Напряжение последних дней расслабило и Натин, и Василия.

Никто из них не подумал как их слова могла понять Паола.

В результате, каждый думал о своём.

В меру своих "тараканов".

И выводы сделал соответствующие.

******

Григорий не знал за что хвататься в первую очередь.

С отбытием брата, прогрессорши со своей "фавориткой", всё внезапно пошло наперекосяк.

Он некоторое время упрямо тянул лямку, организуя тренировку своих "архаровцев", но вскоре угрозы выросли до такого масштаба, что противодействие им стало занимать всё больше и больше времени. И что самое поганое, просто переложить внезапно возникшую проблему на чьи-то плечи было невозможно.

Даже Богданов, являясь одним из наиболее посвящённых, был не в состоянии вытянуть. Ведь в деле были замешаны такие силы, для которых он был ничем.

И началось всё со школы.

Стоило только Василию отбыть в Парагвай, так тут же активизировался попик, которого наняли вести Закон Божий. Так как привёл его в гимназию Григорий, то он чувствовал ответственность за то, что этот идиот стал делать.

Сначала попик попробовал мутить воду в самой гимназии. Стал грубо цепляться к училкам. По самым вздорным поводам. Совал нос везде, где только заподозрит "нарушение основ нравственности" или "поругание Веры". Последнее у него было больше для отговорки, но весьма скоро в гимназии создалась очень нервозная обстановка. Тем более, что училки не могли просто послать этого приставучего попа "в далёкое путешествие". Ведь он был "святой отец". Со всеми вытекающими.

И к несчастью, все эти обстоятельства дошли до Григория лишь через неделю, как поп начал свой "крестовый поход за нравственностью". Но когда Григорий таки посетил гимназию, страсти там накалились до предела: поп обнаружил вывешенные правила внутреннего распорядка, узнал, что большую часть стандартных пунктов из этого списка выкинул Васса Эсторский и начал витийствовать.

Григорий, глядя на все его потуги понял, что сей кадр вряд ли будет занят преподаванием своего предмета. А будет он занят поиском "компромата" и сколачиванием вокруг себя группы единомышленников. Благо около него уже тёрлись какие-то засаленные личности, совершенно никакого отношения не имеющие ни к гимназии, ни вообще к преподаванию чего-либо.

Григорий попытался поговорить с учителями.

Женщины, уже сильно запуганные, изображали из себя серых мышек и что-то там пищали религиозно-нравственное. Мужики-преподаватели после небольшого давления таки раскололись и выложили всё как есть. Тем более, что поп уже и их успел достать. А когда узнал о "Крамольном Предмете" -- астрономии -- речь его вообще в визг перешла.

Видя это Григорий прошёлся по учителям по новому кругу. Причём вопрос у него был всего один: "приставал ли поп к женщинам?". И так как да, приставал, то все ответили утвердительно. И не важно что установить факт сексуальных домогательств не удалось, Григорий с радостью уволил попа. С формулировкой: "За нарушение норм морали и нравственности". А так как по виду попика было ясно, что он не остановится, "с радостью" разнёс сию новость и формулировку на весь Питер.

Пока же пыль не улеглась, Григорий велел убрать с глаз долой "Правила", составленные братом, а также не заикаться о предмете под названием "Астрономия". Так как всё равно вводить его собирались лишь с нового учебного года -- с сентября, - то Григорий всерьёз надеялся что к тому времени всё устаканится и проблема со вздорным попом решится.

Но не тут-то было!

******

На Василия, известие о неприятностях вокруг гимназии произвели эффект весьма удручающий. Если предыдущие вести о них здесь, в новом мире, он встречал всегда лёгким пожатием плечами, то тут его реакция говорила сама за себя. Это уже были не просто неприятности, а Неприятности!

Он быстро сопоставил то, что он сам сделал, на что давил поп в своей пропаганде и проповедях. И выводы были у него весьма печальными.

- Кажется, брат, мы вляпались... Точнее нас вляпали!

- Думаешь, что вся эта канитель кем-то подстроена?

- Не думаю. Уверен!

- И каковы основания? - скептически справился Григорий.

- Да вот... Я тебе не успел просто, рассказать.

Григорий Подошёл к окну их городской резиденции выглянул на улицу. Там кипела обычная жизнь большого города. Мимо как раз катился омнибус. Лошаденция, тащащая сие чудо инженерной мысли, не останавливаясь, вывалила на мостовую изрядную порцию "яблок" и поплелась по своему маршруту.

Тут же выбежал какой-то дворник с совком и веником и начал сметать благоухающие "дары".

Где-то орал лотошник, рекламируя свой товар, а по тротуару скользила в обоих направлениях разношёрстная толпа обывателей. Как правило, небольшого достатка о чём можно было судить по их одеяниям. Те, что побогаче, ехали с комфортом. Где на извозчике, нанятом на ближайшем перекрёстке, а где и на своём собственном средстве передвижения. И почти все эти "средства" - на конной тяге.

Той самой тяге, что сорила и мочила мостовые своими отходами жизнедеятельности. Которые далеко не везде и не всегда успевали убирать с улиц.

Словом, обычная жизнь Питера на рубеже девятнадцатого и двадцатого веков. С её обычными обитателями и проблемами.

Григорий напрягся.

Уже с того, как повёл себя брат, было ясно что они столкнулись с тем, что просто так, с лёгкостью и шутками-прибаутками, как они делали до этого, не преодолеешь.

- Натин рассчитала всё очень точно. - Начал Василий. - Мы прибыли на её "базу" в начале третьего ночи. Благополучно посадили и загнали в ангар тот прогрессорский пепелац и я отправился сразу сюда. Ты, как я понимаю, был со своими за городом...

Григорий утвердительно кивнул.

- Ну, я тут пошатался из угла в угол, понял, что сна ни в одном глазу и попёрся в контору.

- Представляю, какое ты произвёл впечатление на сторожей.

- Да... вот!... - ухмыльнулся Василий. - Но собственно не об этом речь...

Уже то, что Василий начал издалека, говорило о том, что тема очень тяжёлая. И новости -- хреновые. Григорий, памятуя некоторые закидоны братика, не стал его понукать -- начал, значит, и продолжит. Никуда не денется.

- Ну... Если в Парагвае у нас всё обстояло отлично, то в Питере прямо наоборот! Короче, на нас, осуществлён настоящий "наезд"!

- Цель? - кратко спросил Григорий, решив слегка всё-таки ускорить братца.

- Отжать у нас фармакологическую фабрику.

- Кто?

- Были письма. Я их пока не рассвело, перечитал по нескольку раз. От личностей, которые явно представляют не свои интересы. Были и эмиссары. Уже утром. Как они узнали, что я прибыл -- вероятно кто-то донёс. Но прискакали уже к девяти. Имён не называли, но вели себя крайне нагло и всё кивали наверх, пытаясь изобразить высокое покровительство.

- Кого предполагаешь?

- Кто-то из князей. И если два из них уже завязаны на нас и им интереса нет нас давить, то...

- Не спеши с выводами! - возразил Григорий, оборвав брата на полуслове. - Возможно всё. Я тебя понял. Но проверять будем предполагая, что может оказаться и кто-то из...

- Думаешь, принц Ольденбургский сподобился на такой гнусный шантаж? У меня создалось впечатление, что это один из немногих, кто нам пакостить не будет.

- У меня тоже. Но все эти "Михаилы", "Алексеи" и прочие Великие Князья, вполне могут. Особенно, если поняли какие перспективы у фармакологической фабрики.

- Ну да! - живо согласился брат. - Жить захочешь -- любые деньги за лекарство выложишь. А у нас тут антибиотики!