– И все равно мне нет покоя.

– Ну, это не секрет – при нем у нас все было в порядке. В тяжелые годы – знаете, некоторые отделы вообще тогда терпели крах – Мартину удалось нас удержать на плаву, и мы уже готовились к новому подъему, когда... ну, сами знаете.

– А как же сам Фенвик сумел пережить все эти годы – с его-то доходами?

Глаза Вилли вновь стали холодными и отсутствующими, хотя по лицу скользнула легкая улыбка.

– Представления не имею, дружище. Мне, например, пришлось продать несколько охотничьих собак. А вы охотитесь?

Глупейший вопрос, но в то же время вежливый намек, что следует сменить тему разговора.

– Да, но только на кошачьих блох.

– Не очень понимаю...

– Этому азартному виду спорта я научился на Кипре. Ловите светлую кошку с короткой шерстью – лучше всего белую или рыжую – берете пинцет для бровей, выслеживаете их в подшерстке и – щелк!

– Звучит азартно. Но в охоте всегда должен присутствовать какой-то риск.

Я пожал плечами.

– Всегда можно попробовать проделать это с дикой кошкой.

По его лицу снова скользнула неопределенная улыбка, а взгляд устремился куда-то в пустоту.

– Да, конечно, – пробурчал он и замолчал.

К этому времени кое-кто уже уехал, но оставшиеся явно не торопились расходиться. Проходя мимо, Дэвид подмигнул и зашагал вверх по лестнице. Я последовал за ним.

Комната у него была большая – хотя не думаю, что в доме были маленькие комнаты, разве что для прислуги. Там еще сохранились трогательные свидетельства его детских игр и забав. На широком подоконнике сидел старых потрепанный плюшевый медведь, в углу пылилась замечательная электрическая железная дорога, а на стене висела побитая модель "спитфайра". И книги – их было не меньше, чем блох на кипрских кошках.

Я взял в руки толстую книгу, лежавшую на тумбочке возле кровати – "Августовские пушки" Барбары Такман[1].

– Прочитал?

– Пока только один раз, сэр. А вы?

– Отличная книга. Хотя, мне кажется, автор переоценивает первоначальный план Шлиффена.

Дэвид наморщил лоб.

– Я думал, все провалилось лишь из-за того, что фон Клюк вышел к востоку, а не к западу от Парижа и оголил фланг своей армии.

– Может быть. Но никто не задает вопроса, что бы произошло, если строго следуя плану, фон Клюк пошел бы на запад. Тогда он потерял бы связь со Второй армией, растянул и ослабил свою, и все равно ему пришлось бы целый месяц непрерывно двигаться маршем. В обоих случаях его армия оказывалась измотанной до предела – вот в чем недостаток плана Шлиффена.

– Пожалуй. – Дэвид улыбнулся. – Можно мне вас процитировать в моей работе, сэр, как мнение бывшего майора разведки?

– Ну, если тебе так хочется... А теперь хочешь послушать, как идут дела?

– Мне бы хотелось знать, почему на вас напали.

– Они охотились за тем, что подменили книжкой "Медвежонок Берти". В моей квартире им попался дубликат, после укола психотропного препарата я наболтал Бог весть чего про эту книжку и, разумеется, их очень удивил. Теперь мы знаем, что "Медвежонком Берти" подменили что-то другое, такой же формы и размера.

– В квартире отца этого тоже не оказалось?

– Нет. Причем ее уже обыскивали до меня.

Глаза Дэвида полезли на лоб.

– Поскольку на меня напали уже после этого, можно сделать вывод, что в квартире они тоже ничего не нашли. В страховом отделе этой вещи также нет, иначе Макби давно бы ею завладел. Он, кстати, знает, что это за штука.

Дэвид задумался.

– Возможно, это находится здесь, в доме.

– Ты мог бы поискать в вещах отца?

Поколебавшись, он кивнул и сунул руку во внутренний карман пиджака.

– Не знаю, хорошо ли это, но вот письмо, которое мама выбросила в корзину.

Думаю, в закрытых частных школах не учат копаться в мусорных корзинах родителей, однако, разворачивая скомканный листок, я торопливо подтвердил:

– Да-да, ты сделал правильно.

А прочитав, что там написано, смог оценить, насколько прав был Дэвид.

Письмо на официальном почтовом бланке судового эксперта Йонаса Стэна было отправлено из Бергена в Норвегии. Оно было написано довольно корявым почерком человеком, который явно привык диктовать машинистке.

В письме говорилось:

"Уважаемая миссис Фенвик!

Позвольте сообщить о глубочайшем сожалении по поводу ужасной гибели Вашего супруга, которого я хорошо знал. Это должно было явиться для Вас тяжелейшим ударом.

В столь трудный час я вынужден побеспокоить Вас по поводу одной книги, которую, как я предполагаю, Ваш муж вез во Францию. Если ее не взял мистер Корд, который был там с Вашим супругом, не можете ли Вы сказать, где эта книга находится сейчас?

С прискорбием и искренним сочувствием – Йонас Стэн"

Я дважды прочитал письмо.

– Значит, книга. Он называет ее просто "книгой", хотя при этом откровенно лукавит, верно? Эта хитрость вряд ли поможет твоей маме в поисках. Не знаешь, она ответила на письмо?

Дэвид огорченно покачал головой.

– Я же не могу ее спросить.

– Да-да, конечно, разумеется. Ладно, теперь по крайней мере можно поговорить с этим Стэном.

– Не знаю, стоит ли вам продолжать этим заниматься, сэр. Я не думал, что в результате... что вас так изобьют.

– Я и сам не думал. Но теперь, когда все считают, что книга у меня, нельзя же выйти из игры.

– Вы можете сказать правду, что это обычная детская книжка с картинками.

– Да? Ты полагаешь, мне поверят?

– Понимаю, сэр. Пожалуй, не поверят.

– Пока они считают, что эта вещь находится у меня, меня не оставят в покое – зато не станут искать ее в других местах. Ведь Макби выдал себя именно из-за нее.

– Вы думаете, мистер Макби послал бандитов вас избить?

– Очень сомневаюсь. Больше похоже на тех, кто стрелял в Аррасе.

Дэвид побледнел, заморгал и отвернулся.

Я сказал:

– Ладно, позвоню я Стэну, потом посмотрим. Как ты считаешь, стоит посвятить в наши дела Вилли Уинслоу – рассказать о том, что ты меня нанял и все такое?

Он вдруг принялся возиться с игрушечной железной дорогой, соединил рельсы, поставил несколько вагончиков.

– А для чего, сэр?

– Нам нужен кто-то, чтобы поднажать на Макби. Уинслоу работает в его отделе и, похоже, достаточно дружелюбно настроен...

Дэвид все еще не оборачивался и явно не собирался этого делать, пока не удастся незаметно вытереть слезы.

– Хорошо, сэр. Вы сами с ним поговорите, или лучше мне?

– Лучше тебе. Напросись прокатиться на этом его здоровенном "панцеркрафтвагене"[2]. А потом попроси позвонить мне.

Наконец Дэвид украдкой провел рукавом по глазам, подошел к модели истребителя и принялся ее внимательно осматривать.

– В отцовской квартире что-то удалось найти?

Нашел я там кучу предметов, не вписывавшихся ни в одну из версий.

– Ничего особенного. Только получил общее представление об стиле жизни твоего отца... Кстати, до сегодняшнего дня я не подозревал, что мама у тебя американка. Родственников по ее линии ты знаешь?

– С некоторыми встречался. Все довольно состоятельные люди. Мама к ним ездит каждый год... А вот отец не очень с ними ладил. И не хотел, чтобы я ездил с ней. Последний раз я погостил у них, когда мне было девять лет.

Итак, мама каждый год летает через океан, что должно обходиться в половину ее годового дохода – если только билет не присылают оттуда. Что стоит богатым родственникам купить билет? И почему бы не присылать не только авиабилеты? Ну, скажем, Тернера на стену. Или купить сам дом и давать деньги на его содержание?

Как бы отнесся к этому человек вроде Фенвика?

Я протянул ключ.

– Возьми, пожалуйста. Рано или поздно его у тебя спросят.

Дэвид повернулся, я увидел перед собой заплаканного маленького мальчика, и добавил как можно мягче: