Счисленье — хорошо, а обсервация — лучше!

Особенно крепким «орешком» для курсантов была навигация. Этот предмет вел капитан 1 ранга Д. П. Белобров, высокий, стройный, всегда подтянутый, быстрый в движениях, педантичный во всем, бесконечно преданный своей профессии. Его любимыми выражениями были «Штурманом можешь ты не быть, но навигацию знать обязан» и «Флотский офицер начинается с навигации, а навигация — с аккуратности». Аккуратность в работе и опрятность во внешнем виде ценились им превыше всего. Неряшливо выполненные записи, несмотря на их правильность, он возвращал, ставя в конце их каллиграфически выведенную единицу. Курсанта, пришедшего на занятия с помятым форменным воротником или же в неотутюженных брюках, безжалостно отправлял в роту.

На одном из первых же занятий, взглянув на тренировочную прокладку, выполняемую Обуховым, он спросил его:

— Какая разница между пуговицей и аварией?

Александр растерянно ответил:

— Не знаю…

— Вот это я и вижу. Пуговица — причина, авария — следствие.

— Простите, не понимаю.

— У вас на левом обшлаге не застегнута пуговица. Это — неряшливость. Плохо заточенный карандаш, которым вы провели путь корабля на карте, — тоже неряшливость. От первой — страдаете вы лично, от второй — могут пострадать люди.

Весь класс удивленно замер, прекратив работу. Обухов покраснел и застегнул пуговицу на рукаве.

Какова толщина линии курса, проведенной вами этим бревном? — допытывается у него преподаватель.

— Примерно полмиллиметра.

— Нет, не примерно, а точно?

Александр приложил линейку к линии.

— Семь десятых миллиметра.

— Чему это соответствует в масштабе карты?

Курсант составил пропорцию и быстро сделал расчет:

— Одному с четвертью кабельтова.

— А на Балтике есть фарватеры шириной менее кабельтова. В таких условиях ваша прокладка наверняка приведет к аварии. Вот вам цена неряшливости. Поэтому сотрите все ваши линии, заточите карандаш как можно острее и нанесите на карте курсы заново.

Возвращаться к вопросу об аккуратности в этом классе больше Белоброву не приходилось.

Огромную роль в становлении будущих морских офицеров играют дальние морские походы на учебных и боевых кораблях. Об этих походах вспоминают и первые курсанты далеких 20-х годов, теперь уже адмиралы советского флота, и курсанты предвоенных выпусков, ставшие героями Великой Отечественной войны, и курсанты послевоенных лет — свидетели появления новых, ранее невиданных, кораблей океанского флота — подводных атомных ракетоносцев, противолодочных и ракетных крейсеров и других. Не забудут и нынешние курсанты своих дальних плаваний, во время которых они посетили порты не только почти всех прибрежных стран Европы, но и многих стран Африки, Азии и Америки.

«Сегодня — знакомство, завтра — мое хозяйство».

После таких походов курсанты, став офицерами Военно-Морского Флота, уже не будут новичками в океане. Этой понятно, ибо наши военно-морские учебные заведения готовят специалистов именно для мощного океанского флота, перед которым стоят сложные и ответственные задачи.

Да, вчера — курсант, сегодня — молодой офицер, а завтра… Если каждый солдат носит в своем ранце маршальский жезл, то каждый курсант военно-морского училища стоит на первой ступеньке трапа, ведущего на командирский мостик — мечту каждого моряка.

Многие юноши думают: «Как романтично, красиво — стоишь на мостике в тужурке с золотыми нашивками на рукавах, в фуражке с золотым „крабом“ и командуешь: „Отдать швартовы!.. Полный вперед!.. Право на борт!..“». Однако мостик, золото на рукавах, команды — только внешняя сторона командования кораблем, его, так сказать, красочное оформление. А содержание, суть не столь просты, но зато поистине увлекательны и… не каждому по плечу. Ведь на командире корабля постоянно — ежечасно, ежеминутно — лежит огромная ответственность не только за свои действия, но и за действия подчиненных, за жизнь каждого из них, за судьбу корабля в целом — его боеготовность и боеспособность, безопасность плавания, успешное решение задачи, поставленной командованием. Всегда надо помнить, что корабль не просто «плавающая стальная коробка, до невозможности начиненная техникой и людьми», а частица Родины, отделенная от всей страны многомильным пространством горько-соленой воды и со множеством неожиданностей. Поэтому командир облечен большой, прямо-таки огромной властью и несет еще большую ответственность перед экипажем, перед командованием, перед народом, перед партией и правительством, то есть перед Родиной. Не осознав полностью этого умом и не прочувствовав сердцем, нельзя стать командиром корабля, человеком, которому вдали от родных берегов никто не может подсказать, что делать в неожиданно сложившейся ситуации, как исправить допущенные ошибки.

«— Вы назначены командовать „Червоной Украиной“, — подняв голову от карты, промолвил Кожанов и посмотрел на меня.

По-флотски коротко отвечаю:

— Есть!

…Кажется, я неплохо знал этот корабль, служил на нем несколько лет. Но вот пришла пора командовать самому, и стало как-то страшновато. Теперь уже рядом не осталось никого, кто следил бы за моими действиями, если нужно, подсказал бы, подправил. Сотни людей ждали моих решений, моих приказов. Сознание этого рождало чувство постоянной ответственности, заставило самого подтянуться, держало в напряжении нервы.

Должен сказать, что это чувство владело мною не только в первый день, но и год-два-три спустя. Командовать кораблем всегда не просто»[17].

О трудностях, связанных с исполнением мечты, интересно сказал ветеран-североморец, бывший командир гвардейского эсминца «Гремящий» капитан 1 ранга М. Рейтман:

Да, командовать кораблем непросто. И, естественно, черты командира не даются человеку от рождения, а вырабатываются с годами. Тут нужны и знания, и опыт, и советы моряков-ветеранов, и постоянное совершенствование своего мастерства.