Пришла пора проверить на прочность и его Бесёнка. В этот раз он взял с Пера четырёхкратную оплату с обязательством, что девушка останется жива и при всех конечностях. Ждать, пока у его звезды отрастёт грудь или губы, он не намеревался. А Перо рвался в бой и собирался прямо в общем зале покрыть девушку, заставить ее скулить, прося пощады. Убийство Дозы шлюхой для него было хуже всех казней египетских.
Тотализатор рвался от ставок и воплей азартных игроков. В зал набилось народу больше, чем когда либо. Люди висели где угодно, лишь бы видеть кусочек зала, огороженного шестёркой квазов в броне, прямо у барной стойки. Ещё двое квазов поводили РПК, находясь за стойкой. Напротив них стоял маленький, щуплый, но юркий, как капля ртути, то ли татарин, толи монгол-смесок. На его разгрузке позади обоих плеч, торчали плоские рукояти четырёх метательных ножей с ртутным наполнителем. В остальном, он не отличим от других сталкеров, если бы не лёгкое безумие в уголках глаз.
Толпа гудела ожидая зрелища, а Борман не торопился.
Когда накал страстей достиг апогея, в зал вплыла она. Народ, при нехватке женщин и повышенном гормональном фоне, привык возбуждаться даже при виде крокодила с габаритами гиппопотама. Но когда увидели, а многие видели Крис впервые, шум притих. Алое платье, созданное из кожаных лаковых ремешков соединённых стальными заклёпками-шипами, почти ничего не скрывало, а лишь подчёркивало изящность и хрупкость фигурки. Такие же сапожки выше колена на среднем и широком каблуке, чтобы не мешать девушке драться. Голову украшали маленькие черные рожки с алыми блёстками. Темные, слегка взлохмаченные волосы, опускались до средины спины шлейфом тьмы. За её плечами маячили две массивные туши квазов-телохранителей, подчёркивая её красоту и хрупкость своими угловатыми и огромными фигурами.
Народ притих в восхищении. Даже в том мире, Крис была красивой девушкой. В этом же мире она была богиней. И красота ее сейчас была в одухотворённом и счастливом лице. Такое мечтает увидеть каждый нормальный мужчина, да и не совсем нормальный тоже. Любой брутал в душе желает быть любимым и желанным, и в краешке души хранит нежность для девушки. И теперь эта вся толпа замерла, впитывая исходящее от девушки тепло и счастье. Какой бы на ней не был адский наряд, это все равно был ангел.
Девушка прошла вдоль стойки бара, ведя по ней рукой, а по ее губам блуждала улыбка Джоконды. Только внимательный наблюдатель мог заметить, что взгляд Крис направлен вовнутрь и, смотря вперёд, она смотрит сквозь людей и препятствия. Она видит совсем другой мир. Этот ей не интересен, как и вся эта толпа, собравшаяся в ее честь. Такая же неуловимая и непонятная улыбка – улыбка сумасшедшей или богини. Каждый решает для себя.
Оба кваза за стойкой непроизвольно дёрнулись вперёд, выставив свои РПК вперёд, обводя притихшую толпу черными зевами смерти. Девушка провела ладошкой по рукам квазов и их оружию. Те снова вздрогнули, как от удара шокером. Толпа замерла и, казалось, затаила дыхание, что явно не понравилось Перу. Этот позёр считал себя гвоздём вечера.
Лёгкое движение руки и с визгом пули, нож, совавшийся с руки Пера, пришпиливает краешек руки. Из пореза тут же хлынула тоненькой струйкой кровь. А девушка не обратила на это никакого внимания. Что снова озадачило и обозлило Перо. Он написал себе в голове сценарий, который эта сука сломала одним своим появлением. Он ожидал, что остальные девки во всех подробностях расскажут, что ее ждёт и эта курица выползет на сцену на негнущихся ногах и с лицом бледнее «кисляка». Это его взбесило. Эта сука его ни во что не ставит! Его!
Перо рванул вперёд, но без ускорения. Он не был особо подкован в рукопашке, но для клокстоперов это и не требовалось. Ускоряться ради шлюхи, пусть она и убила сучку Спидди, выше его достоинства.
Захват за руку, завести ее за спину, завалив девушку грудью на стойку, удар по ногам, чтобы расставить ноги. Этот безупречный план прервал острый локоток, вбивший его подбородок во внутрь, а затем прилетевший в солнечное сплетение. От удара в пах острым носочком пришлось уходить на ускорении. Что ещё больше взбесило Перо.
Зал взвыл, увидев Бесёнка. Эта девчонка разительно отличалась от предыдущей. Ненависть с большой буквы перекосила ее прекрасное лицо так, что даже Перо вздрогнул. Столь концентрированное чувство он ещё не видел, хоть своими действиями с девушками творил невообразимое. Она молчала, но безумный блеск глаз говорил за себя, и в нем читалась смерть.
Перо ехидно ухмыльнулся и ускорился. Для зрителей прошла секунда, а девушка уже стоит в интересной позе, пришпиленная к стойке бара двумя ножами, торчащими из ее предплечий. Отрезать руки нельзя, но проткнуть не считается. Алое платье из ремешков, разрезанное в нескольких местах вместе с кожей владелицы, опадало на пол лепестками розы на первом морозе. По телу потекли струйки крови, но ни единого звука Перо так и не услышал. Он нахмурился и расстегнул ремень. Сейчас он покажет этой суке, кто тут мужик!
Алое пламя бушевало в голове Крис, порождаемое болью, ненавистью и виной. Что скажет Стрелок?! Он не поймёт. Он ее бросит. Не будет больше ласкового солнца на набережной. Не будет нежного шёпота ночью, когда ее душит истерика от воспоминаний о прошлом. Не будет колыбели, которую качают две руки, ее, и ещё одна, сильная и готовая поддержать. Все это уйдёт и растает как дым, потому что она снова сдалась. Никогда! Больше никогда!
Ножи вдруг треснули в основании, освобождая скованные руки. Готовый войти в неё мужик отшатывается от неожиданности, смешно отскакивая в спущенных штанах и болтая резко озябшим достоинством.
Сдохни, сдохни, сдохни, сдохни! Крис идёт к нему, а в ее голове бьётся только одна мысль. Сдохни, сдохни, сдохни! Мужик, упав на спину, смешно елозит по полу задом, отталкиваясь ногами. Пытается уползти подальше. Сдохни, сдохни! Набатом в голове звучит глас. Сдохни! В глазах мужика ужас. Толпа расступается, пропуская ползущего на заднице мужика с полуспущенными штанами и голую девушку, шагающую за ним словно сквозь воду. Сдохни! Квазы охраны периметра поля для шоу падают на колени, держась за головы и воя от тоски. От них шарахается толпа. Сдохни! Мужик скулит, его руки шарят по сторонам и вдруг натыкаются на голень. Он извлекает оттуда маленький пистолет на один патрон, направляет его на Бесёнка. Сдохни, тварь! Ты не достоин жить! Сдохни! Ствол упирается в подбородок мужика. Сдохни! Тот вдруг пронзительно завыл заставляя втянуть зрителей головы в плечи. Завыл тоскливо и на одной отчаянной ноте. Выстрел.
Мозги мужика, вылетевшие через разорвавшийся затылок, разлетаться по толпе зрителей, что все сильнее теснится от действующих лиц. Оглушающую тишину в борделе нарушает только набат, звучащий в голове Крис. Сдохни! Толпа отшатывается от ее взгляда. Абсолютно чёрный зрачок на фоне алого белка от лопнувших капилляров, страшнее жёлтого взгляда элитников. Из глаз текут кровавые слезы, как и потеки из порезов, оставленных ножами. Кровь создала на обнажённой девушке новое платье, ещё более ужасающе смотрящееся на фоне черно-алых глаз и рожек на голове. Те по-прежнему сверкали задорными алыми искорками в свете ламп.
Крис подняла пистолет, послуживший орудием убийства. Забавная и простенькая штука. Мини-обрез под один патрон на девять двадцать один. Подарю Стрелку. Ему понравиться. Крис счастливо улыбнулась, шагая обратно. Стрелок ее не бросит. Она ни в чем не провинилась перед ним. Она хранит слово, данное и себе, и ему, и Богу на ступенях дряхлой и всеми забытой церкви на рассвете того дня, когда смогла выйти без опеки парня на улицу и не свернуть в знакомый кирпичный барчик, где ее ждала новая доза. Доза ненависти к себе и доза, убивающая в ней все, что могло жить, а не существовать. Доза кваза для ещё живых. Но уже мёртвых. Пусть не венчаная, пусть не званая, она отдала и тело, и душу этому парню, который вытащил и то, и другое из ада ее отчаяния. И слово свое не нарушит, пока живёт. Никогда больше!
