— Вроде стихает, — сказала Рата, обтирая его лицо влажной тряпочкой. Выглядел колдун неважно — глаза запали, покраснели, щетина из седой стала какой-то прозрачной.

— Рататоск, у меня просьба большая будет, — прошептал маг. — Лодку тебе не спустить, но плаваешь ты хорошо. Как стихнет, принеси мне одну вещь. Помнишь уступ, где я тебе вылезти из моря не позволил? Там сума моя спрятана. Только высоко в трещину я ее засунул, не знаю, уж долезешь ли. Там снадобья остались.

— Лекарства? Что ж ты молчал, старый болтун? Я мигом сплаваю.

— Сейчас не доплывешь, — прошептал старик. — Подожди, пусть успокоится. А то потонешь с моим имуществом. Торопиться некуда. Те лекарства никогда не поздно принять.

— Уж не подохнуть ли ты собрался, хитрый козел? — возмутилась Рата.

— На все воля богов, — прохрипел старик. — Да смочи мне хоть губы, жалко, что ли? Едва терплю…

Рата подождала до вечера. Волны успокаивались медленно, но дольше тянуть было нельзя — скоро начнет темнеть. Трайглетану было худо — хоть крепился, все о своих дурацких науках хрипел, но было видно, что жар его одолевает. Рата, было, попыталась ему рот заткнуть, мол, пусть силы бережет, успеет о своих мертвяках наврать, но маг уперся. Успокаивает его, видите ли, научная беседа. Рата была уже рада побыстрее в воду от раненого полезть.

Раскаялась, правда, почти сразу. С «пристани» в волну прыгнуть рискнула, да перепугалась, что обратно выбросит. Едва отгребла от камней. Волны носили так, что, казалось, на вершину Клыка забросят. А ведь успокоилось море, по сравнению с утренним.

Рата плыла больше под водой, иногда хватая ртом воздух, чаще выплевывая воду. Хорошо, что все камни в округе уже знала, умудрялась обогнуть. Чуть лучше стало, когда до подветренного юго-западного берега добралась. Здесь болтало меньше. Нужные камни Рата отыскала, хотя и не с первого раза. Обдираясь, выползла. Клацая зубами — в путь отправилась голяком, чтобы тряпье не мешало, — нашла нужную щель. Сумку колдун запрятал не так уж высоко — достать пара пустяков, не то, что до места доплыть. Рата надела мокрую кожаную лямку через плечо, немного посидела на корточках, отдыхая, и снова полезла в море.

До «пристани» доплыла, да вылезти уже сил не оставалось. Волны бились об уступы с устрашающим гулом, взлетали высокими брызгами. Проклятая колдунская сумка, вроде не такая уж тяжелая, тянула ко дну, словно в нее камни набили. Сунуться к «пристани» казалось чистым смертоубийством…

Очухалась Рата уже наверху, — оказалась, висит, мертвой хваткой вцепившись в ялик. Волны поддавали сзади, — девушка подпрыгивала вместе с лодочкой.

Кое-как вползла в пещеру. Трайглетан не спал, — шевельнулся со стоном:

— Получилось?

— А то, — Рата стоя на четвереньках, пыталась дышать, и выпутаться из лямки проклятой сумки.

— В долгу я перед тобой, — прошептал маг. — Давай сюда.

— Подожди, лохтач. Сдается мне, обдурить меня хочешь. Мне одной здесь оставаться, — хуже смерти. Я за один день с ума сойду.

— Не дури. В тебе мужества на десяток воинов хватит. И не собираюсь я тебя раньше времени оставлять. Мне сейчас боль убрать нужно. Клянусь, только боль уберу.

Рата не очень охотно вылила из сумы воду и принялась доставать баночки и коробочки.

— Вот эту, — Трайглетан ткнул дрожащим пальцем. — Открой осторожно, насыпь на кончик ножа. На самый кончик, не то многовато мне будет.

Рата помучалась с флаконом из стекла, натрясла на кончик обломанного клинка кинжала серой, горьковато пахнущей массы.

— Обратно убери половину, — приказал колдун. — Это не яд. Называется — Половинная Тень. Помогает некроманту навстречу умершему выйти, или, наоборот, покойному, что недавно с душой расстался, по зову вернуться. Границу это средство ослабляет. Правильнее было бы раствор нужной концентрации приготовить, но мне сейчас нужно только боль убрать.

— А потом? — обеспокоено спросила Рата, наблюдая, как маг подносит лезвие к губам. Трайглетан явно не был уверен в том, что делает.

— Потом, будет потом, — маг слизнул серую массу распухшим языком, обессилено откинулся на плащ.

Рата морщилась, глядя, как от боли вздрагивают его растрескавшиеся губы. Трайглетан с трудом улыбнулся:

— Уже легче. Теперь нам поболтать надо, любезная дева Рататоск. Ничто так ожиданье не скрашивает, как умная беседа. Ты уж наберись терпения, сделай старику одолжение. Я тебя недолго утомлять буду. Только сначала смочи ткань, губы я должен протереть, дабы не пугать любезную слушательницу. Итак, слушай. Не плохие мы с тобой и не хорошие. Не сила мы, а лишь один из немногих нервов, что между миром живых и миром ушедших, натянуты. И число, что нам помогает — тринадцать. Многие люди этого числа избегают, и не напрасно. Но если придется тебе, Рата, в полнолуние на кладбище заброшенном очутиться, то отмерь ты тринадцать шагов от крайней южной могилы и очерти защитный круг именно там. Защитный круг всегда некроманту иметь надлежит. Со строгостью к этому отнесись, как к своим «воспитаниям» относишься. Теперь, о том, чем заброшенное кладбище от свежего отличается…

Долго утомлял Трайглетан нежданную ученицу. Не хотела Рата слушать, да деваться было некуда. Очень нужно было магу выговориться. И боль его отступила, и голос окреп. И вонзал он страшные познания, как иглы отравленные в душу протестующую. И слушала Рата, потому что не вранье ужасное в уши вливалось и не тайны отвратительные богомерзкие упорными червями в голову заползали. А открывалась юной сочинительнице сага неслыханная, жуткая и небывалая.

Заснула Рата уже на рассвете, не выдержала. Недолго спала — стоило только зашевелиться, как захрипел неумолимый колдун со своего ложа:

— Поешь, да садись ближе. Я тебе и сотой доли поведать не успел.

— Я сначала тебе повязку поменяю.

— Пустое, — равнодушно сказал Трайглетан. — Время не трать.

— Да это ты потому, что боли не чувствуешь? А я ведь тебе не прощу, если меня одну оставишь. Подохнуть собрался? Не нужны мне твои науки мерзопакостные!

— Нужны, — уверенно прошептал колдун. — И простишь ты меня. В душе у тебя чуть-чуть доброты для старика нашлось. Редкость по нашему времени. И знаешь, что я не по своей воле тебя оставлю.

— Трайглетан, ты живой оставайся, пожалуйста, — попросила Рата, хлюпая носом и сдирая шкуру с сушеной рыбы. — Выздоровеешь, я с тобой спать буду. Перестану кочевряжиться.

— Вот призналась так призналась, — губы колдуна шуршали, как сухая рыбья чешуя, но он улыбался. — Нет уж, ты теперь себя для жениха береги по возможности. Он у тебя умный парень.

— Да ты откуда знаешь? Не жених он мне вовсе. С чего ты взял?

— Может, и не жених, — согласился Трайглетан. — Только ты заранее не отказывайся. Знаю я, что ты думаешь. Половинная Тень нам с тобой многое открыла. Я уже больше, чем наполовину, Там, а ты вся в жизни, даже брызжет из тебя то упрямство живое. Вот и хорошо, такой и оставайся. Дар наш мрачный, но, может, и не помешает счастье найти. Из тебя диковинный некромант выйдет.

— Не желаю я! Ни в жизни я магичкой не стану! Да и не запомню я ничегошеньки из твоей науки.

— Запомнишь. Я маг слабый, ты давно знаешь. Плохой наставник. Потом будешь учиться, а сейчас частичку моей памяти заберешь. Крепко мы сейчас связаны. Давай-ка я про снадобья и средства расскажу. Ты ешь, да слушай.

Половину рыбы Рата кое-как сжевала, да потом сильно пожалела. Бинтовала, и руки не слушались — выглядел Трайглетан ужасно. Живот его вспух, сине-багровая кожа натянулась, как на барабане. Гнить начал. Только маг боли не чувствовал, все говорил и говорил. Рата невольно слушала, смачивала старику рот. Он говорил о легких днях полнолуния, когда неупокоенные сами собой выходят под лунный свет и к их вызову почти не требуется прикладывать усилий. Говорил о коварных уловках ба-ка и о том, как легче успокоить мятущиеся тени неупокоенных младенцев. Рассказывал, как торговаться с даппи, [10] отваживать бесстыдных мименгви, [11] и как с первого взгляда разгадать, в какой могиле затаился упырь.