— Только оживи! По косточкам разложу.

Осмелевший Витамин одобрительно каркнул, и, хлопая крыльями, пролетел над мертвецом, уселся на камни колодца. Едкая вонь, идущая от одежды и маски покойника, баклана очень беспокоила.

— Что ты мертвого уговариваешь? — прохрипел Трайглетан. — Он еще не понял, что умер. Душа еще за плоть цепляется. Берись за дело, Рататоск, пока не поздно.

— Я его на воздух вытащу, — пробормотала девушка. — Здесь пачкать не годиться.

— Не осилишь ты его. Тяжелый, — сказал маг. — Сейчас я с силами соберусь…

— Лежи уж, силач великий, — огрызнулась Рата.

С тяжестью она справилась. Мертвяк, хоть и упирался, но выволокся на уступ перед пещерой. Рата, задыхаясь, вышвырнула в налетевшую волну соскочивший с ноги покойника сапог. Волны били в утес, встряхивали несчастный ялик, обдавали пеной и брызгами мертвеца и девушку. Вообще-то, это было хорошо — работа предстояла нелегкая и отвратительная. Понадобился обломанный кинжал, сук и камень, заменивший молоток. Рата сняла, чтобы не испачкать, остатки рубахи. Смахивая с лица брызги, склонилась к мертвецу. При свете тусклого дневного света было видно, что мертвый худ, тощ и светловолос.

— Ну, тебе мирного упокоения, мне легкой работы, — прошептала Рата и в грохоте шторма не услышала собственного голоса. Закрыла мертвому глаза. Начать нужно, наверное, с головы…

Когда вернулась, дрожащая и мокрая, колдун нетерпеливо спросил:

— Все сделала?

— Не вернется, — кратко сказала Рата и завернулась в плащ.

— Нужно было одежду оставить.

— Иди ты в задницу! Одежда жесткая, как у стурворма, едва гнется, да еще воняет хуже дерьма. Сапоги размером с ялик. Зачем они нам? Ну и жадность у вас, у лохтачей.

— Не горячись, — простонал Трайглетан. — Молодец, что справилась. Я думал, у него что под плащом есть.

— Я ремень с ножнами взяла, пряжку редкостную и медальон, — неохотно сказала девушка.

Вообще-то, под шкурой-плащом оказалась и приличная рубашка из необычной ткани, и штаны с прорезными карманами. Следовало, конечно, позаимствовать, да только когда Рата ту одежду обнаружила, несколько поздно было, — в кровище все измаралось. Что делать, — сроду не приходилось такой сложной мясницкой работой заниматься.

Трайглетан задремал, лишь изредка постанывал от боли. Рата согрелась и решила заняться уборкой. Начала с непонятного оружия белобрысого гостя. Подцепила заточкой, — механизм был увесистый, сплошь из металла. Удобная, отогнутая назад рукоять, ствол длиной с палец. Из отверстия ствола, должно быть, и вылетала боевая стрелка. Еще на механизме было несколько кнопок и рычажков, понять назначения которых Рате не удалось. Судя по тому, как дергал гость свое оружие, что-то в нем сломалось. Вот из задней части механизма торчал стальной сустав-шарнир, похожий на коленку. Может, он и сломался?

Рата осторожно отнесла оружие подальше и пристроила на выступе стены. Можно было бы и утопить для спокойствия, да жалко — Трайглетан в себя придет, возможно, в механизме разберется. Хитрое оружие очень даже пригодится — вдруг из колодца еще кто полезет? Девушка заглянула в колодец, прислушалась — кроме завывания шторма и тяжелого дыхания колдуна, ничего не слышно. В колодце ничего не изменилось, разве что воды стало чуть больше — уже подступала к желобу, на который раньше стекала пресная вода.

— Ты тут следи, — сказала Рата баклану, который тоже заглядывал в колодец. Витамин каркнул, грозно захлопал крыльями, но девушка сомневалась — баклан товарищ верный, однако в силу своих невеликих размеров в настоящей драке помочь вряд ли способен. Разве что шипит устрашающе. Сегодня шарахнулся от гостя так, что перья полетели. Ну, что поделаешь — не дракон.

Снаружи стемнело. Рата выглянула — шторм продолжался, брызги снова летели в пещеру. Ялик еще держался, что было просто удивительно. Девушка вернулась под сухой свод, развела огонь, экономно подбирая сучья.

Трайглетан застонал:

— Дай попить.

— Тебе нельзя, — сказала Рата, не оборачиваясь. — Если в брюхо попали, пить нельзя. Мне верные люди говорили. Терпи, колдун.

Трайглетан выругался, но требовать не стал — видно, и сам знал, что при ранениях в живот пить-есть вредно.

Ночью колдуну стало хуже. Скрипел зубами, ругался грубо. Рата смачивала ему губы водой, укрыла всеми плащами, когда старика начало трясти. Под утро он ненадолго забылся сном. Рата разодрала на полосы запасное платье покойной Лорис. Перевязывать шелком неудобно, да больше все равно нечем. От собственной рубашки жалкий огрызок остался.

Трайглетан очнулся, — глаза нездорово блестели, кожа горячая. Рата принялась менять повязку — кожа вокруг маленькой ранки вспухла и покраснела. Маг тоже смотрел на свой живот. Отер слабой рукой рот, пробормотал:

— Ратка, что там шторм? Не успокоился?

— Нет. Все бьет.

— Пусть успокоится, — попросил старик и закрыл глаза.

— Слышишь, может, мочой рану промыть? — неуверенно предложила Рата. — От ожогов помогает, и заразу вымоет.

— Не поможет. Глубоко рана ушла, — слабо, но уверенно прошептал маг. — Замотай как-нибудь.

Он заснул. Рата пыталась позавтракать, но рыба в горло не лезла. Девушка скормила свою долю Витамину, умылась, попробовала пальцем почистить зубы. Осмотрела сосуд, что вытащил гость из колодца. Здоровая посудина, сплошь из железа. С удобной ручкой, но помятая. С крышкой Рата разобралась не без труда. Из посудины ни чем особым не пахло, — железом да водой несвежей.

Занялась остальными трофеями. Палица вызвала недоумение — Рата изучила ее тщательно. Игрушка, не игрушка, демоны ее знают, зачем покойный ее таскал. Может, символ какой-то магический? Гость ряженным явился, напугать хотел. Хотя эта дубинка не сильно-то напугает. Рата осторожно свинтила с ручки легкую жестяную крышечку. Из отверстия выпал шнурок с фарфоровым шариком на конце. Шарик был ничего, — ровненький и красивый. Можно подвеску себе сделать. Заинтересованный Витамин потянулся клювом, но Рата отпихнула:

— Не балуйся. Это, наверное, чтобы к поясу подвешивать. Или еще для чего. Не трогай, а то испортим.

Завинтив рукоять и убрав палицу-колотушку к поломанному хитрому оружию, Рата рассмотрела остальные трофеи. Ремень с металлической бляхой был крепким, хотя на вид старинным. Ножны на нем тоже были потертые, но добротные, жаль, вложить в них нечего. Смущал рисунок на бляхе — орел, распростерший крылья и непонятная надпись. Угловатые буквы, некоторые вроде и знакомы, но, как ни силься, прочесть невозможно. Рата сообразила, что надпись вполне может быть настоящим заклинанием, и поспешила отложить опасный пояс. Бляха-амулет, что висела на шее у покойного, тоже не порадовала. Опять заклятье, да еще с цифрами. Зато знак, что Рата содрала с рубашки покойного, был понятным — череп да кости перекрещенные. Значит, некромантом был гость. Ну да, кем же еще ему быть. Вот проклятый этот Клык, так и манит любителей с посмертием помудрить.

Рата порылась в вещах, оставшихся после Морка. Там, вместе с тяжелым компасом в замысловатом медном футляре хранилась и небольшая карта. Черта глорского побережья была изображена и две россыпи островов. Одна россыпь поближе к берегу нарисована, вторая южнее. Есть и еще одинокая точечка — надо думать, здесь спасшиеся со «Скакуна» и бедуют. Безнадежная точечка, совсем на отшибе. И как в здешний колодец черный некромант попал?

Трайглетан пришел в себя ближе к полудню. Небо над морем слегка просветлело, и, хотя ветер еще завывал, как стая демонов, Рата начала подумывать — не попробовать ли поудить с пристани рыбу? Если колдун чуть-чуть в себя придет, ему бы теплого поесть. Сварить рыбку не в чем, так пусть хоть чуточку печеной попробует проглотить. Ну, не сегодня, так завтра. Должен же он на днях оправиться?

— Как погода? — прохрипел маг.