– Ну... вообще-то у Ллойда придерживаются консервативных взглядов, и все зависит от отношения брокеров к страховщику. Но в общем-то... да, – признался он наконец. – Это стало бы его полным крахом.

– Макби был в курсе дел?

– Как и некоторые ближайшие друзья Мартина. Но вы же знаете Пола – он оценивает людей по тому, какой они приносят доход. Кроме того, Мартин Фенвик отнюдь не бегал за молодыми клерками – не все они ведут себя одинаково.

– Разумеется, знаю. Я служил в армии.

– В вашей разведке его бы отнесли к факторам, угрожающим безопасности.

– А разве не так? Ведь ваш страховой отдел стал уязвим для шантажа, поскольку каждые несколько месяцев вы направляли его в очень милую и внешне вполне благопристойную командировку в Берген под предлогом поддержания тесных контактов с норвежскими судоходными структурами. – Я медленно покачал головой. – Черт знает что такое.

Вилли резко остановился, выпятил челюсть, и я понял, что любая моя ошибка может пагубно отразиться на моем лице.

– Что вы сказали?

Я пожал плечами.

– То, что я уже слышал от других: детектив из меня получился хреновый. Все это время я защищал интересы Фенвика, разбирался в его жизни, старался понять, что его волновало. И в конце концов выяснил, что всего-навсего чья-то задница...

Он взмахнул правой рукой, но я был готов к удару раньше него, шагнул в сторону, и Вилли, поскользнувшись на мокрой траве, упал на колено.

– Попытайтесь еще, – сказал я, – и я пересчитаю вам все кости. Я слишком стар, чтобы шутить такими вещами.

Вилли медленно поднялся, с трудом переводя дыхание, однако голос звучал довольно спокойно:

– От вас бесполезно ждать сочувствия.

– Какое сочувствие? У него была любимая работа, любимый сын, обожавшие его жена и приятель, не говоря уже о добрых друзьях вроде вас, готовых встать на его защиту. Чего еще не хватало – олимпийской медали?

– Он заплатил за это своей жизнью.

– Чепуха. Он лишился жизни не потому, что был голубым. Его шантажировали и убили, потому что он прикидывался нормальным человеком. Он хотел одновременно быть и тем, и другим. А за это всегда приходится расплачиваться. И по слишком высокой цене.

Вилли задумчиво тер испачканное колено. Я продолжал:

– Узнав про шантаж, вы сразу же поняли, что дело в его отношениях со Стеном. Но почему ничего не сказали мне?

– Послушайте, – протянул он, – вы ведь бесстрашный и неутомимый искатель истины, верно? Но когда находите эту истину, не знаете, что с ней делать. Я не говорю уже о том, сколько всего вы скрываете от полиции... Наверно, это осталось от работы в разведке: главное узнавать, а не действовать.

Как-то само собой мы вновь зашагали вперед и молча обошли вокруг дома. Потом я кивнул и сказал:

– Но с его смертью все кончилось. И вы давно могли бы...

– А Дэвид?

Снежинки упорно лезли в глаза.

– Ведь он ничего не знает, и вы старались сохранить его душевный покой?

Вилли кивнул.

– А ведь миссис Смит-Бэнг может продолжать шантаж и после смерти Мартина. Если мы ей позволим.

Он снова кивнул.

– Но Дэвид нанял меня для расследования, что случилось с его отцом. И почему.

– Я заплачу вам больше.

– Вилли, так могут лишь Макби и Смит-Бэнг. И уже говорили.

Он нахмурился, задумался и извинился.

– Я ничего не могу обещать... – сказал я. – Но нам пора.

Когда мы пошли к дому, Вилли пробурчал:

– Никак не пойму: Элли Смит-Бэнг не могла узнать от Стэна, что судовой журнал у Мартина. Но тогда откуда она узнала?

Стоит ему говорить? Но если он как следует подумает, то вывод будет тот же.

– Когда Мэгги Маквуд появилась в отделе?

– С полгода назад.

– Вполне достаточно, чтобы влюбиться в начальника, потерпеть неудачу по известной причине, разыграть отвергнутую женщину и заодно отомстить – сообщить миссис Смит-Бэнг, у кого судовой журнал.

– Ах, черт возьми! – воскликнул Вилли.

– Потом она сообразила, как все получилось, переживала... Наняла частного детектива, надеясь как-то спасти репутацию Фенвика, загладить свою вину перед ним... Ладно, Вилли, Бог с ней.

Он подумал и кивнул.

С горы мы ехали довольно весело. Когда бутылка виски опустела, набравшийся Ньюгорд принялся оживленно делиться с Кэри такими подробностями ночной жизни бразильского города Фернамбуко, которые та предпочла бы не знать вовсе.

Я понял это главным образом по ее лицу. Но сам углубился в изучение карты местности. А снаружи все сильнее валил снег.

Перекресток представлял собой две развилки, в промежутке между которыми стояло несколько деревянных домиков. По одной из дорог дальней развилки можно было вернуться в Ставангер, а другая, недостроенная, шла мимо нескольких озер к другому шоссе на Саннс и Ставангер, проходившему в двадцати километрах южнее.

– Вы не сворачивали налево у дальней развилки? – спросил я Вилли.

– Нет. – Он ехал, плотно сжав губы, сосредоточившись на управлении.

– В машине кроме Тронна и еще одного парня, у которого вы не заметили повязки, сидел третий. У него было лицо боксера, верно?

Вилли коротко глянул на меня.

– Пожалуй, можно так сказать.

– Или как у военного полицейского?

– Что-то в этом роде.

К перекрестку мы подъехали раньше назначенного времени. Вокруг разыгралась настоящая метель, видимость сократилась до сотни ярдов. Мы миновали первую развилку, группу домиков и стали приближаться ко второй развилке – там у правой обочины стояли два автомобиля.

– Станьте за ними! – рявкнул я, и Вилли затормозил, не доезжая ярдов десяти до ближайшей машины.

Это был белый "форд-кортина", за ним стоял "сааб". Из первой машины вышли двое – разумеется, Таннер с Кэвеном – и стали поперек дороги.

– Вы ожидали второй машины? – спросил Вилли.

– Более-менее.

Открыв свою дверь, я шагнул в снежную круговерть, оставшись за дверцей и опустив ниже уровня окна руку с револьвером.

У стоявших на дороге Таннера с Кэвеном оружия видно не было. Впрочем, не видно и их рук – только темные силуэты на фоне белого снега.

– Добрый день, майор. Ситуация, похоже, слишком запуталась, – заговорил Таннер.

– Нам не привыкать, – ответил я. – Если бы я остался в Лондоне, ты в самом деле устроил бы мне работу?

– Ну разумеется, майор. Нужно было хвататься за такой шанс.

– Я начинаю думать, что ты прав.

– Так ты не в обиде? – он не приблизился ни на шаг. – Ничего не поделаешь – хозяйка хочет получить свидетеля обратно. Согласен?

– Отлично, забирайте. Как поступим? Как обменивают разведчиков на границе?

Слышно было, как он расхохотался.

– Нам с тобой уже приходилось в этом участвовать, верно, майор? Ну ладно, пускай своего.

Я повернулся и заглянул внутрь.

– Ньюгорд выходит, Вилли остается на месте.

Я откинул спинку сиденья и Ньюгорд неуклюже вывалился наружу.

– Я пойду с ним, – решительно заявила Кэри.

Вилли взорвался:

– Нет, никуда вы не пойдете!

– Мы вместе приехали – вместе и уедем.

– Пусть попробует. Все равно ее не возьмут, – вмешался я.

Кэри удивленно взглянула на меня и бросилась поддерживать Ньюгорда, шагавшего через снежную пелену к машинам впереди. Его фигура в шинели с блестящими шевронами казалась воплощением покорности.

Таннер поднял руку, из "сааба" появился Дэвид в толстой куртке с капюшоном и неуверенной походкой направился в нашу сторону. Где-то на середине пути он встретился с Ньюгордом и Кэри, покосился на них и побрел дальше.

Таннер с Кэвеном еще больше разошлись в стороны, продолжая держать нас под наблюдением. Будь у меня сейчас настоящий автоматический пистолет вроде того, что они прячут в карманах, а не какая-то двухзарядная хлопушка с деревенской ярмарки, все могло бы обернуться иначе...

Ньюгорд с Кэри миновали "форд-кортину" и двинулись дальше. Когда они приблизились к "саабу", оттуда вышла миссис Смит-Бэнг и помахала мне рукой.