга Алека Смита — согласились на такую жертву ради своих возлюбленных.

Однако когда корабль снялся с якоря, англичан ждал сюрприз: на борту оказались «зайцы» — знаменитый в Полинезии «путешественник и полководец всех времён и народов» Хитихити, девять таитян–мужчин, восемь юношей и, самое приятное, одиннадцать женщин. Не все таитянки были молоды и красивы, но нужны были руки для ухода за скотиной, поэтому Кристиан распорядился никого не высаживать. Семнадцать мужчин тоже могли пригодиться на Тупуаи.

Мычащий, блеющий и кудахчущий корабль напоминал плавучую ферму. Бык по дороге околел.

Когда «Баунти» вновь прибыл на Тупуаи, местные жители опять убежали в горы, но таитяне постепенно убедили туземцев, что с пришельцами очень полезно дружить, хвастались перед ними всякими полезными вещами, подаренными англичанами, угощали тупуайцев мясом кур и обещали, что их никто не тронет, если они вернутся и будут жить в мире с перетане. Местный вождь Таматоа даже решил побрататься с Флетчером.

Жизнь на новом месте налаживалась. Таматоа выделил пришельцам обширный участок земли для поселения, но соседний вождь Таароа, прослышав о могуществе белых людей, предложил им лучшие земли в своих владениях, и Флетчер, не разобравшись толком в обычаях и политическом раскладе сил на острове, принял крайне неудачное решение. Поселившись на землях Таароа, капитан, по местным законам, нанес тяжелое оскорбление своему побратиму, а Таматоа в союзе с Тинару — третьим вождём острова — был грозной силой.

Как только «Баунти» перебрался на новое место стоянки, Самнер и Кинтал без разрешения покинули корабль, чтобы завязать приятные знакомства с местными нимфами. Когда матросы через сутки вернулись, Флетчер строго отчитал их и пригрозил арестом, если подобное повторится.

— Плавание закончено, капитан, — нагло заявил Кин- тал. — Теперь мы сами себе хозяева.

Кристиан не стал оспаривать аргументы, а просто вытащил из?за пояса пистолет и приказал кузнецу Джону Уильямсу заковать дерзкую парочку в кандалы. Поразмыслив ночь в трюме над своим новым положением, оба матроса наутро предпочли извиниться перед капитаном.

—Я прощаю на первый раз Кинтала и Самнера, — сказал Флетчер команде, — но запомните все: я не потерплю неповиновения. Дисциплина будет поддерживаться самыми строгими мерами, в ней наша сила.

Недалеко от берега мятежники начали строительство замка–крепости с глубоким рвом и земляным валом, с башнями по углам и подъёмным мостом. Садовник Браун разбил огород и начал выращивать овощи, оружейник Коулмен и Уильяме мастерили лопаты и кирки, матрос Хиллбрант готовил пищу.

Несмотря на энтузиазм, работа продвигалась медленно. Таитяне оказались плохими работниками. Не привыкшие к тяжелому труду, они падали от усталости к середине дня, лопаты вываливались у них из рук после часа на земляных работах. А вскоре Таматоа и его союзник начали боевые действия. Для начала они блокировали строительный участок, и у англичан возникли проблемы с продовольствием. Тех из местных, кто на свой страх и риск доставляли товары в лагерь, оставалось все меньше, а взятый на Таити скот еще раньше опрометчиво был выпущен на волю. Местные женщины, которые днём охотно мешали морякам работать, ночи отказывались проводить на корабле. Англичане нервничали, невесёлые мысли всё чаще посещали их головы.

В конце августа произошло первое столкновение. Таматоа после длительной осады наконец решился на штурм, но меткий залп с «Баунти» заставил дикарей развить предельную скорость.

Убедившись, что пришельцев нельзя победить в открытом бою, тупуайцы изменили тактику. Днём они отсиживались в лесах, а ночью, пользуясь тем, что белые ночевали на корабле под защитой пушек, разрушали то, что с таким трудом возводилось за день.

Флетчер собрал совет. Капитан предложил сжечь корабль, а пушки и ценности перенести в крепость.

— Рано или поздно нам всё равно придётся избавиться от «Баунти», чтобы не выдать себя.

Повисла гнетущая тишина: впервые реально замаячила перспектива отрезать себя от внешнего цивилизованного мира и навсегда поселиться здесь.

— Что же вы молчите? — спросил Кристиан. — Ведь многие из вас мечтали об этом?

— Не совсем так, капитан, — сказал Томас Беркетт. —Мы хотели остаться на Таити…

— А здесь нам придётся жить в осаждённой крепости, — поддакнул Маспретт.

— Без наших красоток, — вставил Самнер. — Спросите у Алека, насколько местные женщины коварны.

Два дня назад одна местная путана после долгих уговоров наконец согласилась подарить свою благосклонность Алеку Смиту и завлекла его в лес Пока матрос занимался любовью, у него украли всю одежду, а потом на голого и безоружного напали. Только быстрые и сильные ноги спасли от гибели Алека Под улюлюканье дикарей он, голый, ворвался в лагерь со впившейся в локоть стрелой. Увидев своего возлюбленного в такой жалкой роли, таитянка Теехуатеатуаоноа[54] которая ради Смита покинула родину, не простила ему измены и стала жить с Айзеком Мартином.

— Обеспечьте нас всех женщинами, капитан, и мы согласимся остаться здесь с вами, — поставил условие Генри Хиллбрант.

— Я не владелец дома терпимости, — вспылил Флетчер. — Решайте свои мужские проблемы сами.

— Хорошо, тогда похитим женщин, — предложил Джон Миллуорд.

— Это безумие, — воспротивился капитан, — в этом случае тупуайцы навсегда останутся нашими врагами.

— Вам хорошо так говорить, мистер Флетчер, вас ублажает самая красивая девушка Таити. Поделитесь ею с нами, — нагло ухмыльнувшись, заявил матрос Томпсон.

— Я убью тебя, собака!

Кристиан в бешенстве схватился за кортик, а Томпсон поспешил укрыться за широкими спинами своих друзей — Кинтала и капрала Черчилля.

— Прекратите! Тихо! — Остававшийся до сих пор безучастным гардемарин Стюарт встал между капитаном и группой матросов, прикрывших Томпсона. — Не хватало, чтобы мы ещё порезали друг друга. Уберите кортик, мистер Флетчер. Матрос погорячился, он приносит свои извинения. Не правда ли, Томпсон, ты сожалеешь о своих словах?

— Да, сэр, конечно, — пробасил Томпсон из?за спины Черчилля.

— Капитан, — продолжал Стюарт, — поскольку я, гардемарин Хейвуд, помощник боцмана Моррисон, оружейный мастер Коулмен, плотники Норман, Макинтош и музыкант Бирн против своей воли разделили вашу судьбу, мне кажется, будет справедливым выслушать и наше мнение, так как принимаемые на этом совете решения касаются всех нас

— Верно, — кивнул Томас Беркетт. — Пусть тоже говорят и имеют право голоса. Они не виноваты, что им не хватило места на баркасе.

Три дня и три ночи длился совет. Моряки ненадолго покидали кубрик смягчить ромом охрипшие глотки и возвращались, чтоб продолжить спор. Тщетно капитан взывал к разуму мятежников, напоминал им, что они преступники и им не избежать виселицы, если на Таити зайдёт английский корабль.

— У вас кокосовые орехи вместо голов!

Наконец, когда все аргументы были исчерпаны, началось голосование. Из двадцати пяти человек шестнадцать подняли руки за возвращение на Таити. Флетчер не скрывал разочарования.