И отправился он в столовую. Да, у них был запас провианта в отделе, но ему хотелось не есть. Сейчас обеденное время, и Пётр двинулся глянуть, сколько человек будет в столовой, рассчитанной больше чем на сотню, и которая в лучшие дни бункера всегда была полна.

Сразу за герметичными дверями, что отделяли провентилированные отдельным каналом помещения исследовательского отдела от остального бункера, стояла ужасная атмосфера. Этот непередаваемый аромат и аура места, где болен человек, и не один. Да ещё к тому же к этому примешивались неприятные запахи тел, за которыми давно никто не ухаживал, ведь и сами ухаживающие лежат где-то среди них, ни те не другие пошевелиться уже не могут, и лишь мучаются в вечной жажде и невероятной боли.

А кто-то и умер, создавая тем самым ещё более неприятную обстановку. И при том, до этого уже тоже никому не было дела. Ведь не особо отличишь, кто вообще жив, а кто нет. Больные на последних стадиях выглядят довольно страшно, пульс, да и дыхание практически не чувствуются, а внешне определять вообще не вариант.

Пётр уже пожалел, что вышел. Лавировать промеж тел, валяющихся где-как по коридорам было невероятно жутко. Хотелось забиться подальше и не видеть всех этих людей, которые возможно уже мертвы. Но Пётр сильно изменился в последние месяцы он не тот директор НИИ, которым когда-то был, так что, не смотря на всё это, он продолжил своё движение. Решил посмотреть что там да как, значит нужно посмотреть. Всё равно исследования не несут теперь совершенно никакого смысла.

Не смотря на какую-то затаённую надежду Петра, всё было ожидаемо трагично. Три человека вяло ковыряются в тарелках, да повар, что всё ещё продолжал готовить и раздавать еду желающим. Молча получив свою порцию на раздаче, всё равно никто ничего не говорит, Пётр сел.

Да… Почему же всё так заканчивается? А он был уверен, что это конец. Чуда не будет. Все те, кто на него надеялись теперь лежат в коридоре, или вообще отдали Богу душу. Ну, или кто тут за него. Эх… Даже райских кущ тут наверное и нет, так что даже такой самообман не особо поможет людям.

В коридоре отдалённо грохнул одиночный выстрел. Пётр не стал думать, что там случилось, хоть и прекрасно понимал это, но понимать-то, бередить душу и не хотелось. Не смотря на всё случившееся, не хотелось. Когда люди, не выдержав, уходят из жизни самостоятельно, это ещё тяжелее чем когда их скосила болезнь.

Сил сидеть тут, и есть, в такой ситуации, не было. Так что Пётр. Не съев и половины порции, двинулся на выход. Как на его появление, так и на уход, никто не обратил внимания, и все продолжали заниматься тем, чем занимались и ранее.

Вновь путь в сотню метров, что по сложности как в сотню километров. Но первая дверь шлюза всё же закрывается за ним, и проводиться автоматическая очистка. Только сейчас Пётр смог вдохнуть полной грудью, воздух, что хоть и пахнет химическими средствами, но в разы лучше того, снаружи.

— Сука! Виталик! Ну как же так? — Пётр бросился к телу последнего сотрудника, что был практически в полном порядке, когда он уходил, — почему? — воскликнул учёный заливаясь слезами, которые уже так давно рвутся из него, но он их отгонял и продолжал работать, пытался решить проблема, — ты же чувствовал себя довольно сносно…

Красные потёки медленно спускались по белой стене и такому же белому оборудованию. Пётр с ужасом смотрел на эту картину, ведь он хорошо относился ко всем своим сотрудникам, и было невероятно больно видеть тело, лежащее в луже крови с аккуратной дыркой в одном виске и неопрятным отверстием с другой стороны. Рядом валялся пистолет. Пистолет полковника, который он держал в руках ещё в самом начале, и он придавал ему сил, пока заражённые бродили вокруг. Теперь на этом оружии кровь двух человек, что добровольно лишили себя жизни.

Пётр откинулся, и лёг рядом с застрелившимся парнем, он уже не обращал внимание на то, что испачкал свою одежду, сил отойти не было.

Что за невезение? Почему всё так? Было же всё так хорошо… Людей спасали, город от мутантов очищали… Конечно, были и проблемы, были противоречия и несправедливость, но это было. Было хоть что-то. А теперь всё. Конец. Человечеству не удалось закрепиться в этом мире.

Взгляд Петра упал на пистолет, что лежал неподалёку. Сколько там патронов? Надо бы посмотреть, а то не дело… Бросил в ящик стола и забыл. Нет, так нельзя, к оружию нужно относиться тщательно и бережливо… По пути к Кольту его рука, гонимая страшной мыслью, которая скрывалась за обыденной, наткнулась на что-то неожиданное. Рядом лежал шарик, красный шарик, что он давно бросил в карман халата вместе с остальными образцами из мутанта и забыл там. Похоже, выпал, когда он упал на колени возле парня.

Красная жемчужина поблёскивала своими боками на свету.

Александр.

11 Декабря, Воскресенье, день.

И вновь всё то же самое. Бесконечные тренировки лимиты пребывания в черноте. Правда не мои, по большей части этим занималась Алиса. Но всё равно, отлично знакомое мне, и давно уже задолбавшее, дело. Девушка раз за разом выбиралась в черноту, прохаживалась там туда-сюда до того момента пока не начнёт клонить в сон, и выбиралась в нормальную зону. И так день за днём…

Но и я не филонил, а занимался тем, что изучал возможности своих новых способностей, да пару раз выдвигался на разведку. Правда это быстро стало совершенно бесполезным занятием, исследованная территория — на неделю пути вперёд, каждый раз повторять этот путь туда и обратно, плюс сама разведка, тоже туда и обратно, не особо хочется, да и дальше ни одного островка, крупнее этого, с фермой, нет. Всё мелочь да мелочь, без признаков человеческой деятельности, даже в черноте. Единственное что изменилось — лес сменился на степь и песчаные берега.

Со способностями ситуация была более интересной. Я и правда могу усиливать хоть одну единственную мышцу, хоть весь организм в целом. Одна проблема, усиливать одну — довольно опасно. Резкое движение, и мышцы, что лишены моего благостного внимания, не выдерживают. После неудачного эксперимента валялся целые сутки, связки порвало, сначала Василёк влил в меня свою исцеляющую силу, а потом подоспело время отката моего полного восстановления. Вот и выпал шанс протестировать это моё умение. А то мне не хотелось устраивать проверку самостоятельно. Прошло всё успешно и очень даже не плохо я вам скажу, активировал умение, и буквально спустя пол десятка минут боль ушла, а когда и десяток подошёл к концу, я вновь мог бодрым жеребёнком скакать по округе.

А вот если усилить сразу весь организм, или например только ноги — можно двигаться с невероятной скоростью, что особо интересно — не только сила повышается, но и реакция ускоряется, так что я спокойно успеваю реагировать и контролировать свои усилившиеся возможности. Если полностью выложиться, бегу по хлеще олимпийца-спринтера, правда, не очень долго, максимум три минуты. Но и отрегулировать силу способности у меня вышло, так, что и скорость вполне неплохая, и бежать могу целых полчаса, даже не запыхавшись, а лишь потратив те силы, что требуются для использования способностей.

В общем, круг возможностей довольно широк, от закручивания арматуры в петлю, до укрепления всего организма на продолжительное время. Но как по мне, самое полезное — возможность длительного бега, практически без затрат физических сил, очень немаловажный фактор для спасения жизни.

Но не мне одному интересные возможности достались, Алиса тоже изучала свою телепортацию. Не менее полезная вещь, правда, сравнивать такие разнонаправленные умения тяжело. Я быстро и далеко бегу, но за продолжительное время, а она мгновенно перемещается, но максимально — на триста метров.

Да и дополнительные возможности у каждого тоже присутствуют, девушка может внутрь здания попадать, очень серьёзный аргумент, которого противник совершенно не ожидает, или что мы только недавно открыли — телепортировать другие предметы, при том, дальность телепортации пропорциональна весу объекта, и строится по какой-то очень сложной формуле. Не смотря на обилие примеров, так её точно и не вывели, хотя всё равно что-то вышло, хоть и не до конца верное, но для предварительной оценки подойдёт. Можно отправить килограмм на те же триста метров, либо же столитровую бочку, весом чуток поменьше меня, на пятьдесят ъ плюс-минус, а вот сто сорок кило уже всё, край, подвинуть на пару сантиметров — максимум.