Из соседней комнаты выбегает испуганная мама:
– Толенька… Толюнок… Голубчик… Что с тобой? Что с тобой, миленький?
– Убери!.. Убери от меня эту старуху!.. Ленивую, противную старуху!.. – воплю я и захлебываюсь своим истошным криком.
Мама берет меня на руки, прижимает к груди:
– Ну, успокойся, мой маленький, успокойся.
– Выгони!.. Выгони ее вон!.. Выгони!
– Толечка, неужели у тебя такое неблагодарное сердце?
– Все теперь знаю. Ты любишь эту старую ведьму больше своего сына.
(А простаки считают четырехлетних детей ангелочками!)
– Толечка, родной, миленький…
Мама уговаривает меня, убеждает, пытается подкупить шоколадной конфетой, грушей дюшес и еще чем-то «самым любимым на свете». Но все это я отшвыриваю, выбиваю из рук и упрямо продолжаю поддерживать свое отвратительное «выгони!» самыми горючими слезами. Они льются из глаз, как кипяток из открытого самоварного крана.
Слезы… О, это мощное оружие! Оружие детей и женщин. Оно испытано поколеньями в бесчисленных домашних боях, больших и малых.
И что же?.. Мою старую няню – этот уют и покой дома – рассчитывают, увольняют за то, что она не полезла под диван, чтобы достать мячик для противного избалованного мальчишки…
Вероятно, многие считают, что угрызения совести – это не больше, чем литературное выражение, достаточно устаревшее в наши трезвые дни. Нет, я с этим не могу согласиться! Вот уже более полувека меня угрызает совесть за ту гнусную историю с мячиком, закатившимся под турецкий диван!
Бокс 5
В дошкольном детстве, по выражению известного отечественного психолога А.Н. Леонтьева, происходит «первое рождение личности». Вот как это было показано в специальном эксперименте.
Ребенку-дошкольнику предлагали задачу: достать игрушку, которая лежала на некотором расстоянии, на столе. При этом ставилось обязательное условие: достать, не вставая со своего места. Расстояние до стола было таким, что просто дотянуться до игрушки ребенок не мог. Что в этих условиях он будет делать?
Экспериментатор уходил из комнаты, но незаметно наблюдал за ребенком. Некоторое время тот сидел в нерешительности. Но игрушка была привлекательной, да и задание хотелось выполнить. В конце концов, ребенок вставал, брал игрушку и садился на место. Тогда взрослый возвращался в комнату, хвалил ребенка за выполненное задание и в качестве награды предлагал шоколадную конфету. Иногда ребенок отказывался ее брать, а если экспериментатор настаивал, начинал тихо плакать.
Этот опыт стал известен под названием «феномен горькой конфеты» (объяснить который должен уметь каждый студент – психолог на экзамене в Московском университете).
А объяснение состоит в том, что в душе ребенка сталкиваются два противоречивых желания: одно – взять игрушку, другое – выполнить условие, то есть договор со взрослым. Оставшись один на один с игрушкой, ребенок оказывается во власти своего первого желания. С приходом же взрослого, и тем более после его похвалы, для него становится очевидным, что он нарушил договор и не заслуживает награды. Конфета только усиливает стыд, она для него теперь стала совсем «не сладкой!»
Ростки переживаний долга, вины, совести у ребенка-дошкольника еще слабы и неустойчивы. Однако они знаменуют рождение личности, так как относятся к сфере человеческих взаимоотношений, моральных норм и нравственности.
Примечательны заключительные строки воспоминания. Они обнажают «двойное дно» в переживаниях требующего ребенка. Знал ли он тогда, что чем сильнее будет кричать и изображать горе, тем скорее добьется своего? Конечно, знал! Одновременно на каком-то уровне сознания (или подсознания) он понимал, что ведет себя как «противный избалованный мальчишка», что это стыдно, что это против совести (см. также Бокс 5).
Потом угрызения совести он испытывал в течение «более полувека»! Но в зародыше они присутствовали уже тогда, когда он «выбивал» из матери удовлетворение своего каприза.
Итак,
Капризы детей – это «горячие точки» воспитания и одновременно – испытания для родителей. Сталкиваются желание родителей окружить заботой дорогое дитя и необходимость сохранить свою твердую позицию.
Уступающие родители проигрывают в этом столкновении. Они сдают свои позиции, забывая о возможностях, которые дает владение техникой «Я-сообщения».
Но есть и другая крайность.
Родители на тропе войны
Некоторые родители считают, что они лучше знают, что? нужно ребенку и что? тот должен делать. При этом они не учитывают его мнения, желания или потребности. Обычно так ведут себя либо «очень ответственные», либо очень тревожные, либо просто авторитарные родители. Реакция детей, как правило, выливается в сопротивление – в той или иной форме.
Одна из форм сопротивления – открытое противостояние. Подвергаясь постоянному давлению, дети начинают бороться с родителями. Каким образом – это зависит от возраста, опыта, характера ребенка. Обычно борьба выливается в непослушание, иногда – в упрямство и действия «назло», а порой и в открытую вражду.
Удивительно, как рано может появиться такое противостояние! Жалуется мать двухлетней девочки:
Она стала невероятно упрямой. На все говорит «Нет!» С этим «нет» просыпается и засыпает. Утром я только подхожу к ее кроватке, она даже глаз еще не открыла, а уже кричит: «Нет!» Иногда у меня нервы не выдерживают, и я ей наподдаю, а она бьет кошку!
Аналогичная жалоба матери трехлетней девочки:
Совсем с ней измучилась: Маша, одеваться – «нет!», раздеваться – «нет!», кушать – «нет!», купаться – «нет!», спать – «нет!», и так весь день!
В чем дело? Откуда у детей подобный стойкий «негативизм»?
Скорее всего, дело в истории отношений с ними, пусть еще совсем недолгой, где родители допускали ошибки. Ошибки бывают разные, но перечень их более или менее известен. Среди них – слишком жесткий контроль, резкость приказов родителя, неучет состояния ребенка, иногда завышенные требования к нему.
С взрослением детей ситуация может усугубляться. Приведем еще одну жалобу, на этот раз матери подростка.
Моему сыну тринадцать лет. Он у меня очень способный и учится в специальной школе. Чтобы развивать свой талант, он должен очень много работать. Я специально сижу дома, посвящаю ему все свое время. Всем его обеспечиваю, кормлю, ничем его не загружаю, забочусь и постоянно слежу за ним, напоминаю, что надо много заниматься, а не отвлекаться на посторонние дела. На этой почве у нас бесконечные конфликты. Дело дошло до настоящей ненависти! Он смотрит на меня, знаете, такими колючими злыми глазами, как волчонок, который тебя ненавидит и готов на тебя наброситься!
Просто беда, не знаю, что делать. Ведь речь идет о его судьбе, а я бессильна!
Чувство бессилия родителя в таких случаях – очень важный и даже полезный сигнал. Это сигнал того, что поведение родителей ошибочно.
